Бурятия как “политический товар”. Что объединяет институт Пандито Хамбо лам, Б-МАССР и “Хори-бурятский Сагаалган”
У Бурятии как субъекта есть лишь два пути: стать участником глобальных процессов либо отправиться на “политическую свалку”.
У жителей столицы Монголии есть одна особенность - улан-баторцы в большинстве своем не знают названия улиц. И главными ориентирами горожан остаются некие значимые объекты: банки, бизнес-центры, рестораны, массажные салоны и т.п. Но еще более интересным фактом является то, что каждый человек описывает маршрут от одного пункта до другого “по-своему”. Например, один человек может описать маршрут так: “Идете прямо до ресторана и свернете направо, и через 30 метров увидите массажный салон - напротив него ваша гостиница”. Другой, описывая тот же маршрут, скажет: “Идете прямо и увидите перед собой памятник тому-то, а потом несколько метров направо…” - то есть, совершенно отличная от первого картина мира, другое восприятие пространства и отличительные знаковые моменты. В России люди ориентируются таким же образом, как в Монголии - если они не знают названия улиц в городе...
Здесь вопрос в том, что любой человек формирует свою картину мира в зависимости от восприятия этого мира. Точно так же политик, выстраивая стратегию, ставит ориентиры в пространстве согласно своему мироощущению и представлениям о жизни. Некоторые управленцы считают для себя значимым и ставят на первый план житейские вопросы, другие - более глобальные и масштабные проекты, которые влияют на судьбы народов.
В настоящее время, в период фундаментальных мировоззренческих изменений в Бурятии, вопрос о том, как политики расставляют те самые разметки в общественном пространстве и формируют свою картину мира, является ключевым фактором. Потому, что именно по этим “разметкам” могут пойти множество людей. Следовательно, некоторые политики будут разворачивать людей к “пивным” и “массажным”, другие - будут замечать символические смыслы и строить новую архитектуру будущего.
Вместе с тем, невозможно утверждать, что правильно, а что нет. Поиск “точки опоры”, сформулированный давно Архимедом, остается до сих пор самой актуальной темой всех народов.
В Бурятии главной проблемой остается понятие “бурят-монгол”
Итак, если мы спросим у себя, что является сквозным обстоятельством, которое сохраняет преемственность при любых сценариях жизни, даже если не будет бурятской государственности в составе России, и что поможет с течением времени снова восстановить эту государственность, то у нас будет один ответ. Это культура. Бурят-монгольская культура людей, знающих свою историю, понимающих ее через призму своего существования на стыке русской и китайской цивилизаций. В то же время буряты остаются народом, который, вбирая в течении нескольких столетий великое наследие русской культуры и, несомненно, обогащаясь ею, способен сохранять свою уникальную культуру и развивать язык.
Три реальности - бурят-монгольский язык, история на стыке великих мировых цивилизаций и определение своей роли в исторически сложившемся межцивилизационном пространстве могут выразить содержание бурятской политической мысли. Мысли, которая будет заниматься изготовлением каналов связи между Россией и Китаем - и это будет ее важнейшим свойством.
Куда ведет традиционалистский вектор в Бурятии?
Возрождение “Хори-бурятского Сагаалгана” и продвижение хори-бурятской истории - это совсем не попытка отделения одной этнической группы народа от других, как пытаются донести некоторые люди. И это не разжигание сепаратистских настроений, как выражаются те же люди. В первую очередь, “вскрытие” истории бурят-монголов дает возможность включиться в процессы так называемого “разделения труда”.
В своей книге “Исследование о природе и причинах богатства народов” основоположник политической экономики британец Адам Смит доказал общественную эффективность добровольного обмена. По его мнению, главным условием развития какого либо производства или социального общества является специализация, которая, в свою очередь, обеспечивает принцип “разделение труда”.
Другими словами, выражение “разделение труда” можно трактовать как систему или множественность элементов, объединенных в некое единое целое. Смысл, который мы придаем понятию “система”, связан с политической наукой и представлениями о человеке как объекте или субъекте понятия “власть”. Под “властью” мы понимаем концентрацию возможностей, которые состоят опять-таки из способности производить товар и обладать каналами его сбыта, но в более широком общественном его понимании. “Политический товар” невозможно пощупать руками - он находится в сознании и реализуется как исторический процесс.
Качество этого “товара” оценивается тремя вещами:
- Во-первых, “политический товар” должен быть уникальным по смыслу, по сущности и по качеству. Если трактор в ходе своей эксплуатации каким-то образом может превратиться в легковой транспорт, то это уже не “политический товар”. “Если знаменитый “Танец лебедей” (“Хун шубуудай хатар”) театра “Байкал” в ходе множества постановок превратится в не менее знаменитую “Калинку”, то это уже не “политический товар”!”
- Во-вторых, “политический товар” должен всё время расти в цене, становиться более востребованным, чем в предыдущий момент, то есть, прогрессировать. Если вместо прогресса имеет место упадок, то “товар” перестает быть полезным и отправляется на “свалку”. Следовательно, сама идентичность народа, все уникальные смыслы, сохранение которых этот товар должен был обеспечивать, исчезнут.
- В-третьих, “политический товар” должен быть встроен в общегосударственную и мировую систему как необходимый материал, обеспечивающий государственный порядок.
Таким образом, государственная и мировая системы, которые определяют правила и распределяют ресурсы, абсолютно безразличны к мнениям “профсоюзов БГУ” или “скотоводов Еравны”. “Систему” будет интересовать нечто другое, более существенное.
Как императрица Елизавета I, утверждая институт Пандито Хамбо лам в России, имела совсем другие, отличные от декларируемых в публичное пространство цели… Теперь же, как известно, буддийская Сангха обладает сугубо внутрибурятским влиянием и уже не является настоящим “политическим товаром”.
Смысл традиционалистского вектора развития Бурятии состоит в том, что, восстанавливая богатейшее культурное наследие бурят-монгольского народа, политики могут создать уникальный “товар” для эффективного взаимодействия России с Востоком.