Западные буряты - хроники XIX века (часть 3). Сперанский.
Реформы преследовали русификаторские цели, поскольку поддерживали переход аборигенов в категорию оседлых, также этому способствовало условие принятия православия. Но, мысль о равенстве русских крестьян и “инородцев” была довольно прогрессивной.
Продолжение, начало: Западные буряты - хроники XVIII-XIX века (часть 2) и Западные буряты – хроники XVII-XVIII века (часть 1).
Ревизия, проведенная генерал-губернатором Сибири Михаилом Сперанским и принятый в 1822 г. “Устав об управлении инородцами” достаточно широко освещены в научной литературе. Здесь хочется отметить основные положения данного устава, то, как он отразился на дальнейшей жизни бурятских племен XIX в. и какие результаты принесли оговоренные в нем положения о кодификации обычного права бурят.
В соответствии с Уставом 1822 г. все коренное население Сибири делилось на три разряда: “оседлых”, “кочевых” и “бродячих”. В основу данного деления был положен принцип хозяйственного развития. Буряты в данном делении подразделялись на оседлых и кочевых. К оседлым относились буряты, занимающиеся хлебопашеством, также принявшие православие. Данная категория приравнивалась к государственным крестьянам и подчинялась общеимперским законам, не распространялась на них только рекрутская повинность. Таким образом Устав вывел оседлых бурят из подчинения обычному праву, установив непосредственное подчинение законам империи. Из-за того, что обычное право перестало действовать по данному кругу лиц, позже возникли определенные сложности, которые будут рассмотрены позже. Кочевые буряты приравнивались к государственным крестьянам в налоговом отношении, но сохраняли самостоятельность в управлении и суде.
Устав 1822 г. преследовал русификаторские цели, поскольку поддерживал переход бродячих и кочевых аборигенов в категорию оседлых, также этому способствовало условие наличия крещения в православную веру. Тем не менее, мысль о равенстве русских крестьян и “инородцев” была довольно прогрессивной. Она была внесена по предложению Г.С. Батенькова, который неоднократно говорил о необходимости “вторичного” присоединения Сибири к России. Говоря так, он имел в виду “те усилия и мероприятия, которые должны быть направлены к приобщению народов Сибири к более высокой русской культуре”.1
Устав сохранил родовую организацию бурятского общества, по нему органы бурятского самоуправления делились на три ступени: низшая- родовое управление, средняя- инородная управа, и высшая- степная дума. Всего на территории Иркутской губернии было создано семь степных дум по ведомствам: Балаганская, Аларская, Идинская, Кудинская, Верхоленская, Ольхонская, Тункинская. В Забайкалье были сформированы Баргузинская, Кударинская, Селенгинская, Хоринская, Агинская и Урульгинская степные думы.
Устав давал определенную свободу выборному началу, предусматривая процедуру избрания на должность в низшие и средние звенья управления. Тем не менее, принцип наследственности продолжал действовать, избрание на должности, являвшиеся наследственным допускалось как и ранее, только при отсутствии прямых наследников, но и в этих случаях на соискание должности допускались только люди “достойные”, состоятельные. Окончательное утверждение в должности оставалось в компетенции губернских властей. Устав вводил принцип свободной торговли с “инородцами”, ранее подобная торговля была ограничена. Однако в целях пресечения злоупотреблений торговля чиновников с “инородцами” была запрещена, также Устав регламентировал государственные, земские, уездные и частные сборы, сблизил налоговые права “инородцев” с русскими крестьянами, смягчил меры по взысканию недоимок.
Также Устав несмотря на русификаторские цели, стоял на позициях веротерпимости, отрицая насильственное обращение “инородцев” в православие, одновременно он подчинил “инородческое духовенство” местной полиции. Устав предоставлял право “инородцам” отдавать детей в правительственные учебные заведения и открывать свои училища. 1
Имеет смысл более подробно рассмотреть работу по кодификации норм обычного права бурят. Г.С. Батеньков считал, что Устав является “первым шагом по пути переустройства всей жизни коренного населения Сибири”.2 Исходя из стремлений к федеративной форме государственного устройства и сохранению специфики норм обычного права путем их систематизации и кодификации считалось необходимым разработать специальные “Степные законы” составленные на основе норм обычного права аборигенов. Надо сказать, что до начала работы комиссии Сперанского у западных бурят уже имелся опыт по составлению акта, содержащего нормы обычного права бурят, коим являлся вышеупомянутый Общественный приговор балаганских бурят 1818 г. Поэтому сведения, предоставленные бурятами иных ведомств Иркутской губернии от него мало чем отличались.
Иное дело, сведения, представленные забайкальскими бурятами, имевшими собственные акты как обычного, так и писаного права. Во первых, ответ на запрос комиссии был составлен тайшами на бурятском языке и был выполнен старомонгольской вязью, во вторых, представлял собой не обычный ответ, а передачу на рассмотрение комиссии действующих правовых актов1 с дополнениями и изменениями.
К 1824 году был успешно завершен сбор необходимых сведений, а в апреле 1825 г. проекты сводов “Степных законов” поступили на рассмотрение Сибирского комитета. Вскоре однако, был арестован член комиссии декабрист Г.С. Батеньков, сам Сперанский приступил к работе над законами Российской империи, работа же по принятию проектов застопорилась и шла с перерывами вплоть до 1847 г. когда правительство окончательно отказалось от первоначальной идеи и даже признало, что введение “Степных законов” было бы не полезно, а вредно.2
Так проект “Свода степных законов кочевых инородцев Восточной Сибири” в 1837 г. был послан из Петербурга в Иркутск “для местного соображения”, после чего предполагалось определить, можно ли распространить его на “бродячих инородцев” Крайнего Севера и ввести в действие, в 1838 г. дела по Своду перешли ко Второму отделению Его императорского величества канцелярии, к которой прикомандировался редактор Свода Величко.3 Проект был издан в 1841 г. но так и не был введен в действие.
Тем не менее, нормы, изложенные в данном проекте, являлись закрепленными письменно источниками обычного права для “инородцев” Сибири, у которых письменных сборников норм не существовало.
По мнению А.Т. Тумуровой, реформы Сперанского отменили действие обычного права как институционального образования. Внутренние отношения следовало регулировать по Уставу 1823 г.1 Но тем не менее, внутренние дела, которые согласно данному Уставу оставались в компетенции бурятских властей, решались по прежнему на основе обычного права, родовые органы и степные думы все же имели достаточную самостоятельность по осуществлению внутреннего управления. Как отмечал Ц. Жамцарано, “такое фактическое самоуправление повлияло весьма благоприятно на бурят…под покровительством устава графа Сперанского (1822) инородцы в своем хозяйственно-экономическом и духовно-нравственном развитии были представлены самим себе. Опеки не было почти никакой…”2
Итак, согласно Общественному приговору 1818 г., Уставу об управлении инородцами 1822г. и Сведениям 1823 г. власть бурятских нойонов, легитимизированная русской администрацией путем установления института тайшинства, введения категории “почетные инородцы”, и присвоения тайшам классных чинов согласно имперской Табели о рангах, осуществляла полный обьем полномочий во внутренних делах бурят. Главой степной думы и инородческого ведомства был главный тайша, имевший широкий круг полномочий. Главный тайша отвечал за сохранение тишины и порядка, наблюдал за правосудием и сам вершил оное, осуществлял управление родовыми старшинами, имевшими также различные полномочия, которые в данных сведениях приведены в самом общем порядке. Указывалось, что власть родовых начальников и тайш распространяется только на бурят своего ведомства или рода. 3
1 Шатрова Г.П. К вопросу о взглядах декабристов на Сибирь и программа подьема производительных сил и культурного уровня .- в сб.: Уч. зап. Томского ун-та. Вып. 24. Томск, 1958-с.66
1 История Усть-Ордынского Бурятского автономного округа-с. 152-153
2 История Сибири. Т.2.-с.461
1 Тумурова А.Т. Обычное право бурят в монгольской правовой системе.- с.56
2 История Усть-Ордынского Бурятского автономного округа-с. 154
3 Зибарев В.А. Юстиция у малых народов Севера (XVII-XIX вв.)-Томск, Изд-во ТГУ, 1990-с. 11
1 Тумурова А.Т. Обычное право бурят в монгольской правовой системе.-с.46
2 Цит. по : Рупен Р. Монголы двадцатого века. (Глава I). Улан-Удэ, 2004.-с.8
3 Самоквасов Д.Я. Сборник обычного права сибирских инородцев –-с.102