План Цыденова. Почему в Бурятии создают министерство культуры и туризма
Автор АРД Бато Очиров о самых важных противостояниях внутри бурятского общества и “культурной революции” как мобилизирующем инструменте.
Рассуждения о том, что в Бурятии уходит старое время и приходит новая эпоха, могут показаться одновременно и преждевременными, и запоздавшими. Преждевременными потому, что в клановой Бурятии, структура которой выстраивалась десятилетиями, пока еще сильны старые “скрепы” в виде интересов отдельных персон, собравшихся в группировки. Тесно связанная с процессом становления власти в республике структура бурятских кланов сформировалась, начиная с высшей ступени общественной лестницы. Затем она распространилась в среду причастных к власти привилегированных слоев, накладывая существенную печать и на некоторую часть простых людей (в большинстве своем иркутских бурят), для которых присутствие в клановой сетке стало возможностью сделать карьеру или бизнес.
Поскольку процесс, в котором происходило становление кланов в Бурятии, имел, по сути, всеобщее значение для определенной части бурятского населения, разговоры о том, что кланы не влияют на общественно-политическую жизнь в республике, кажутся по меньшей мере странными.
Между тем, такой разговор может быть уже и вполне запоздавшим. Потому, что кланы, выдающие себя бурятской элитой, сейчас уже не совсем едины и не столь сильны. Они не связывают себя с оппозицией, так же как и не связывают себя с народом. Бурятская элита или кланы - это теперь собирательное понятие групп с очень разными интересами. И для современной Бурятии люди и смыслы, представляющие бурятские кланы, становятся загнивающим и безвозвратно уходящим элементом советской эпохи.
Следовательно, пограничное состояние общества между “старым” и “новым” выразилось в одновременном усилении эрозии старого правящего кланового блока и зарождении нового традиционалистского блока, к которому сейчас присоединяются все недовольные прежним состоянием дел в обществе. Эти переходные явления стали видны во всех общественных институциональных слоях: культуре, сельском хозяйстве, городской жизни и т.д.
Наиболее знаковым в процессе происходящих изменений стало недавнее заявление Алексея Цыденова о реформировании бурятской культуры путем преобразования Министерства культуры Бурятии в Министерство культуры и туризма.
И этот факт наталкивает на мысль о том, что новый руководитель республики пришел сюда действительно поменять Бурятию. Ведь дело коснулось такого фундаментального общественного пласта как культура. Итак, рассмотрим, что происходит у нас в Культуре.
Появление “реформистов” и “консерваторов”
Совсем недавно, после триумфальной победы театра “Байкал”, в Бурятии появился еще один политический вопрос - строительство “Байкалу” здания театра. Потому, что каждому представителю бурятского народа очевидно, что на этот раз решение, принимаемое руководством Бурятии по данному вопросу, станет частью предвыборного процесса и не только. Именно поэтому депутаты Народного Хурала и главный в Бурятии чиновник от культуры в спешке начали давать комментарии, касающиеся строительства здания и выделения ему земельного участка.
Между тем, строительство здания театру “Байкал” - сложная и тонкая тема, включающая вопросы развития общества в целом. История свидетельствует о том, что ни одно общество не стоит на месте. Оно либо развивается, либо деградирует. Следовательно, если в обществе превалирует сумма позитивных масштабных изменений, то оно прогрессирует. Если же в обществе растет количество негативных изменений - общество, соответственно, регрессирует и деградирует.
В этом плане бурят-монгольская культура не является исключением, и в разные периоды она подвергалась различным изменениям. В числе этих изменений - эволюция самого театра “Байкал”, который первоначально был создан как ансамбль песни и танца в составе Бурятской государственной филармонии. Это произошло, как говорится, в экстренном порядке, после того, как Иосиф Сталин объявил о проведении декад национальных культур в Кремле. После своего создания ансамбль “Байкал” много раз объединялся и разъединялся с различными коллективами.
Или другой пример - появление Бурятского театра оперы и балета, который до своего создания также много раз менял названия и функции. Он был создан в 1948 году на базе музыкального и драматического театра путем отделения последнего. Предшествовало появлению театра оперы и балета в Бурятии ранее принятое руководством СССР, возможно, решение о создании союзной Бурят-Монгольской республики, включающей Бурятию, Монголию и Внутреннюю Монголию нынешнего Китая со столицей в Улан-Удэ. Тогда предполагалось, что это будет союзная республика монголов с многомиллионным населением. И, следовательно, для такого количества населения подразумевалось наличие оперного театра, как показателя высокого развития культуры бурят-монголов.
Все эти культурные концепции проходили в рамках конкретных политических и идеологических доктрин и установок государства. И здесь нужно учитывать, что вместе со многими положительными моментами, которые принесла бурятам советская власть, основой государственной пропаганды страны Советов было отрицание прошлого: истории, культуры и религии. Важный акцент в советской истории делался на то, как коммунистическая партия, совершив революцию, изменила судьбу страны и населяющих ее народов, “подняла с колен, уничтожила пережитки прошлого” и прочее.
Однако после развала Советского Союза и образования Российской Федерации Бурятия проснулась в другой реальности. Мир стал динамичным и в тоже время неустойчивым. Появился в этой изменившейся картине реальности ещё один существенный и постоянно развивающийся фактор - бурятский традиционализм. Он оказался не только культурным (в узком понимании) феноменом, но и стал позиционировать себя как более фундаментальную концепцию развития бурятского общества. Итогом развития этого феномена, скорее всего, и стало назначение Алексея Цыденова руководителем Бурятии.
И в этом плане предстоящее столкновение разных взглядов на развитие бурят-монгольской культуры станет очередным туром в противостоянии “реформистов” и “консерваторов”. Парадокс, но на этот раз в Бурятии реформаторскими стали идеи, основанные на укреплении традиции народа и модернизации общества в новом традиционалистском векторе. А “консерваторами” стали люди, желающие продолжать советскую доктрину “дистиллирования” общества, то есть, оставить всё, как было прежде, когда буряты были ущербным "народцем", живущим в глубине Сибири.
Вместе с тем, сегодня в Бурятии “консерваторы” терпят чувствительное поражение. В последнее время все существенные победы Бурятии на международном и всероссийском уровне были завоеваны, основываясь именно на традиционных бурятских элементах - стрельбе из лука, танце (театр “Байкал”) и т.д. Нужно заметить, что как раз эти направления в республике финансировались по так называемому "остаточному" принципу, т.е. попросту игнорировались властями, считались недостойными какой-либо поддержки.
“Консерваторы” использовали тогда и пользуются сегодня инструментами советского идеологического контроля, вшитыми в сознание соответствующим “прошлым”. В свое время они отстранили от участия в общественно-политической жизни реформаторов - традиционалистов. Но, выиграв битву, они проиграли войну.
Все средства, потраченные Бурятией на “лубченок” (имеется в виду Антон Лубченко - бывший скандальный худрук Бурятского театра оперы и балета, назвавший население Бурятии "баранами" - прим. АРД), на фестиваль “Голос кочевников” с участием различных этно-фолк-рок-групп со всего мира или волейбольную команду “Хара-Морин”, ушли в песок, оставив после себя лишь легкое чувство сиюминутного удовольствия.
“Маскарадная” культура
Бурятия сегодня находится в полуразобранном состоянии и питает различные группировки кланового характера, для которых главное - это наличие кормовой базы. Сложившаяся за это время устойчивая социальная среда породила в обществе культ “расточительства, кичливости и жизни напоказ”. Следовательно, Министерство культуры, находясь на службе у почитателей этого “культа”, стало ведомством по производству “праздников”. Место бурятской культуре определили на гулянках, на обслуживании "сугланов", различных форумов.
Таким образом, отсутствие стремления к достижению настоящих успехов породило в Бурятии представление о “маскарадной” культуре, ведущее в конечном итоге к полной катастрофе. Власть этим вопросом не занималась. Потому, что не имела представления о том, как достичь исторического успеха.
Что значит создание министерства культуры и туризма
Кардинальным поворотом в плане развития бурятской культуры можно считать недавнее заявление Алексея Цыденова о создании Министерства культуры и туризма. В этом решении усматривается желание власти увеличить “добавленную стоимость” Бурятии как продукта. И Цыденов начал именно с культурно-интеллектуального базиса региона. То есть, с создания условий для превращения Бурятии в по-настоящему интересный регион с развитой уникальной культурой, историческим багажом и сакральными местами. Туризм, как мне представляется, здесь исполняет функцию логистики для эффективной продажи “товара”.
В этой связи, можно свидетельствовать, что Бурятия наконец-то начала искать собственную содержательную повестку, в которой будут переформулированы ключевые приоритеты, включая поддержку традиционных бурят-монгольских ценностей, укрепление дружбы народов и создание условий для развития бизнеса. Но основой или фундаментом предполагаемого мощного прорыва остается культура.
“Культурная революция” как мобилизующий фактор
В культурном сообществе существует довольно высокая степень общественной активности, которая как бы не видна и не связана по вертикали с элитами. Из-за отсутствия внятной концепции в области культуры Бурятии, в этой среде схлестнулись между собой различные группы и жанры. Власть здесь уже не влияет на принятие решений. Потому, что она сама допустила то, чтобы культурная среда Бурятии стала похожа на “банку с пауками”, пожирающими друг друга. Во власти, особенно курирующей культуру, наблюдается очень странное явление - происходящими процессами начали управлять очень странные и далекие от культуры люди.
Все это вместе создает какую-то удушающую атмосферу. Как в одной из пьес Островского, где какие-то невежественные люди по любому поводу поднимают крик и с этим криком реально отбирают власть. А у нас государственная власть теряет инициативу, вернее, уже потеряла её. Она погрязла в интригах и уже не создает новую повестку. То есть, возникла классическая ситуация жизни в болоте, когда всем тепло. Несмотря на то, что это гиблое место.
В этой связи стало очевидно, что бурятское общество или, по крайней мере, его часть дозрела до того, чтобы обратить внимание на ту повестку, которую обычно принято называть “прогрессивной”.
И по этому поводу Уинстон Черчиль однажды сказал: “Любой кризис - это новые возможности”. Скорее всего в Бурятии ожидается реформа культуры, близкая к революционной. Бурятская культура наконец начнет приобретать смысл и вместе с ним - свой изысканный шарм.
Один из таких примеров - петровские реформы театра в России. Петр I со свойственным ему энтузиазмом обратил театр из придворного в народный, для всех “охотных смотрельщиков”. Театр тогда был переведен из царских хором на Красную площадь, где было воздвигнуто специальное здание. Таким образом, Петр превратил театр комедийно-шутовского формата, предназначенный для узкого круга посвященных особ, в самый настоящий инструмент государственной пропаганды. Театр при Петре стал выразителем его побед. При нём пьесы впервые начали ставиться на русском языке и включали в себя масштабные сцены. При Петре Великом русский театр получил новый мощный импульс развития.
Алексей Цыденов с самых первых дней работы в Бурятии начал последовательно отдаляться от клановых группировок и сделал ставку на широкие массы. И он действительно нацелен на совершение исторических преобразований. Следовательно, придуманная в незапамятные времена технология осуществления человеческой истории, которая базируется на факторе мобилизации, станет главным инструментом становления Бурятии как супер-республики. А одним из таких мобилизующих факторов, безусловно, остается удачно смоделированная конструкция культуры.