Пропавший охотник
Произошел этот случай в селе Урдо-Ага Агинского округа, который находится в Забайкалье. Жил там охотник Мерген, сын старика Тумена. Был он знаменитым на всю округу промысловиком и редко возвращался с охоты с пустыми руками. Потому жена и трое маленьких детей всегда были сыты и одеты.
У Мергена было двуствольное ружье, которое заряжалось картечью для охоты на кабанов и оленей либо дробью для охоты на уток и прочих птиц. Ещё он был мастером ставить капканы, и за сезон в них попадало немало лисиц с нежным мехом для воротников, а также зайцев, из шкурок которых шили теплые и красивые шапки.
Наверное, удача была на стороне Мергена ещё потому, что он был очень терпеливым и мог сутками просидеть у солонцов, куда быстроногие косули прибегали полакомиться природной солью. Глаз его был меток, а рука тверда, и он не знал устали, когда на лыжах обходил свои капканы, порой совершая путь больше сотни километров.
В тот осенний день Мерген уходил на неделю, чтобы обойти далекие, дикие места в тайге, и потому особенно тщательно готовился к походу. Он проверил, хорошо ли почищено ружье и хватит ли патронов, заточил свой нож. Положил сушеное мясо и зеленый чай в свою походную котомку. Вроде все было предусмотрено и ничего не забыто.
Бальжима, жена Мергена, нежно поцеловав его на прощанье, добавила в его котомку вкусных пирожков и варенной картошки.
– Вернешься, примеришь свитер, который я к тому времени довяжу, – строила планы заботливая супруга, справная домохозяйка, у которой в доме все блестело, и каждый пришедший гость в любое время суток мог получить горячую пищу.
Ставя лампадку перед алтарем Будды, Мерген пожелал вернуться домой целым и невредимым и заранее попросил прошение за то, что вынужден жить за счет убийства несчастных животных.
Вся семья вышла его провожать: жена разбрызгивала молоко на дорогу, уже подросший старший сын Батор заказывал зуб медведя, а младшая дочка-любимица по имени Балма забавно махала своими маленькими ручонками.
Лето было урожайным, и поэтому все звери нагуляли себе жирку, что давало надежду на удачную охоту. Первую остановку Мерген сделал уже далеко от дома и, выкурив трубку и подкрепившись, двинулся дальше. По дороге он всё время думал, почему это его жизнь так устроена, что он не умеет ничего другого делать, как убивать? Ведь есть люди, которые для того, чтобы жить, что-нибудь создают. Например, плотники, кузнецы! Даже сосед, что высекает на заказ буддийские мантры на камне, - и тот что-то создает.
Пока никакой дичи не попадалось, хотя можно было видеть по сломанным веткам и смятой траве, что здесь недавно паслись олени.
Так прошел первый день. Мерген развел костер и заночевал. От следующего дня он ожидал больше, с тем и заснул. Но и следующий день не принес ему удачи, хотя всё говорило о большем количестве живности. Мерген не терял надежду и с ёще большим усердием продолжал углубляться в тайгу. Запасы готовой пищи у него уже закончились, и ему теперь приходилось самому что-то готовить.
Наступил еще один день, но надежды Мергена опять не оправдались. Так прошла вся неделя, а храбрый охотник не только не подстрелил, но и не встретил ничего достойного внимания. Даже мелкие пичуги вмиг разлетались, стоило ему лишь взяться за ружье. Он уже не ел целые сутки, так как взял с собой запасы еды с таким расчетом, что через пару дней добудет себе пропитание. Ни разу у него даже не возникло и мысли повернуть назад, и он упорно шел всё вперед и вперед. Как вернуться домой без пищи, что подумает о нём семья? Ему было стыдно: тогда он, стало быть, не кормилец, а иждивенец какой-то. Голодными ночами у костра Мерген долго размышлял о том, что он мог сделать неправильно и почему удача отвернулась от него. Словно кто-то очень могущественный заговорил всех зверей в лесу.
Но охотничий азарт уводил всё дальше и дальше Мергена от его родных мест. И ему уже давно не попадались следы хоть какого-нибудь присутствия человека. Он уже не шел, а брёл среди леса, который давно стал неузнаваемым. Здесь росли другие деревья, кустарник был редким, а временами слышались голоса незнакомых птиц.
С голоду Мергену стали мерещиться разные звери, и вот сейчас он увидел голову красивого оленя, выглядывающую из-за кустов на дальнем краю полянки. Олень гордо поднимал голову, украшенную королевскими рогами. Мерген готов был поклясться, что не видел за всю свою жизнь такого красавца, хоть расстояние было достаточно далёкое, но он смог отчетливо разглядеть каждую веточку его рогов. Из последних сил Мерген поднял ружьё и стал целиться. Вот уже должен был прозвучать выстрел, но охотник на долю секунды задумался о том, что ему очень жаль убивать такое прекрасное создание природы. Этот миг и спас животное - когда грянул выстрел, оно уже скрылось.
Мерген, не поверив, что промахнулся, изо всех сил рванулся за ним. Ему и нужно-то было только перебежать через поляну. Он побежал легко и непринужденно, словно открылся запасной резерв. Своим охотничьим чутьем он вдруг почувствовал, что скоро добудет себе пищу. Когда же Мерген перебежал через поляну и проскочил сквозь кусты, то неожиданно оказался на другой, ещё более прекрасной поляне. Если есть на земле райские уголки, то это был точно он, на миг остановившись, подумал охотник. И затем, собрав остатки сил, бросился навстречу судьбе. Но вдруг нога Мергена провалилась в яму, и от неожиданности он отбросил своё ружьё.
Сначала Мерген удивился, что не сразу оказался на дне, но постепенно ему стало не по себе. Он падал и падал, цепляясь за края ямы, и никак не мог остановиться. Свет скоро исчез, и только в памяти осталось его сияние. Дыра в начале шла извилисто, образовывая как бы туннель, а затем стала совсем вертикальной. Мергену с трудом удавалось сбить скорость падения, касаясь руками противоположных краёв туннеля.
Но, сколько бы он не старался приостановить свой полет, его всё несло и несло, только голова безвольно качалась, а его крик, вырвавшийся в самом начале падения, отдавался эхом. Воздух, более холодный, чем снаружи, был сухим. Потрясенный охотник внутренне сжался и приготовился к болезненному падению, но ничего не происходило. Время шло, а дна всё не было, и страх Мергена сменился удивлением. Может, это был ход к самому сердцу земли, думалось охотнику, и сейчас он находится на полпути к нему, так как вряд ли в природе могли существовать такие бездонные ямы.
По крайней мере, он о таких не слышал.
И вот, когда Мергену уже стало всё это надоедать и его руки обтерлись в кровь, он почувствовал, что летит уже в более свободном пространстве и, двигая руками и ногами, против своего желания, переворачивается на спину. Только бы не удариться затылком, успел он подумать, и в последний миг ощутил, что приближается к чему-то огромному. Удар был смягчён, так как он врезался во что-то мягкое и упругое. Это напоминало резиновый шланг. Мергена ещё пару раз подбросило вверх, но вот он соскользнул на землю, словно скатился с кучи наваленной резины. Сердце билось в груди и готово было выскочить через рот, только открой его.
Отдышавшись, Мерген начал обследовать то, благодаря чему он не разбился насмерть.
Это было похоже на шланг высотой чуть побольше метра, а на него плотно и чуть вовнутрь был сложен ещё один, оба они были очень холодные на ощупь. Каково же было его удивление, когда он, пробираясь в полной тьме вдоль этого шланга, не нашел ни его начала, ни его конца. Хотя прошло добрых полчаса, этот предмет не сужался и не расширялся и все время сворачивал влево. Только порядочно устав, он понял, что бродит вдоль круга.
Сбросив свою куртку, Мерген через некоторое время наткнулся на неё снова. Тогда он сделал попытку взобраться на шланг, но также безуспешно, так как всё время скатывался вниз по абсолютно гладкой поверхности. Что это за предмет, было непонятно. На такой глубине вряд ли можно было рассчитывать на какую-то еду и воду, но всё же отважный охотник попытался ещё побродить в темноте и скоро понял, что находиться в огромной пещере, в центре которой находится этот странный предмет. Наконец, от жажды он потерял сознание, а придя в себя, почувствовал, как то, на что он опирался затылком, зашевелилось. Сначала он подумал, что уже начались видения, но потом понял, что это действительно так. Словно огромные жернова раскручивались в разные стороны.
Затем диаметр шланга стал заметно уменьшаться и постепенно стал узким и закончился хвостом. Мерген, приложив руку, стал следовать за уходящим обрубком. Через некоторое время движение остановилось, и охотник, движимый любопытством, стал продвигаться вперёд, пока не увидел просторный грот с низким потолком, освещенный мерцанием двух светильников у дальней стены.
Тут только Мерген заметил, что движущийся шланг имеет голову напоминающую голову оленя, и притом охотник был готов дать свою на отсечение, что это голова именно того оленя, за которым он гнался. Всё остальноё тело было туловищем огромной змеи. Мерген оцепенел. Сроду он не видел таких огромных животных, не говоря уже о змеях.
Змея вела себя странным образом: подползла к подвешенным светильникам, один из которых был красного цвета, а другой желтого, и стала их по очереди лизать. Они излучали странный свет, не яркий, но в то же время очень притягательный и словно бы исходящий от живого существа.
Змея бесшумно развернулась и так же бесшумно проползла мимо оцепеневшего от страха и удивления Мергена. Он долго стоял так, пока чувство жажды не привело его в себя. Тогда он интуитивно побежал к красному светильнику, который при близком рассмотрении оказался чем-то напоминающим висячий рой, но без пчел. Который слабо светился сам, но освещал достаточно большое пространство вокруг. Когда Мерген прикоснулся к нему языком, чувство недоверия и брезгливости сразу исчезло. По горлу Мергена потек освежающий нектар, и жажда моментально утихла. Желтая драгоценность, которая так же была подвешена к самому потолку тоненькой полоской, дала насытиться желудку. Что бы это ни было, оно давало такое блаженство и такую легкость, которые не приходят даже после самой отменной и вкусной еды.
С этой поры у Мергена не было проблем с пищей. А потому он всё время искал выход из этой темницы, но безрезультатно. Потолок же пещеры был настолько высок, что не было никакой возможности туда подняться. Но Мерген уже мечтал о том, как, найдя наконец выход, схватит красные и желтые драгоценности и убежит вместе с ними. Тогда ему никогда не надо будет заботиться о пропитании. Он даже представлял, как, придя домой, построит свою семью в линию и будет по очереди давать им их лизать и удивляться.
В остальное время он спал и по длине своей бороды старался определить, сколько времени он уже здесь. Теперь он передвигался в темноте не хуже кошки. Шли дни и ночи, а они здесь ничем не различались, борода стала уже порядочной, и можно было предположить, что прошло более трех месяцев. Ему уже не снились ни жена, ни дети, ни дом родной. Даже вопрос о том, почему он здесь оказался, отступил и больше не мучил. Змея также продолжала время от времени прогуливаться до соседней пещеры, чтобы утолить жажду и голод. На Мергена она, казалось, не обращала никакого внимания, а тот настолько к ней привык, что если бы её рядом не было, то от тоски, наверное, сошел бы с ума. Чтобы убить время, охотник научился всё время спать и, как змея, поднимался лишь по необходимости.
Сознание его, казалось, остановилось и восприятие времени тоже.
Однажды змея стала шевелиться, и Мерген, который прикладывал на неё свою голову, сразу проснулся. Но змея не поползла, как обычно, в сторону, а стала подниматься вверх. Наверно, она направилась в ту дыру, из которой я свалился, подумал Мерген, и ему стало страшно. Он испугался, что останется совсем один. Слезы тоски навернулись ему на глаза, ведь змея была его единственной подругой в течение последних месяцев. Тут змея вдруг приостановила своё равномерное восхождение, словно ожидая кого-то, и Мерген, быстро подбежав, обхватил её руками. Ему ещё никогда не приходилось так стремительно нестись.
Сердце затрепетало от восторга. Наконец он увидел отблеск дневного света, а затем ему вообще пришлось зажмурить глаза: долгие месяцы в темноте сделали свое дело. Вскоре он ощутил твердую землю под ногами и стал протирать глаза, и как только смог разглядеть что-либо перед собой, стал бегать и прыгать от радости, как моряк, впервые за полгода ступивший на землю. Он припадал к ней и принюхивался и старался обхватить её, уже успевшую отойти от зимней спячки и кое-где поросшую зеленым пушком.
Он узнал ту поляну, образ которой оставался на долгие дни заточения в памяти. Тут он вдруг вспомнил о своей подруге и, развернувшись, увидел её. И не узнал, так как позади него на высоту тридцати метров возвышалось огромное чудовище, хотя, должно быть, эта была та самая змея. От страха Мергену она показалась ещё больше. Он в ужасе бросился бежать, хотя уже отвыкшие от ходьбы ноги еле держали его.
Через несколько дней группа охотников подобрала обросшего и слегка обезумевшего человека, который не мог выговорить внятные слова, кроме "зме-е-ей" и "сокро-о-овища". Они его покормили, но, когда хотели помыть и подстричь, он вырвался и убежал.
Бальжима от усталости присела на низкий топчан и стала поглаживать свою дочку Балму по головке, ей все тяжелее приходилось после пропавшего без вести мужа. Сначала она выплакала все глаза, но затем долг перед детьми дал ей новые силы, и она стала работой отгонять воспоминания о счастливом времени с любимым.
Однажды в дверь неожиданно ворвался незнакомец с безумными глазами и большой черной бородой. Он мыча схватил Балму своими грязными руками, а затем упал на колени стал громко плакать. Бальжима, выросшая в семье охотников, уже давно ничему не удивлялась, но странное поведение этого дикаря испугало её. Что-то в его фигуре напомнило ей давнее беззаботное время, и старый замызганный ватник подозрительно был похож на мужнин.
Когда женщина поняла, кто же это, она тихо упала в обморок. Муж, которого отмыли и постригли, долго рассказывал о невероятных приключениях, которые случились с ним, а жена с подозрением слушала его и волновалась, не тронулся ли он умом.
Вскоре все окрестные охотники стали собираться в их доме, чтобы послушать его рассказ. Молва о том, что Мерген живехонький вернулся домой, быстро облетела всю округу.
– Неужели ты не оставил заметку возле той норы?– допытывались друзья-охотники.
– Нет, но я отметил ту поляну. И, если вы хотите, мы можем организовать туда экспедицию,– предложил Мерген.
На том и порешили. Отобрали четверых самых бывалых и, запасшись на месяц продуктами, во главе с Мергеном тронулись в путь.
Охотники нашли поляну, обыскали её всю вдоль и поперек и даже перекопали местами. Но, кроме старой и заржавевшей двустволки Мергена, ничего не нашли.
– Дурак ты, Мерген! Надо было своей кровью осквернить вход в нору Нагини, Хозяйки этих мест! Тогда бы мы её обязательно нашли, и драгоценности, исполняющие желания, сейчас были бы в наших руках! - так сказал самый старый и, наверное, самый мудрый, охотник.
– Да я был так рад, что остался жив, потому не подумал об этом,– грустно признался Мерген.