Уроки Священного Камня: чему всех нас могут научить индейцы Северной Америки. ЧАСТЬ II
Все коренные народы в мире сталкиваются со схожими проблемами.
Продолжение. Начало здесь.
Люди Священного Камня: Фил Малый Гром Старший
Я просто не могла не подойти к нему. Он стоял на периферии главного круга — небольшого роста мужчина средних лет в полном уборе из птичьих перьев, в костяном нагруднике и с посохом, увенчанным вырезанной из кости орлиной головой. Помню, мой старый друг Тони Нельсон, индеец-шошони, увез из Улан-Удэ в далеких 1990-х орлиные перья и когти и сшил из них костюм. Он говорил, что для его соплеменников это было настоящим шоком, видеть на столь молодом человеке такой шикарный убор, из настоящих орлиных перьев! В США орлы — птицы священные, и убивать их запрещено. Только старейшины и вожди имеют возможность носить такой убор, потому что орлиные перья крайне трудно достать. Тони, увидев в зоопарке Этнографического музея в Улан-Удэ старого больного орла, договорился со смотрителем, чтобы в случае смерти орла тот не хоронил его, а сохранил его для него. Через год мы с Тони съездили в музей и забрали труп орла, который умер незадолго до этого.
Фил Малый Гром Старший (Phil Little Thunder Sr.) оказался местным — лакота из резервации Стэндин-Рок. «Собиралось ли когда-либо вместо столько племен сразу?» - спрашиваю я его. - В 1865 году, - односложно отвечает он, имея в виду войну Красного Облака, в которой участвовала вся конфедерация сиу. Он вообще предпочитает короткие фразы.
- А как же ацтеки, навахо?
- У нас есть пророчество, что орел и кондор встретятся.
- Вот и исполнилось!
Вообще, об исполнении пророчеств в Священном Камне говорят совершенно обыденным тоном. Об одном из пророчеств — о зловещей Черной Змее, которая отравит воду, и с которой будущие поколения должны вести войну — говорят постоянно все. Черная Змея — еще одно, можно сказать, официальное название нефтепровода Dakota Access, принятое в лагере. Ну и конечно, важный мотив всех речей — исполнение пророчеств о Седьмом поколении.
На следующий день мы с Фрэнком переходим мост через Кэннонболл и оказываемся на территории резервации в лагере Стэндин-Рок. Фил встречает нас у своего собственноручно расписанного типи, и кратко объясняет, что стоит за символикой схематичных изображений: желтый цвет — восток, солнце. Белый — юг, Млечный путь, мир духов. Красный цвет — север, нация бизонов. Черный цвет — запад, Громовые существа, откуда приходит вся жизнь. В нижней части — Синяя молния символизирует небо, крылатую нацию и звездную нацию — некоторые говорят, что мы пришли с неба. Зеленые молнии символизируют землю, четвероногую нацию, и тех, кто живет в воде.
- Где вы учили историю своего народа? - спрашиваю его.
- Мою культуру, духовное знание? В Росуэлле, в Южной Дакоте, там, где живут все мои родичи. Меня учили наши старейшины, мой дядя. Я также смотрел на то, что делают другие индейцы и и учился у них. Я сделал вон тот символ — Колесо исцеления. (Показывает на деревянное сооружение у другого типи, который служит, по-видимому, культовым центром для лагеря лакота).
- Вы шаман?
- Нет, я помощник шамана. Я вожу его на машине, собираю валежник, камни для церемонии Свет лодж, строю сооружения. Но если меня зовут помочь кому-то, я прихожу. Я знаю католические молитвы, учился в интернате шесть лет. Когда мне исполнилось 34 года, я стал изучать духовное учение коренных американцев. С тех пор для меня каждый день — это молитва, а ночь — время молитвы Звездной нации.
- Вчера вы сказали, что выжили в католическом интернате. Когда вы туда попали?
- Мне было где-то пять лет, когда меня туда забрали. Потому что родителям надо было зарабатывать нам на еду, одежду. Тогда не было никакой помощи от государства. Хотя наши предки подписали договор о с правительством, что о нас будут заботиться пока течет река, и трава зеленеет, потому что они забрали, украли нашу землю. Нас просто согнали на маленький кусок земли, и оставили выживать как можем.
- Где ваши родители работали?
- Они уехали в другой штат — Небраску, работали на полях сахарной свеклы, от восхода до заката, при девяностоградусной жаре (32 градуса по Цельсию), все лето.
- Реджина Брейв вчера рассказывала, как она сражалась со священниками и монархинями за право говорить на языке лакота.
- Да, были разные интернаты. Я учился в католическом интернате Святого Франциска. Сейчас его уже нет, на его месте теперь индейская школа. Католические священники и монахини уже не заправляют там всем. Но тогда это было что-то вроде тюрьмы. Нас наказывали за любую провинность, например, заставляли приседать, загоняли в душевые по 10-20 детей и включали ледяную воду, многие падали на скользкий пол и калечились. Но мне повезло, у меня были старшие братья и кузены, которые меня защищали. Нам, слава богу, не запрещали говорить на языке лакота, поэтому я принадлежу к малому числу людей, которые все еще говорят на родном языке. Наши священники сами хотели выучить язык лакота. Мы их разыгрывали, говорили им совершенно другой перевод слов, о которых они спрашивали. Одному священнику очень нравились девушки-лакота. Он хотел знать, как сказать им «привет». Мы ему сказали, что это будет «ишма», что на самом деле означает «волосатая». (Смеемся в голос).
- Он к ним подошел и говорит: «Ишма, девушки, ишма!» Они, естественно, возмутились, говорят ему: «Мы на вас пожалуемся, вы нас обзываете волосатыми!» Да, мы над ними смеялись...
- Да, но католическим священникам, вообще-то, не пристало интересоваться девушками!
- Ну да. (Лицо Фила снова принимает серьезное выражение).
- До сегодняшнего дня наш совет, который называется Совет по сохранению исторического наследия, ведет переговоры с правительством и с корпусом военных инженеров о репатриации тел наших людей. Тех детей, которых оставили в Карлайле и на территории других интернатов. Некоторые наши индейские дети так и не вернулись домой. Их души остались там в ловушке. Поэтому наша молодежь решила, что пришло время вернуть их на родную землю. Возможно, в следующем году они наконец вернутся домой. Они пытаются ускорить процесс возвращения, но правительство США искусственно замедляет его. Кроме того, мы хотим, чтобы все племена подключились к этому и потребовали тела своих детей назад. Чтобы провели эту экс… эксгум…
-Эксгумацию?
Да, эксгумацию. Выкопали их из тех могил и вернули на нашу землю.
- Я также читала, что ваш народ сейчас хочет вернуть тех детей, которые были изъяты из семей и отданы в приемные семьи белых. Что вы можете сказать об этом?
- Да, я знаю. В самом начале, чтобы уничтожить наш народ они устроили резервации и выслали семьи туда. Они назвали это — Акт реорганизации индейцев. Затем они выслали индейцев в другие города, платили им деньги — за медицинское обслуживание, за учебу, жилье в течение одного месяца. Это была программа релокации. Теперь эти дети, которых забрали из индейских семей. Правительство решило, что они не получают достаточно опеки, и самое лучшее — это забрать их у индейцев передать в семьи не-индейцев из-за того, что в индейской стране сейчас такое положение, с алкоголизмом, наркоманией, и чтобы защитить от этого влияния подростков, их нужно просто изъять. Многие дети возвращаются в резервации, когда им исполняется 18-21 год, ищут свои корни. Некоторым это удается, некоторые так и не могут никого найти. Я встречал таких людей. Один мне сказал: «Я вырос в Калифорнии в семье белых, и мне только сейчас сказали, что я индеец. Я хочу найти своих родичей». Они даже организовали свою ассоциацию «возвращенцев» - «Белый ястреб». Иногда я в социальных сетях размещаю их объявления. Наше племя против этой практики. Когда у детей умирали родители, их брала на воспитание какая-нибудь семья внутри племени. Так же как это происходит у нации животных — все животные растят чужих детенышей как своих, и собаки, и волки. Это разумно, так и должно быть и белые не должны забирать наших детей.
- В резервациях много социальных проблем — бедность, алкоголизм, наркомания. Как вы думаете, можно их преодолеть?
- Номер один — духовность. Назовем это религией. Свет лодж, пляска солнца, другие индейские церемонии. Круг переговоров. Должен быть кто-то, с кем можно советоваться — старейшина, который пережил многое на своем веку и готов делиться знаниями и опытом. Второе - чтобы отказаться от алкоголя и наркотиков они должны захотеть это сделать и понять, что у них проблема и им нужна помощь. И номер три — семья должна вмешаться и если они сами не могут помочь, направить их к тем, кто может — к совету племени, старейшинам, в реабилитационные учреждения для алкоголиков и наркоманов. Я сам прошел через это, и уже двадцать четыре года сохраняю трезвость. 22 сентября 2016 года исполнится 24 года моей трезвости.
- Программа 12 шагов Анонимных Алкоголиков?
- Да. Я ветеран армии США, служил в Вирджинии и на военной базе в Германии в 1977-1978 годах. Прошел программу 12 шагов в госпитале для ветеранов. Это была долгосрочная программа — я там четыре месяца провел.
- Когда вы присоединились к протесту против этого нефтепровода?
- Все началось гораздо раньше, на самом деле. В Южной Дакоте, в небольшой резервации Айдиал. Этот нефтепровод хотели провести через их землю. И тогда все жители этих мест собрались вместе и организовали Союз ковбоев и индейцев. Так они его назвали. Они протестовали, они молились, защищали эту землю. И победили. Они смогли остановить его там. Этот нефтепровод называют Dakota Access Pipeline. Мы же, народ лакота, называем его Черная Змея с Севера. У меня четверо детей, их мать здешняя, из Кэннонболл. Один из моих сыновей сейчас здесь. Он в службе безопасности лагеря. Трое других живут в Миннеаполисе, в штате Миннесота. Нефтепровод хотят провести под рекой Миссури. Миссури для нас, это как Миссисипи для востока. Эти трубы под дном реки — они, ведь, в конце концов проржавеют и дадут течь. Они иногда ломаются, потому что вода оказывает очень сильное давление. Миссури течет через земли несколько штатов, и эта Черная змея может отравить воду на огромной территории. Вода — это жизнь. Вода — это здоровье. У женщин эта вода — внутри. Мы растем в маленьком водном мешке внутри наших мам девять месяцев. Мы развиваемся, дышим, плаваем там. И когда мы приходим в этот мир — вода продолжает сопровождать нас — она во всем. Черная Змея хочет разрушить нашу землю, разрушить нашу жизнь. Это касается не только коренных американцев. Это дело всех людей, человечества. Мы защищаем воду для всех людей.
Те люди, которых арестовывают на передней линии, их ведь арестовывают просто за то, что они там стоят. Я живу здесь в лагере, помогаю тем, кто нуждается в помощи, и редко выхожу на переднюю линию. У нас есть разные категории людей. Есть, например, так называемые «арестуемые», те, кто могут себе позволить быть арестованными. Они сообщают о решении юристам, выходят на переднюю линию, их арестовывают и сажают в тюрьму. И юристы вступают в бой за их освобождение.
- Вы сейчас можете обратиться к людям из Бурятии, откуда я родом. Что бы вы хотели сказать людям из Сибири в России?
- Люди, живущие в Сибири, в России! Каждый раз, когда вы пьете воду, готовите еду, принимаете душ — вспоминайте о нас — коренных американцах. Мы сейчас сражаемся за воду и готовы отдать за это наши жизни. Потому что без воды жизни нет. Это Черная Змея была предсказана много лет назад, еще в XIX веке. Наши предки говорили, что однажды с севера придет Черная Змея — и вот она здесь. Еще было сказано, что Седьмое поколение детей коренных американцев однажды поднимется, чтобы защитить нашу землю, что мы и делаем сейчас.
Люди Священного Камня: Мариус Пол и Брайан Джозеф Гранбуа.
Палатка Мариуса Пола и Брайана Дж. Гранбуа стояла у края тропинки, ведущей к нашему ночлегу, и вот однажды, когда я проходила мимо, Мариус, сидевший у входа в палатку, подозвал меня жестом. Так мы и познакомились. Я сказала, что родом из Сибири. «Я так и знал!» - воскликнул Брайан, чем немало меня удивил. - «Как только я тебя увидел, я знал, что ты оттуда!»
Канадцы Мариус и Брайан приехали в лагерь Священного Камня из провинции Саскачеван на видавшем виды сером пикапе. Дорога из соседней страны занимает около суток. Для них это уже не первый приезд, и далеко не последний. Мариус и Брайан — представители нации дене.
«Мой муж жил 10 лет на Аляске, там тоже живут дене», - говорю я. «Атабаски», - добавляет Фрэнк. «Ну-у-у, это антропологи нас так хотят называть, а мы необязательно все себя этим именем называем», - поправляет его Мариус.
- Где именно в Канаде вы живете?
- От системы реки Черчилль вверх вплоть до самого полярного круга. Это огро-о-омная территория. У нас много диалектов, разных групп одного корня. 35 различных групп в Канаде. Но все мы — дене.
- Это медведь? - спрашиваю я Брайана, указывая на вышитый из бисера кулон в виде круга со следом животного.
- Волк, - поправляет он, - моя дочь для меня сделала.
- Красиво очень! Вы знаете, там, откуда я родом, шаманы носят на груди круглые бронзовые или серебряные зеркала, для защиты от злых духов.
- Это тоже для защиты, - говорит Брайан.
- Это тоже для защиты? - восклицаю я. - Значит мы родственники!
- Конечно мы родственники, - соглашается Брайан.
- Мы тоже боремся с нефтепроводом у нас на севере, - вступает в разговор Мариус.
- С какой нефтяной компанией вы боретесь?
- Сейчас это Эксон.
- Они собираются провести у вас нефтепровод?
- Он уже построен.
- Уже были случаи разлития нефти в Саскачеване, - добавляет Фрэнк.
- Как вы с ними сражаетесь?
- Также как здесь. Но в Канаде действовать сложнее, потому что мы разобщены. Они используют экономику против нас. Они говорят людям, что дадут им работу, и обещают хорошую жизнь. Но люди не понимают, что это рецепт смерти.
- И они никогда не нанимают местных, в любом случае!
- Не на хорошую работу, - говорит с усмешкой Фрэнк.
- Дают им временную подработку в самом начале, чтобы произвести впечатление. Но там нет историй успеха! Где нефтяные бароны дене? (Смеется саркастически Мариус).
- Вы слышали о том, что произошло вчера утром?
- Он был там, - показывает на Мариуса Брайан.
- Вы там были?!
- Да, я видел все, что там творилось. И нападение собак, и перцовый газ… Я просто пришел посмотреть на передний край протестующих, а там такое… Я пока не готов все бросить и дать себя арестовать. Я сейчас нахожусь здесь прежде всего, чтобы смотреть, разговаривать с людьми, задавать вопросы. Мы приехали сюда за опытом, будем делиться идеями с группами в Канаде, чтобы попытаться организовать подобное.
- Чем вы занимаетесь на родине в Канаде?
- Я сейчас на пенсии, работал учителем в начальной школе сорок три года.
- А вы? - обращаюсь к Брайану.
- Он хорошо живет, - загадочно сообщает Мариус.
- В смысле?..
- Устойчивое жизнеобеспечение может быть хорошим ответом, - смеется Фрэнк.
- В Сибири, люди, которые живут в тайге или в тундре занимаются охотой или разводят северных оленей, это их традиционные занятия. Вы охотитесь?
- Да, я охотник, живу охотой...
- На какого зверя?
- Лось, карибу (северный олень), рыбу ловлю.
- Собираем голубику, грибы, - добавляет Мариус.
- Мне 64 года, - сообщает Брайан.
- Вы выглядите намного моложе!
- Потому что мы ведем здоровый образ жизни, много ходим пешком, охотимся, рыбачим, - объясняет Мариус.
- А еще я художник, - неожиданно сообщает Брайан, видимо решив, что уже достаточно посмеялся надо мной.
- О-о! А можно посмотреть на ваши работы?
- Я подарю открытку, - говорит Брайан и достает из сумки открытку в защитной полиэтиленовой пленке с изображением орла и вписанного в его крыло волка, с луной на фоне его морды. Текст на обратной стороне снабжен фотографией художника и сообщает, что Брайан Джозеф Гранбуа принадлежит к народу дене-сулине (чипевьян) и вырос в северо-восточной Альберте. Богатства культуры и языка народа дене передали Брайану дедушка с бабушкой, которые его вырастили, а также другие старейшины рода. В то же время, в своем искусстве и в творческих поездках художник не ограничивается наследием народа дене, но путешествует по всей Северной Америке, включающей Канаду, США и Мексику. Гугл-поиск сообщает, что наш новый знакомый является одним из самых известных и продаваемых в Канаде художников-автохтонов.
- Вообще-то, я себя называю монголом, - снова удивляет нас Брайан. - Когда я себя называю монголом, наши люди на меня смотрят как на ненормального, но они просто не знают историю. Мне один старый белый археолог однажды сказал: «Ты не такой, как другие коренные, ты знаешь свою историю». Он нас называл «могущественные дене». Было две монгольские миграции из Евразии в Северную Америку — четырнадцать и шестнадцать тысяч лет назад. То есть, мои предки — прямые потомки монголов!
Прощание с лагерем Священного Камня
Утро нашего последнего дня в лагере Священного Камня выдалось пасмурным и ветреным. На кухне можно было получить завтрак и чашку кофе из большого термоса, отстояв быстро двигавшуюся очередь. В круге переговоров женщины племени аджибве проводили церемонию поклонения воде. Все желающие могли присоединиться к молящимся, но я подошла к кругу не с самого начала церемонии, кроме того, без знания культурного контекста трудно было понять суть происходящего. Поэтому встала на периферии круга. В какой-то момент, тем не менее, мне передали маленький картонный стаканчик с освященной водой, и я с удовольствием причастилась.
После церемонии прозвучало важное объявление, девушка-координатор, сделавшая его, чуть не плакала: «Сегодня утром Dakota Access бульдозерами разрушили могилы наших предков и погребальный комплекс лакота. Мы подали документы в федеральный суд для придания им статуса охраняемых объектов, и они сделали это за день до рассмотрения дела, чтобы Отдел по охране исторических памятников штата Северная Дакота не смог провести исследование территории! После обеда на оскверненной святыне будет проходить церемония очищения. В молитвах могут принять участие все желающие, но мы просим не проводить фото и видеосъемку».
В мой последний день я лагере Sacred Stone я вошла в круг разговоров с микрофоном, чтобы сказать слова поддержки и выразить солидарность с защитниками воды. Я спела бурятскую песню — привет с моей далекой родины, и призналась, что родом из Сибири, из Республики Бурятия, что лежит на берегу Байкала и к северу от Монголии. Сказала, что чувствую себя в американской прерии почти как дома — в бурятской степи, и что даже сенная лихорадка, которая преследовала меня каждое лето дома, и о которой я забыла в Америке, вернулась сейчас. Что мой народ — бурят-монголы, как и лакота, конные воины, и что мы, как и многие другие коренные народы России и мира, сталкиваемся с похожими проблемами — загрязнением земли и воды, потерей родного языка, культуры, социальными бедами:
«Пришло время всемирного сотрудничества и солидарности коренных народов мира. И поэтому пример мирного и духовного сопротивления защитников воды так важен для всех нас — вы смогли объединить все первые нации Америки и людей доброй воли на всей Земле. Ни один народ не должен оставаться наедине с его проблемами! Наша сила — в единстве, если мы едины — мы непобедимы! Для меня величайшая честь — быть сегодня здесь с вами, учиться у вас, дышать воздухом свободы и заражаться вашей решимостью стоять до конца. Я желаю вам быстрой и решительной победы. Вода — это жизнь!»
…Я никогда не забуду, как приветствовали меня боевым кличем потомки Сидящего Быка, Неистового Коня и Красного Облака. Как подходили, знакомились и благодарили люди из разных концов континента, как женщина из Стэндин-Рок обняла и назвала сестрой, а потом сняла с себя бусы из агата и лунного камня и подарила вместе с веточкой шалфея.
Я назвала свои заметки «Уроки Священного Камня», потому что эти несколько дней в лагере защитников воды дали мне больше знания об американских индейцах, чем все прочитанные о них книги и статьи. Я увидела, что при всем этническом многообразии первых наций, их объединяет мощная идея пан-американского единства, мобилизующая сотни тысяч людей из самых разных племен от южной Мексики до арктического побережья Канады и Аляски вставать на защиту друг друга. Уровень самоорганизации, спокойное и достойное существование лагеря на полном самообеспечении и без какого-либо намека на хаос впечатляют не меньше, чем героизм его защитников на передней линии, безоружных под градом резиновых пуль и химических спреев. За все дни, проведенные в Sacred Stone, я не встретила ни одного пьяного человека!
И, наконец, одним из самых важных уроков Стэндин-Рок для меня стало понимание того, каким должно быть гражданское общество в демократической стране.
Да, защитники воды сталкиваются с чудовищной несправедливостью со стороны государства, поддерживающего строительство нефтепровода, но они не одиноки в своей борьбе. Гражданское общество, частью которого являются многочисленные индейские организации, оказывает огромную поддержку мирному протесту. У движения #NO_DAPL миллионы сторонников и сочувствующих не только в США, но далеко за их пределами, и независимо от того, чем закончится противостояние в Северной Дакоте, моральную победу в этой борьбе защитники воды уже одержали.
Мы уезжали домой тем вечером, и молебен на развороченной бульдозерами священной земле лакота-сиу был последним впечатлением этой поездки. С тех пор многое изменилось в соотношении сил, нефтепровод подобрался к самой реке. В последние дни происходит беспрецедентная эскалация насилия — против защитников воды ведется настоящая война, полиция расстреливает безоружных людей ядовитыми спрелами и резиновыми пулями, вчера поступило сообщение, что в результате обстрела погибла лошадь, а одного из защитников ранили в легкие. Есть пострадавшие в тяжелом состоянии из-за химических отравлений. Мы с Фрэнком приняли решение вернуться в лагерь Священного Камня хотя бы на несколько дней в ближайшие выходные, чтобы быть рядом с нашими друзьями в этот критический момент.
Фото: Раджана Дугарова
В сюжете: уроки Священного Камняиндейцыпротестнефтепроводшаман