В Бурятии начался тренд появления новых политиков
Автор АРД Бато Очиров о “тункинском катализаторе”, о власти и оппозиции, и об отсутствии у бурятского общества формы и содержания.
В Бурятии, казалось бы, незаметно, но неуклонно приближается наступление нового политического цикла. Чтобы понять механизм появившегося тренда появления новых лиц в политике с последующим исправлением мировоззрения власти, нужно понять, что же представляют собой нынешняя бурятская власть и ее оппозиция.
О власти. В современной Бурятии мы можем видеть две основные сущностные характеристики политической системы.
Во-первых, это система личной власти, делегированная главе региона федеральным центром. В этой системе глава имеет возможность использовать практически весь ресурсный потенциал республики (кроме силовых структур) и в любом случае он остаётся "главной скрипкой" в регионе.
Во-вторых, это сформированная в течении всего советского периода система, управляемая не напрямую, а путём негласных и устоявшихся семейно-клановых механизмов. Эта конструкция зиждется на основе личной преданности, а также материальной заинтересованности основных бенефициаров. В данной политической структуре бурятская элита присутствуют не столько для продвижения интересов бурятского народа, сколько для материального удовлетворения узкого родственно-кланового круга.
Такая система не представляет собой нечто уникальное. Напротив, подобные системы очень характерны для современной России. Нет никаких принципиальных отличий нашей бурятской модели от других регионов. Кроме одного - внутринационального фактора.
Состояние бурятского общества, не имевшего в отличии от большинства других республик (Якутия, Тыва, республики Северного Кавказа, Татарстан, Башкортостан) никакой субъектности, привыкшего к безальтернативному подчинению власти и, можно сказать, боящегося самого себя, теперь наконец встрепенулось. “Безальтернативная” система “ущербного народа” начала нащупывать альтернативу, более устойчивую, открытую, содержательную и фундаментальную. В последний год этот процесс начал приобретать форму ("Восток - Запад") и, как следствие, содержание.
Бурятское политическое просвещение после самовольной перезагрузки стиранием памяти и опыта перестало считаться со знанием о народе, накопленным прошлым дореволюционным поколением политиков. Движимая только претензией на власть и отсталостью политического знания, наша элита (этническая) пришла к необратимому разрушению. Предмет “властвования”, - знание о народе, регионе, то есть, о самом себе, - нынешний истеблишмент не интересует в принципе. В такой крайней форме общественно-политическая патология свойственна только Бурятии.
Об оппозиции. Говоря об оппозиции в Бурятии, нельзя ее рассматривать как оппозицию в ее классическом понимании. Эти люди, которые оголтело ругают власть, строча тонны всевозможных "заяв" в правоохранительные органы, по формату не отличаются от своих соперников. Механика перехода “от ничтожества к всесилию” в их понимании складывается путём радикализации общественной ситуации и разгрома оппонентов методом обращения в государственные карательные органы. Говоря простым языком, через “стукачество”.
Это очень устойчивое свойство у нас проявляется регулярно на протяжении последних ста лет. Всякий раз, когда возникает какая-нибудь здоровая среда в обществе, находятся люди, которые будут клеветать, “стучать” до полного уничтожения ненавистного им движения. Никакие выводы из наблюдений за опытом предшествующей политики ими не будут приниматься.
Этот “стукаческий” фактор является главным инструментом обеих политических сторон - власти и оппозиции. Совсем недавно мы наблюдали за тем, как шельмует творчество “Буряад театра” (спектакль об Уржине Гармаеве) и непосредственно его руководителя Саяна Жамбалова председатель Совета ветеранов Бурятии Ревомир Гармаев. Это у него проявляется, вероятно, “машинально”, как у Шуры Балаганова из “Золотого теленка”.
Вместе с тем, мы наблюдаем за тем, что творится в Тунке, где теперь уже выигравшая сторона (коллективный Альхеев) требует дальнейшего “кровопролития”. На-гора уже понаписано несколько "заяв" на соперников. Такое ощущение, что они не могут остановиться - за остервенелым желанием всё разрушить и “посадить всех” в Тунке, возможно кроется личная месть или ещё хуже - такой вот оригинальный метод “управления”. В целом складывается впечатление, что они только и умеют писать “заявы” и жаловаться на жизнь.
Бурятская оппозиция, которая представляет себя радетелями народа, “пищеварительно” собрана вокруг власти, от которой враждебно отчуждена и одновременно максимально ею озабочена. Уродство существующей политической системы доказывается и подтверждается тем фактом, что в кадровом отношении оппозиция и власть перемешались. Из-за этого у нас до сих пор спорят о том, кто же “угробил бурятский язык”. Наговицын? Голков? Носков? Матханов?...
Сложилась устойчивая оппозиционная догма: власть всегда "оккупант". Оппонирующий власти тонкий слой общества представляет себя как единственную силу, которая потом, когда “ненавистная власть накроется медным тазом”, придёт и сделает процветающим весь народ и республику. Естественно, такое их отношение к философии власти вызывает как минимум подозрение. Такое отношение к процессу властвования приводит только к разрушению системы отношений в обществе. Причём, разрушению, идущему изнутри этого общества.
Наглядная ситуация произошла в соседнем Забайкальском крае. Там была некая оппонирующая группа, без содержания и формы. Лозунгом их политического будущего был следующий лозунг: “Когда накроется Равиль Гениатулин, народ заживёт”! В реальности же во власть пришли решать политические и экономические задачи региона люди не просто без опыта, но и без представления о реальном пространстве власти. Они впервые узнали о существовании опустынивания земель, о северном завозе, о существовании несогласуемых интересов и всевозможных политических групп и т.д. Тогда вчерашняя оппозиция, став властью, возможно, вынужденно занялась самообразованием. А возможно и нет, надеясь на авось. Но, как мы знаем, “авось” подкрался не заметно...
Нынешняя характерная реакция бурятских оппозиционеров разных мастей и форм - это визги о любом безобразии. Неважно, реальном или ими придуманном. “Караул! Кошмар! Воруют! Сколько можно терпеть!” - это стандартная реакция “дебоша на рынке”. Она наблюдалась на протяжении всей оппозиционной деятельности этих людей, и не привела к формированию какой бы то ни было политической идеи, генерирующей улучшение.
Поэтому политики в этой сфере нет. Сам контент обсуждений “бурятских политиков” создаёт матрицу разрушения. При таком раскладе создаётся впечатление, что мы имеем дело с абсолютно замкнутом на самом себе, ожесточенном мировоззрении. Думаю, что здесь нет никакого политического спектра идей или даже похожего контента. Сегодня любые “недовольства” носят личный характер, формат интриги. Они никогда не будут восприниматься широкими массами как значимые вещи. Потому что “разговоры” о власти должны нести другой фон и смысл.
Произошёл общественно-политический структурный кризис.
Как мы видим, ни власть, ни, тем более, оппозиция не в состоянии предложить обществу, какую-то модель для улучшения культурно-психологического, экономического и политического улучшения общества. Все идут во власть ради власти и ни для чего другого. Здесь произошло "закольцовывание" процесса, образовался замкнутый круг, абсолютно оторванный от интересов народа.
Очевидно, что народ начал уставать от всего того, что ему предлагается. И со стороны власти, и со стороны оппозиции. Теперь когда все чувствуют опасность и не знают что делать, сама ситуация будет определять лидера, который будет вселять надежду и защиту. С приходом такого состояния в народе будет ознаменовать обозначение нового цикла в политике Бурятии и, следовательно, появлением новых политических лиц уже другого порядка. Катализатором этого процесса, несомненно, являются события, происходящие в Тунке, где лоб в лоб столкнулись два типа бурятского мировоззрения: Восток - Запад.