«Башни мировой революции» Марии Сахьяновой. Часть IV

(Часть IV См. часть I, часть II, часть III)

«Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!»

Каждому свое. Изучавшая когда-то на занятиях столичного Религиозно-философского общества поэзию Александра Блока и Владимира Соловьева курсистка Маша Сахьянова стала теперь фанатичным проводником троцкистской идеи «перманентной революции», коминтерновским шпионом под псевдонимом «Маруся». 

Тогда, в 20-х годах прошлого века, разведка Коминтерна стала новым явлением в мировой практике шпионажа, традиционно опирающегося на «купленных» агентов. Раньше агентам платили деньги и вербовали их, шантажируя и играя на слабостях. Структуры Коминтерна же, этой глобальной большевистской паутины, окутавшей собой весь мир, в начале своей деятельности состояли из агентов-фанатиков, отличавшихся неподдельной преданностью и работавших «за идею». У большинства из них, принесенных в жертву революционному Молоху, трагичная судьба. Такой была и Мария Сахьянова.

Пока популярные в народе бурятские национал-демократы Цыбен Жамцарано, Михаил Богданов, Базар Барадийн и Элбэк Ринчино и брошенные Сахьяновой на родине немногочисленные бурятские большевики, выходцы из среды западных бурят Михей Ербанов, Василий Трубачеев и Матвей Амагаев строили в Иркутске и Чите свои варианты новой бурятской государственности, Мария Сахьянова отправилась в Пекин и Шанхай воздвигать «башни мировой революции».

В сентябре 1920 года Мария Сахьянова (агент Коминтерна «Маруся») была нелегально отправлена в Китай. С фальшивым паспортом на имя Марии Александровны Трубачеевой, 22 лет, православного вероисповедания, 3 сентября Сахьянова выехала в Пекин из Харбина, из русской полосы отчуждения Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). О чем свидетельствуют документы с печатями помощника Управляющего КВЖД по гражданской части и уполномоченного МИДа Дальневосточной республики на станции Маньчжурия КВЖД, а также подписями и печатями китайских властей.

«Новая культура» Китая 

В Пекине Мария Сахьянова присоединилась к нелегальной группе коминтерновских агентов под руководством Григория Войтинского (настоящая фамилия Зархин), которого китайские знакомые называли У Тинкан. Коммунистов в Китае тогда еще не было, и задачей группы Войтинского было установить связи с радикальными деятелями китайской общественности с целью обращения их в коммунистическую веру. Денег для подрывной работы у Коминтерна было предостаточно.

Однако для успеха любой деятельности одних денег в Китае мало. В Пекине группе Войтинского не удалось создать ни одного коммунистического кружка, поскольку традиционно в Китае самым важным фактором для продвижения какого-либо дела или идеи являются личные, клановые или общественные связи. Тем не менее Григорию Войтинскому удалось познакомиться с профессором русской литературы Пекинского университета Ли Дачжао. Популярный в интеллектуальных кругах Пекина профессор, по выражению Войтинского, «всем сердцем» воспринял идею создания Коммунистической партии Китая. 

Однако прежде чем приступить к реализации этой головокружительной идеи, конечной целью которой было разжигание красной «бури над Азией», профессор предусмотрительно посоветовал Григорию Войтинскому обсудить этот глобальный проект с проживавшим в Шанхае лидером интеллигентского «Движения за новую культуру» Чень Дусю, одним из ведущих в Китае интеллектуалов и, кстати, духовным наставником молодого Мао Дзедуна. Профессор Ли дал Григорию Войтинскому рекомендательное письмо к Чень Дусю, с которым коминтерновские агенты, - Войтинский с «женой» Марией Кузнецовой и Мария Трубачеева (Сахьянова), - отправились в Шанхай.

В центре южного Китая Сахьянова («Бурятка», «Маруся») пребывала в качестве «жены» другого посланца Коминтерна Ивана Мамаева. В их группу в Шанхае входили также Константин Стоянович (клички: «Минёр», «Минор», «Яковлев») и агент с примесью китайской крови Леонид Перлин (псевдоним Ян Юйшу). Все вместе они принялись активно «обрабатывать» в коммунистическом духе Чень Дусю. Сам же лидер популярного в Китае «Движения за новую культуру» и так был уже готов к союзу с Советской Россией, чей образ у азиатских наблюдателей тогда еще не приобрел свойственные ей в будущем одиозные черты. 

Известно, что в итоге группе агентов Коминтерна удалось использовать Чень Дусю и издаваемый им общественно-политический и литературный ежемесячный журнал «Синь циннянь» («Новая молодежь») как трибуну для пропаганды коммунистических идей и как площадку для объединения под красным флагом китайских крайних националистов и левых радикалов. Именно в это время в Шанхай из Хунани приезжал скромный владелец кооперативного книжного магазина под названием «Общество культурной книги» Мао Дзедун. 

Будущий председатель Мао и «первая башня»

В то время будущий председатель Компартии Китая (КПК) Мао ничего не знал ни о Льве Троцком, ни о его идее «перманентной революции». Он вполне себе разделял умеренные взгляды китайских националистов, сутью которых была идея объединения народных масс Китая «в целях провозглашения подлинной независимости на основах самоуправления и прогресса». В своем магазинчике Мао распространял по доступным ценам заслуживавшие с его точки зрения внимания книги, журналы и газеты, среди которых был и журнал «Новая молодежь» Чень Дусю. 

После встречи Мао Дзедуна с «обработанным» коминтерновцами Чень Дусю в Шанхае книжный дилер вернулся в Хунань в полном смятении. Однако впоследствии он сам пересмотрел свои националистические взгляды.

Итак, первая «башня мировой революции» Марии Сахьяновой была успешно возведена! Весной 1921 года в Пекине и Шанхае под руководством Ли Дачжао и Чень Дусю были созданы первые марксистские кружки. А в июне 1921 года в Шанхае при содействии и финансовой помощи русских агентов Коминтерна нелегально состоялся первый съезд КПК, первым лидером которой стал интеллектуал Чень Дусю (до 1927 года).

После создания первого комкружка в Шанхае агент «Маруся» 28 марта 1921 года, после семимесячной «командировки» и заграничного «замужества», возвращается на территорию ДВР. Таким же способом, через Харбин и полосу отчуждения КВЖД при помощи фальшивых документов. Уже в апреле она оказывается в родном Иркутске в качестве секретаря Монголо-Тибетской секции Дальневосточного секретариата Коминтерна. Следующей ее «башней» по логике должна была стать победа коммунистических идей в Монголии и Тибете. 

«Бурятка» вернулась к «картонному домику»

Несмотря на занятость международными делами, Мария Сахьянова приняла активное участие в дискуссии вокруг создания на территории РСФСР первого советского государственного образования бурят, Бурят-монгольской автономной области РСФСР. Напомним, к тому времени Бурят-монгольская область в Дальневосточной республике уже существовала. 

- В данных политических условиях, когда больше половины бурят-монгол находится в сфере влияния японского империализма, в составе буферной ДВР, о полном (в смысле объединения всех бурят-монгол) разрешении национального вопроса этой народности не может быть и речи, - написала Мария Сахьянова 19 июня 1921 года в иркутской газете “Власть труда”. – Но тем не менее та часть бурят-монгол, которая находится в составе Советской республики, в скором будущем может получить разрешение национального вопроса в форме автономной национальной области» (орфография и пунктуация статьи сохранены – С.Б.).

Однако возглавить процесс создания Бурят-монгольской автономии в России Марии Сахьяновой не удалось. К тому времени главным бурятским большевиком считался уже Михей Ербанов, который к тому времени захватил ключевой региональный пост в государственной иерархии. По примеру Владимира Ленина Ербанов занял главную должность в исполнительной власти, где в начале 20-х годов и принимались самые важные решения власти. 

Сначала Михей Ербанов стал председателем Центрального комитета бурят-монголов (ЦК фактически управлял автономными областями в РСФСР и ДВР), затем в переходный к объединению областей период – председателем Бурревкома, и наконец, с образованием в 1923 году Бурят-Монгольской АССР – председателем Совета народных комиссаров (СНК) республики и одновременно председателем ее Центрального исполнительного комитета (ЦИК). В борьбе за власть с Ербановым на своей родине, среди «этой народности» Сахьяновой места тогда не нашлось. 

Чахотка и университет «красной профессуры»

К тому же Марии Сахьяновой помешала профессиональная болезнь революционеров, туберкулез легких. В июле 1921 года она была вынуждена отойти от практических дел. Сначала ухватистый Михей Ербанов отправил ее на лечение от чахотки. Затем, после прохождения длительного курса лечения, главный бурятский большевик избавился от Сахьяновой, направив ее еще дальше, в Москву «на учебу» в комуниверситет (Рабоче-крестьянский коммунистический университет имени Якова Свердлова). Из Москвы Сахьянова вернулась на родину только осенью 1923 года. 

К тому времени главные бурятские дела были уже сделаны. Объединение автономных бурят-монгольских областей, которое произошло после упразднения ДВР, создание Бурят-Монгольской АССР и распределение властных портфелей в новой республиканской столице Верхнеудинске происходили без участия «бурятской Марии Спиридоновой». Тем не менее, вконец затереть пламенную Сахьянову могли, пожалуй, только сами Троцкий и Сталин. Михею Ербанову это было явно не под силу.

Итак, после продолжительного лечения от чахотки (туберкулеза) и учебы в Коммунистическом университете имени Свердлова в Москве Мария Сахьянова в 1923 году возвращается на родину. Сухой климат способствовал улучшению ее здоровья. Здесь она вновь расцветает и принимается за свою вторую «башню мировой революции» -за обустройство только что созданной Бурят-Монголии, которая только что вошла в состав СССР на правах автономной республики. 

Буряты и Монголия

В то время в 200 километрах от Верхнеудинска, столицы Советской Бурят-Монголии, лежало независимое Государство Монголия (Монгол Улс) c ограниченной монархией, которой номинально правил Богдо-Гэгэн VIII, а фактически делами заправляло Народное правительство во главе с военным министром Монголии и лидером Монгольской народно-революционной партии (МНРП) Дамдином Сухэ-Батором. Последний летом 1921 года, будучи еще и главнокомандующим Монгольской народной армии, стал фактическим диктатором Монголии. В начале июля 1921 года армия Сухэ-Батора при помощи Народно-революционной армии ДВР и 5-й Отдельной армии советской РККА выбила из Урги оставшиеся там части белой «Дикой дивизии» Романа Унгерна, состоявшей и забайкальских казаков (бурят и русских) и монголов-чахаров. Напомним, что в феврале того же года Унгерн в свою очередь изгнал из Монголии китайцев-гоминдановцев, возвратив верховную власть в стране Богдо-Гэгэну VIII.

После неожиданной смерти от простуды (отравления?) Сухэ-Батора в феврале 1923 года премьер-министром Народного правительства Монголии стал сначала Содномын Дамдинбазар. В сентябре 1923 года его сменил на этом посту Балингийн Цэрэндорж, который позже и стал первым премьер-министром Монгольской народной республики (МНР), провозглашенной после смерти Богдо-Гэгэна в мае 1924 года. 

Сложная политическая ситуация в Монголии влияла и на направления деятельности бурятских лидеров, среди которых были не только коммунисты Мария Сахьянова и Михей Ербанов, но и бывшие эсеры и национал-демократы Цыбен Жамцарано и Элбек-Доржи Ринчино. Напомним, что с начала 20-го века при всех сменах власти буряты активно участвовали в монгольской политике, являясь проводниками интересов России. В каком бы виде она ни представала - империи, обеих республик (демократической и советской), региональных государственных образований (Сибирской Директории, государства Колчака, Дальневосточной республики, режима атамана Семенова в Забайкалье), Союза ССР. 

Многочисленные бурятские представители служили в русском консульстве в Урге, занимали посты в правительстве независимой Монголии, служили тайными агентами русского МИДа и Коминтерна, военными советниками, легальными советниками Богдо-Гэгэна, монгольского правительства по экономике, культуре и образованию, писали Конституцию Монголии, устав Монгольской народно-революционной партии, консультировали и руководили деятельностью коминтерновских структур в Монголии.

Главным субъектом «реальной политики» России в отношении Монголии в то время (1921-1924 годы) была возглавляемая Элбэком Ринчино Монголо-тибетская секция Дальневосточного секретариата Коминтерна. В ней работали в основном буряты, в том числе, Цыбен Жамцарано (под шпионским псевдонимом «Бегзеев»), Мария Сахьянова («Маруся», «Трубачеева») и многие другие известные бурятские деятели. 

Мария Сахьянова с ее задатками лидера, напомним, не ужилась ни с ориентированными «на заграницу» Ринчино и Жамцарано, ни позже с «домашним» Ербановым. На время учебы в Москве и лечения от туберкулеза она временно выпала из реальной политики. И вот, вернувшись в 1923 году на партийную работу в Советскую Бурят-Монголию, она достаточно скоро восстановила статус главного бурятского большевика. Напомним, 25 ноября 1924 года пленум Бурятского обкома РКП (б) единогласно утвердил Сахьянову на главный в то время партийный пост ответственного секретаря обкома (пост первого секретаря появился позже).

Продолжение следует (часть V)...