Последние выборы в Монголии и будущее Северо-Восточной Азии
Самая объективная и справедливая оценка положения Монголии на мировой арене от американского эксперта.
Не имея выхода к морю, находясь между двумя крупными державами и имея богатые природные ресурсы, Монголия активно диверсифицировала свои внешние партнерские отношения со странами Северо-Восточной и Юго-Восточной Азии. В рамках этой политики «третьего соседа» монгольские вооруженные силы претерпели значительную реструктуризацию и модернизацию и считаются достойным партнером в региональных миротворческих операциях. Между тем, экономика Монголии остается слабой и зависит от невозобновляемых природных ресурсов.
После недавних президентских выборов, состоявшихся 9 июля, будущая траектория внешней политики Монголии и ее дальнейшие отношения с США ставят много вопросов перед политиками и аналитиками США. Учитывая все более укрепляющиеся китайско-российские отношения, Монголия может оказаться полезной для охраны и усиления интересов США в Азии. Представитель The National Bureau of Asian Research побеседовал с Алисией Кампи, чтобы лучше понять последствия для безопасности и политику нового монгольского президента и обсудить, какой курс будет являться наилучшим для Соединенных Штатов с учетом результатов монгольских выборов.
-Каковы были основные вопросы, озвученные во время предвыборной кампании в Монголии и 9 июля, в день выборов президента?
-Президентские выборы в этом году сосредоточились на двух вопросах: какие страны должны стать главными торговыми партнерами Монголии в будущем, и какова роль Монголии на мировой арене.
В течение 70 лет до 1990 года Монголия была советским спутником и не имела большого контакта с Китаем. Отход страны от тесных отношений с Россией за последние 25 лет по отношению к сегодняшней экономической зависимости от Китая вызвал большую общественную напряженность. Монголия разработала стратегию экономического развития, которая фокусируется на разработке крупных месторождений полезных ископаемых, но этот план был подорван нестабильностью в собственном правительстве и неопределенностью в отношении законов и нормативных актов в отношении иностранных инвесторов. Все это усугублялось недавним снижением цен на минеральные ресурсы, что негативно сказалось на ряде западных инвесторов. В результате большинство игроков, оставшихся на рынке, являются китайскими инвесторами, которые иногда финансово поддерживаются своим правительством по причинам, не связанным с экономикой. Китайские инвестиции достигли почти полной монополии в экономике Монголии: в 2015 году на Китай приходилось 88% монгольского экспорта и он был главным иностранным инвестором.
Экономическая нестабильность, отсутствие эффективных правил и усиление контроля и присутствия Китая привели к возникновению монгольского националистического движения, а также к проявлению антикитайских настроений. У монголов есть выбор: остаться с Китаем в качестве основного торгового партнера или найти другие доступные варианты, если они не хотят продолжать полагаться исключительно на Китай. В Монголии не хватает транзитной инфраструктуры, и у России, которая является ее вторым соседом, есть интерес, но не деньги для инвестирования в северный монгольский транзитный маршрут, который мог бы привлечь Монголию к другим торговым партнерам.
Еще одна проблема заключается в том, следует ли Монголии продолжать уделять основное внимание глобализированному развитию или стоит уделять больше внимания внутреннему развитию страны, и эта тенденция сопоставима с теми, которые проявились во время Брексита и выборов Дональда Трампа. Предыдущий президент, Цахиа Элбэгдорж, имел видение активного участия Монголии на международной арене. Следовательно, при нем Монголия стала очень активной в Сообществе демократий и на Всемирном экономическом форуме в Давосе, президент планировал сделать Монголию центром для таких международных организаций, как Организация Объединенных Наций, местом проведения конференций в Улан-Баторе. Эта внешне ориентированная перспектива привела к некоторой обратной реакции, направленной против Элбэгдоржа. Критики утверждали, что он больше ориентирован на международный имидж, чем на сотрудничество с парламентским правительством для решения проблем развития Монголии и социальных проблем.
-Подобно Дональду Трампу, Халтмаагийн Баттулга выступил с лозунгом «Монголия прежде всего», что означает равные партнерские отношения и лучшие торговые сделки с такими странами, как Китай. Каковы шансы президента Баттулги реализовать свою так называемую политику Монголии?
-Я очень твердо убеждена, что монгольские политики ясно понимают, что Монголия является страной, не имеющей выхода к морю, расположенной между двумя великими державами и что страна имеет плохую инфраструктуру. В последние несколько лет президентства Элбэгдоржа Россия и Китай стали ближе друг к другу, Монголия решила, что хочет участвовать в “большой игре”, которая ведется вокруг нее в регионе. Президент Элбэгдорж разработал новую стратегию экономического коридора под названием “трехсторонность”. Он настаивал на том, чтобы Монголия, по крайней мере, публично, вела переговоры с двумя другими президентами на постоянной основе, как правило, ежегодно в кулуарах Шанхайской организации сотрудничества, чтобы разработать конкретные планы относительно развития транспортных путей через Северо-Восточную Азию. Благодаря этим консультациям, за последние три года произошли реальные изменения в инфраструктуре и транспорте, а также повысилась координация таможенных процедур.
Новоизбранный президент Баттулга - успешный бизнесмен, который понимает, что для того, чтобы диверсифицировать торговлю, включить Европу, Индию или Японию, Монголии необходимо более тесно связать себя с двумя соседями через развитие инфраструктуры. В течение 20 лет в демократическую эпоху монголы понимали необходимость и важность развития инфраструктуры, но сознательно отвергали ее. Развитие инфраструктуры рассматривалось как ориентированное исключительно на Китай, что увековечивало бы смещение торговли в сторону Китая и монополию экономики Монголии. С недавним сближением Китая и России последняя смогла убедить Китай сотрудничать в районах Дальнего Востока, чтобы пересмотреть и модернизировать российскую транзитную и коммуникационную инфраструктуру этого региона. Этот план несет в себе потенциал для монгольских железных дорог и автомобильных дорог, которые, пока существует сближение между двумя крупными державами, могут идти не только на юг, но и на север. Вместо того, чтобы быть заблокированной своими соседями, Монголия разработала политику взаимодействия и полагается на Россию, чтобы представить свою точку зрения Китаю. Я предсказываю, что эта трехсторонняя стратегия развития Монголии в качестве транзитной страны в Евразии будет продолжаться.
Более того, даже если президент Баттулга захочет провести свою политику в Монголии, ему будут мешать, потому что он не очень популярен в своей собственной партии - Демократической партии (ДП). Он не соглашался с предыдущим президентом, который также является членом ДП, и тот работал против Баттулги во время предвыборной избирательной кампании. Кроме того, соперничающая с ДП Монгольская народная партия (МНП) с 2016 года полностью контролировала парламент. МНП является бывшей коммунистической партией, которая традиционно является более пророссийской, возможно, менее свободной и менее прозрачной. Ее кандидат стал фаворитом определенных элит на последних выборах, в том числе западных и китайских инвесторов. Однако монгольская политика ориентирована на личность, а не на политическую идеологию. Личности внутри сторон ведут фракции и привлекают внимание населения. Как бывший парламентарий, президент Баттулга это понимает и сможет работать с некоторыми фракциями в доминирующей МНП. Ему придется взаимодействовать с некоторыми парламентариями и их избирателями, которые либо не голосовали на недавних выборах, либо были с МНП, но не приветствовали способ разработки национальной политики. Если экономика продвинется вперед, члены парламента и общественности могут быть привлечены к поддержке его политики в Монголии.
-Как скажется победа президента Баттулги на отношениях Монголии с другими странами, а также на ее внешней политике в отношении Китая и России в ближайшие четыре года?
-Концепции национальной безопасности монгольского правительства в 1994 и 2010 годах официально никогда не использовали термин “третий сосед”. Они перечисляют страны, важные для Монголии, в порядке приоритетности, и большинство из этих стран (например, Россия, Китай, США, Япония, страны ЕС, Южная Корея, Турция и Индия) были одинаковы в обоих документах. Термин “третий сосед” не вышел из моды, но на протяжении многих лет его постоянно переопределяют или переоценивают. Вероятным новым третьим соседом может стать Иран как крупный импортер монгольского мяса и полезных ископаемых. Что касается возможной переоценки, то президент Баттулга интересуется Индией, потому что он является горячим буддистом и сторонником Далай-ламы. Монголия и Далай-лама имеют культурные и религиозные связи, и в течение последних 30 лет отношения между Монголией и Далай-ламой строились при посредничестве Дели. Это больной вопрос для Китая.
Идея о том, что президент Баттулга - марионетка Владимира Путина, появилась в иностранной прессе, но это не так. Он очень сообразительный политик. Он пророссийский, но также знает, что невозможно исключить Китай из экономического развития Монголии. Вопрос в том, в какой степени Китай должен быть представлен в экономике Монголии. Поскольку в ДП нет единства в вопросе поддержки националистической инициативы президента Баттулги, неясно, каковы будут его отношения с Японией, Южной Кореей и странами ЕС. В качестве альтернативы он может сосредоточиться главным образом на Монголии, уделив внимание развитию самой страны, меньше сосредотачиваясь на внешнем мире или же, наоборот, на роли Монголии на мировой арене. Похоже, что до тех пор, пока строительство и развитие транзитной инфраструктуры не будет завершено в рамках политики трехсторонних отношений, стратегия президента Баттулги будет заключаться в том, чтобы замедлить развитие отношений с Китаем. Китай пострадал из-за победы Х.Баттулги, но, скорее всего, не серьезных изменений в политике, меняющих нормы и правила целенаправленно лишь для Китая, не последует.
-Можете ли вы рассказать об интересах Монголии в решении региональных проблем безопасности, таких как ядерная напряженность на Корейском полуострове, учитывая прецедент, когда Монголия стала нейтральной площадкой для диалога?
-Президент Элбэгдордж считал, что Монголия может выйти из своей изоляции и заявить о себе в международном сообществе, выступая в качестве моста для решения региональных проблем в Северо-Восточной Азии. Северо-Восточная Азия является одним из немногих развитых регионов, не имеющих институциональные структуры и механизмы, и Монголия - единственная страна в этом регионе, которая не имеет серьезных проблем ни с одним из своих соседей. Активное участие в региональной безопасности - это способ повысить авторитет страны, не имеющей выхода к морю и расположенной между Китаем и Россией, с тем чтобы выйти из изоляции и в конечном итоге стать экономически выгодной. Четвертый раунд улан-баторского диалога по безопасности в Северо-Восточной Азии только что завершился, Северная Корея посетила три из четырех раундов. Сегодня это единственная многосторонняя структура диалога, в которой участвует Северная Корея, что связано с давними отношениями Монголии с этой страной. Монголия была второй после Советского Союза, признавшей северокорейское правительство. На самом деле, Монголия - единственная страна, пользующаяся доверием Севернаой Кореи. Если президент Трамп соберется встретиться с Ким Чен Ыном, Улан-Батор будет самым оптимальным местом для проведения этой встречи.
Монголия не раз помогала Северной Корее. Она помогла перевести деньги из других стран в Северную Корею, стала местом переговоров Японии с Северной Кореей по вопросу о возвращении похищенных японцев, организовала неофициальные обсуждения между Соединенными Штатами и КНДР [Корейская Народно-Демократическая Республика], и дала северокорейским кораблям монгольские флаги, чтобы те могли выйти на международные порты.
Президент Баттулга не может преследовать усилия по обеспечению безопасности Корейского полуострова на том же уровне, что и его предшественник, но на самом деле единственным решением для Монголии, не имеющей выхода к морю, является поиск портов, не стоит ограничиваться лишь Тяньцзинем или Владивостоком. Лучшим жизнеспособным вариантом для Монголии, желающей снизить свою изоляцию, является северокорейский порт в Раджин-Сонбонге. Пока на полуострове сохраняется мир, этот порт является ответом Монголии на ее изоляцию. Монголия была готова играть нейтральную роль в качестве моста в Северную Корею, но эта инициатива может быть разрушена, поскольку усиливаются напряженность в горах Корейского полуострова. Тем не менее, Монголия остается лучшим местом для переговоров, и страны, участвующие в шестисторонних переговорах, должны более эффективно задействовать Монголию в региональных миротворческих усилиях.
-В каком направлении, по Вашему мнению, будут развиваться отношения США и Монголии в течение следующих четырех лет? Что реально можно сделать для укрепления двусторонних отношений таким образом, чтобы укрепить интересы США в регионе?
-Мы должны быть реалистами относительно ограниченного потенциала двусторонних экономических связей, которые, к сожалению, не очень эффективны в плане прямой торговли, особенно это касается сырья. Однако Соединенные Штаты и Монголия могут развивать сотрудничество в области сельскохозяйственной продукции, малых и средних предприятий, образования, средств массовой информации и юридических услуг. В конце концов, Монголия - процветающая демократия, расположенная между китайским и российским рынками. Но это экономически нецелесообразно и особенно полезно для Монголии или интересов США и Евразии, для гигантских компаний США, которые просто выступают в качестве посредников на китайском рынке. Правительству США следует укреплять экономическую независимость Монголии, а не поощрять экономическую зависимость Монголии от двух соседних стран.
С 2003 года Соединенные Штаты и Монголия проводят совместные военные учения под названием Khaan Quest, количество стран-участниц которых постоянно растет и достигло уже 51. Китай стал сначала наблюдателем, а теперь является полноправным участником. В 2005 году Дональд Рамсфельд отправился в Монголию, чтобы объявить о создании международного учебного центра по поддержанию мира, а президент Джордж Буш совершил очень успешный государственный визит, в который вошли выступления в монгольском парламенте. Первоначально США выделили 17 миллионов долларов на создание военного учебного центра Таван Толгой. Монголия также проводит отдельные ежегодные учения с Россией, у которой есть собственное учебное заведение, близкое к базе подготовки миротворцев. Кроме того, военные США имеют прочные отношения с Монголией благодаря государственной национальной гвардии штата Аляска.
Монголия также активно поддерживает военные усилия США в Афганистане и Ираке и завоевала репутацию надежного военного партнера в Пентагоне и Конгрессе США. Военные связи были лучшей частью отношений США и Монголии в течение последних пятнадцати лет и, вероятно, будут продолжаться, потому что они выросли в рамках многосторонних отношений. Наши военные отношения являются крепкими, и обе стороны проявляли должную осторожность в их развитии, чтобы избежать угроз двум гигантским соседям Монголии.
Следует отметить, что мероприятия по подготовке миротворческих миссий в Монголии особенно привлекательны для стран Центральной Азии и таких государств, как Мьянма, которые либо были проигнорированы, либо имели проблемы с соседями и не хотят полагаться на более крупные страны, такие как Индия. Монголия оказалась очень успешной в развитии этой роли в бизнесе. Бывший президент Элбэгдорж создал международный фонд развития, чтобы поделиться с Мьянмой, Кыргызстаном и Афганистаном и другими странами опытом своей страны и уроками в деле создания эффективной парламентской демократии, правовой реформы и подготовки дипломатов и государственных служащих, журналистов и других гражданских членов общества. Он также продвигал Монголию как туристический центр Шелкового пути. Будет интересно наблюдать за усилиями президента Баттулги в этих областях.