Быть ли памятнику Роману Унгерну в Улан-Баторе
Монголия вспоминает кровавого барона.
<p>Некоторые монгольские активисты инициируют установку в Улан-Баторе памятника барону Унгерну. Образ Романа Унгерн-фон-Штернберга в Монголии двойственен. Хорошо известно, что именно он со своей легендарной Азиатской Конной дивизией разбил китайских оккупантов, изгнал их из страны и восстановил независимость Монголии. Кроме того, он причислял себя к числу буддистов, тем самым подчеркивая свое духовное родство с монголами. Сердца многих монголов греет и тот «факт», что барон хотел возродить империю Чингисхана и былую мощь Монголии. Но в то же время, его короткое правление в Монголии памятно ужасающими сценами террора и бесчеловечности. Кем же на самом деле был этот человек, которого одни считают героем, а другие бандитом, и у тех и других есть на это основания?
Буддист в третьем поколении
Роман Унгерн фон Штернберг родился 29 декабря 1885 г. в родовитой семье эстляндского немца-барона. Учился плохо, но с детства увлекался мистикой, любил предсказывать одноклассникам всякие перемены в их жизни по линиям на ладони. Так, он предсказал через конкретный срок своему товарищу смерть, что и случилось, и это очень напугало его приятелей. Сам Роман всегда говорил и позднее писал, что он с Востока и что он буддист в третьем поколении. Уже в этом «самоопределении» молодого Романа Унгерна было что-то неординарное, особое. Биографы Унгерна ищут тот момент, когда он начал увлекаться мистикой, изучать буддизм и что определило его «буддийское мировоззрение». Судя по делам его, в буддизме Унгерна привлекала не возвышенная гуманистическая философия, а неверно истолкованные тантрийские символы. Вероятно, его сознание было заворожено чисто внешними образами кровожадных идамов, опоясанных человеческими черепами и пьющих кровь своих врагов. Позднее монголы-буддисты просто поверили его словам о том, что он является воплощением грозного защитника веры – Жамсарана. [img]http://asiarussia.ru/upload/iblock/5de/5de26bcb0f12507e0a0383f5ce3dd005.jpg[/img]
Патологический смельчак
Барон в своих скупых записях подтверждает, что уже мальчиком он понял свое призвание, прочтя дневник деда-буддиста, якобы передавшего ему «семя Жамсарана». В 13 лет он твердо знал, что будет военным, его стезя – только война. Унгерн говорил, что всегда чувствовал свое призвание – уничтожать зло мечом и кровью. Кто в 13 лет ставит такие дикие цели? Еще одна особенность поражала сверстников Унгерна: он дрался лихо, не чувствуя боли и не зная страха. Всем людям свойственны и страх и боль, а он был патологически бесстрашным. Так свидетельствовали и буряты, и монголы, и тибетцы – его бойцы, боясь его как божества. В то же время они его по-своему любили: он «нашальник», а спал вместе с ними под открытым небом, ел с одного котла, чего не могли допустить «благородные» белые офицеры, не мылся, ел только черный хлеб. Его не брали ни жара, ни мороз.
Отчаянный сумасшедший
Пройдя через разные испытания, Унгерн, молодой пехотный офицер, становится кавалеристом. Над ним смеются: «Пехотинец! Как он сядет на коня? А ведь на коне надо еще сражаться!» Но Унгерн очень быстро становится отличным наездником, как будто родился на коне. Буряты и монголы, его лучшие бойцы Азиатской дивизии, природные конники, сразу признали его своим, видя его чисто монгольскую посадку в седле и прочие нюансы, незаметные европейскому глазу. Чтобы доказать, что он является божеством Жамсараном, Унгерн стреляет в себя из револьвера, заряженного шестью патронами, но ни одного выстрела так и не прозвучало. Он поспорил с казаками, что без карты, не зная дорог, через тайгу пройдет 400 км на своем коне и живым прибудет к назначенному сроку в Приморье. Пьяный, без еды, с одной винтовкой, он умчался в кромешную ночь в дикую Даурскую тайгу и выиграл пари.
Охотник за головами
Унгерн скомплектовал самую лучшую по боеспособности кавалерийскую дивизию в Белой армии – Азиатскую Конную дивизию, о которой ходили легенды и в Белой, и в Красной армиях. Основной костяк в ней составили буряты и монголы (была и тибетская сотня, немного башкир, китайцев, японцев – всего 16 народов Востока). Развернув агитацию за освобождение Богдо-гэгэна, живого Будды для монголов, который был практически под арестом в Урге у китайских оккупантов, Унгерн начал осаду Урги, несмотря на десятикратный перевес китайцев и по живой силе, и по количеству тяжёлых орудий. При этом Унгерн выиграл уже на этапе морально-психологической войны. За два месяца осады он деморализовал весь гарнизон, устроив восхитительное театрализованое представление по сценарию Чингисхана: каждую ночь все горы и склоны вокруг осажденной Урги озарялись бесчисленными кострами, и китайцы с ужасом наблюдали, что они окружены превосходящими силами, хотя офицеры били их палками, говоря, что это клоунада.
Урга в крови
Еженощные картинки, вкупе со слухами о буддийском боге войны Жамсаране, который накажет китайцев за арест Богдо-гэгэна, разлагали китайскую армию изнутри. Ламы и идеологи барона распространяли по Урге слухи о том, что все монголы молятся и требуют наказания китайцев за святотатство, что все погибнут здесь. В этих условиях, чтобы поставить добить врага психологически, барон сделал еще один потрясающий воображение подвиг: открыто с саблей и винтовкой въехал на коне в Ургу, проехав мимо оцепления и окопов китайцев в самый центр города. Он въехал во дворец Чен И (начальника гарнизона и администрации), спокойно развернулся и, проезжая мимо спящего часового, слез с коня, своим ташууром отстегал беднягу, обругав его по-китайски, что спит на посту, а затем уехал как ни в чем не бывало на свои позиции. Ошеломлённые китайцы всех сословий пришли в себя лишь когда барон скрылся вдали. Огромный гарнизон китайцев, который был способен за один час разгромить две с половиной тысячи унгерновцев, впал в оцепенение. В этих условиях барон отправляет своего самого лихого офицера бурята Тубанова с его тибетской сотней. Те проникли в Ургу в одежде лам, тихо зарезали часовых и выкрали Богдо-гэгэна с его женой при трехстах пятидесяти сторожах средь бела дня. Эта новость вконец деморализовала оккупантов. Китайские солдаты с ужасом ждали только кары небесной. И она, конечно же, на них обрушилась. Китайцы, понимая, что обречены, сражались яростно, но на следующий день побежали быстрее ветра. Возмездие барона было ужасным. Урга плыла в крови, трупы китайцев, евреев, всех, кто сотрудничал с китайцами или большевиками, лежали прямо на улицах города и источали смердящий запах. Население Урги пребывало в страхе и депрессии. Сам Унгерн хладнокровно фотографировался на фоне отрубленных голов. Но независимость Монголии была восстановлена. Пусть и силами сумасшедшего злодея. [img]http://asiarussia.ru/upload/iblock/f94/f94b0163b31c975a4afd80b83554f150.jpg[/img]
Смерть барона
Красная армия, между тем, катилась как девятый вал, сминая на своем революционном пути монархистов, белогвардейских золотопогонников, адмиралов, атаманов, баронов, как вчерашний снег. Буряты и монголы, а еще раньше все иные, в том числе забайкальские казаки, покинули Унгерна. Барон со своей идеей восстановления монархии остался в дне вчерашнем. Бойцы Унгерна поняли главное: народы сами не хотят восстановления сословных режимов. Помахав шашкой, поиграв в войну, воины устали и разошлись по домам. Связав Унгерна, они оставили его в поле перед наступающими красными головорезами. Ярославский (Губельман), знаменитый большевик, проведя шестичасовой суд над Унгерном, 15 сентября 1921 г. вынес решение: расстрелять. При этом Ярославский спросил, что род Унгерна внес в русское дело? На это Унгерн ясно ответил: семьдесят две жизни. Ровно столько его предков отдали свои жизни за Россию. Барон умер с улыбкой, разглядывая свои ладони: он хорошо знал чтение по ладонной книге и всегда у всех им убитых рассматривал их ладони. Он всю жизнь учился жадно, кроваво, дико, искал знания, которые пытался выстроить в некую систему. Выстроил, понял, что ошибся, успокоился и встретил красную пулю.
Унгерн – герой маргиналов?
15 сентября каждого года вот уже несколько лет Имперский казачий Союз и ряд русских национал-патриотических организаций проводят мероприятия в память о расстреле большевиками легендарного барона Унгерна. Для этих недалеких ультрас он подходящий герой. В Монголии его тоже сделали своим героем такие же радикалы. Цагаан Хас – это организация монгольских ультраправых националистов, которые открыто пользуются нацистской свастикой и, зигуя, приветствуют друг друга. Несмотря на то, что в ее состав входит порядка трех тысяч человек, это – маргинальная политическая сила, которая обречена пребывать на периферии политического процесса. Несмотря на свою роль в истории Монголии, кровавый барон так же обречен быть героем для маргиналов. Он стал своего рода досадной занозой в теле истории, которую уже нельзя вынуть, но нельзя и забыть.</p>
В сюжете: Унгерн-фон-Штернбергистория