Вечное золото
Автор и партнер АРД лама и писатель Алексей Тенчой - не только замечательный автор рассказов, но и талантливый сценарист. Недавно в Москве прошла презентация его фильма "Хорло".
А вообще, у Тенчоя в запасе - ряд весьма интересных, прямо- таки неожиданных сценариев, связанных с буддизмом. Вот этот из книги "Вечное золото" пугает и захватывает одновременно, касается жизни исторических персонажей с совершенно иной стороны.
Будем надеяться, что когда-нибудь выйдет фильм и по этому сценарию.
В помещении репрессированные политзаключённые. Среди них люди разных национальностей и профессий. В основном это интеллигенция: учителя, врачи, священнослужители разных конфессий. Православные священники, буддийские монахи.
Один из заключённых, протоиерей, отец Савва рассказывает о том, что когда-то у него учился сам Иосиф Джугашвили - Сталин.
Молодой человек с редкими усиками просит рассказать подробнее о Сталине. Священник охотно рассказывает:
- Он поступил в Тифлисскую духовную семинарию в 1884 году и проучился пять лет.
- И что? Он закончил семинарию?
- Нет. Перед самым окончанием его отчислили.
- Потому что узнали, что он марксист?
– Нет, не поэтому. Тогда на марксистов никто и внимания не обращал.
– За что же его отчислили?
- У него был друг Григорий Жгенти, из-за этого друга и отчислили.
- Расскажи подробнее, отец Савва, интересно же! - снова просит юноша с редкими усами.
Отец Савва начинает рассказ:
-Однажды на лекции я стал рассказывать про обряды, имеющиеся в различных сектах....
Грузия. Тифлис.1889год.
В классе духовной семинарии отец Савва ведёт занятия.
- Одна из первых стадий посвящения в секту сатанистов - это переночевать в могиле с только что умершим покойником и рассказать, что слышал в этой могиле. Одного моего прихожанина, по пьянке, уговорили на ночь лечь в могилу с покойником. Он вернулся из этого путешествия седым. И кто бы его ни спрашивал, что он там слышал, прихожанин ответа не давал. А только злился так, что глаза его наливались кровью.
- Почему именно это? Почему именно такой обряд? - спрашивает семинарист с вьющимися волосами.
- Вопрос правомерный, Джугашвили, - обращаясь к спрашивающему, говорит лектор. - Постараюсь на него ответить. У сатанистов есть поверье, что если оживить своим дыханием покойника, а это можно сделать только когда тесно соприкасаешься с ним, то тот высунет язык. Если откусить этот язык, то потом этот язык превратиться в золотой. И не просто золотой, а в бесконечно золотой.
- Что это значит? - спрашивает семинарист, сидящий рядом с Джугашвили.
- Это значит, Жгенти, что если отломить от этого золотого языка кусок, то через ночь он восстанавливается. Приобретает изначальную форму и размер.
-То есть от него можно отламывать бесконечное число раз? И каждый раз он будет восстанавливаться? - переспрашивает Жгенти.
- Так гласит их поверье.
- То есть это вечное золото? - снова спрашивает Жгенти.
- Так считают сатанисты. Прошу помнить, Григорий, это сатанинское поверье!
- Откуда корни этого поверья, наверно, от алхимиков?
- Алхимики знали об этом. Францисканец Роджер Бекон, прошу не путать его с Френсисом Беконом, в своём трактате "О тайнах природы и о ничтожестве магии" упоминает этот обряд. Об этом также писали Василий Валентин и Раймонд Лулий.
Однако подобный концепт встречался и раньше. До появления европейских алхимиков этот ритуал был в древнем Египте. И даже римский император Диоклектиан в 296 году приказал сжечь все египетские книги, учившие делать золото из покойников. Сохранился его эдикт, но описание самого ритуала не сохранилось, так как приказ императора был исполнен в точности. Диоклектиан своим приказом хотел уничтожить источник богатства египтян, а также источник их высокомерия.
-Откуда же сатанисты прознали про ритуал, если все книги были уничтожены? - спрашивает Джугашвили.
-Вопрос правомерный, Иосиф. В точности ответить на него не могу, сами понимаете, я не сатанист. Однако, думаю, что алхимики прочитали его в древнеиндийской литературе на санскрите.
-Корни уходят в Индию?
-Да.
Грузия. Улица в Тифлисе. 1889год.
Отучившись, семинаристы выходят из ворот семинарии и расходятся по домам. Джугашвили вместе со Жгенти сворачивают на узкую улочку, ведущую к набережной.
-Интересная сегодня была лекция, - говорит Иосиф.
-Савва превзошёл себя, - соглашается с другом Григорий, и добавляет: -Умный мужик. Ничего не скажешь!
-Ты так слушал, что даже ничего не записал?
-Перепишу после у кого-нибудь....
В это время к ним подбегают дети и начинают просить милостыню.
"Подайте на хлеб?", "Подайте, дяденька?!"
Одна из девочек хватает Иосифа за подрясник.
Он вырывается.
Девочка начинает плакать.
Григорий останавливается. Присаживается на корточки возле неё и даёт четверть копейки.
Девочка перестаёт плакать.
Иосиф видит это и произносит:
-На что ты теперь будешь жить? До стипендии ещё четыре дня!
Григорий встаёт и говорит:
-Она мне сестрёнку Луизу напомнила....
-Которая умерла осенью?
Григорий кивает, затем говорит:
-Голос очень похож. И плачет точно также...
Затем, после паузы, добавляет: - Ненавижу голод! Всё бы отдал, что бы этого зла не было на земле!
-У меня тоже тётка от голода померла, - говорит Иосиф.
-Слушай, а что если нам самим достать этот язык? - резко произносит Жгенти.
-Какой?
-Про который Савва рассказывал. Мы тогда всех накормили бы!
-Ты хочешь лечь в гроб к покойнику?
-Почему нет?
Грузия. Тифлис. Городское кладбище. 1889 год.
ГОЛОС ОТЦА САВВЫ ЗА КАДРОМ:
Григорий Жгенти, прослушав мою лекцию, решил попробовать достать золотой язык самостоятельно. Он делится своей идеей с другом Иосифом и просит его помочь. Иосиф Джугашвили соглашается.
Они вместе ночью идут на кладбище. Откапывают свежую могилу, раскрывают гроб, и Григорий ложится рядом с покойником. Джугашвили караулит наверху.
Иосиф оглядывается на каждый шорох.
Хрустит ветка, он оглядывается. Каркает ворон, он снова оглядывается.
Через час Иосиф слышит крик Григория. Тот выскакивает из могилы и сразу начинает закапывать её.
Иосиф помогает ему.
Друзья закапывают гроб. Восстанавливают могильный холм.
-Ты чего орал? - спрашивает Иосиф.
-Я слышал голоса, Коба! - Григорий называет друга тем именем, которым называет его мать.
-Что именно ты слышал? - спрашивает Иосиф.
-Покойного спрашивали про его грехи....
-И из-за этого ты выскочил?
-Внезапно как-то всё произошло, я не ожидал, что так ясно буду всё слышать!
ГОЛОС ОТЦА САВВЫ ЗА КАДРОМ:
Через несколько дней Григорий и Иосиф решают повторить эксперимент.
Опять раскапывается свежая могила, снова Григорий ложится в неё рядом с покойником. Снова Иосиф дежурит наверху, опять оглядываясь на каждый шорох. Ему кажется, что кто-то смотрит на его затылок. Иосиф резко поворачивается, но никого не видит. Только ветви кустов и могилы.
Проходит полтора часа. Григорий резко выскакивает из могилы. И начинает закапывать могилу.
-Опять голоса? - спрашивает Иосиф, одновременно помогая закапывать могилу.
-Голоса были, но я их уже не боюсь.
-А что произошло?
-Не поверишь, покойник ожил, царапался и пытался укусить меня.
-Не может быть!
Григорий крестится и говорит:
-Посмотри на мою шею.
Луна выходит из-за туч.
Иосиф отчётливо видит царапины на шее друга, которых раньше не было.
-Савва не говорил, что покойник будет царапаться и кусаться? - произносит Иосиф.
-Наверное, сам не знает. Или не помнит.
-Давай сперва прочитаем те книги, в которых упоминается этот обряд. А уже потом будем экспериментировать.
-Твоя правда, Коба. Надо получше подготовиться.
Грузия. Тифлис. Библиотека семинарии. 1889 год.
Григорий и Иосиф листают книги Бекона, Валентина и Лулия.
-Здесь написано ровно столько, сколько говорил Савва, - произносит Григорий.
-Надо найти описание этого обряда на санскрите.
ГОЛОС ОТЦА САВВЫ ЗА КАДРОМ.
В конце концов, они нашли описание этого обряда на санскрите. И даже перевели его на русский язык.
Перед Иосифом и Григорием лежат бумаги на санскрите, рядом словарь. Иосиф делает выписки из словаря и читает: «Нужно быть привязанным к покойнику трое суток. Нужно постоянно согревать его своим теплом. Но когда покойник оживает, то он будет стараться съесть того, кто рядом. И спасение здесь в одном. Покойник на короткое время высунет язык. В этот момент надо изловчиться и откусить язык. Если не сделать этого, смерть тому, кто привязан к покойнику...»
Иосиф отрывает взгляд от текста, смотрит на товарища и говорит:
-Ничего у нас не выйдет! Здесь чёрным по белому написано, - он указывает на текст: - Если не удастся откусить язык, то смерть тому, кто рядом с покойником! Тебя покойник сожрёт! ...Давай, оставим это? Гриша!
Григорий ничего не отвечает. Молча, смотрит на пол.
Иосиф произносит:
- Прошу тебя забудь об этом! Это смерть на 60 процентов!
Григорий поднимает голову, смотрит на друга:
- Если мы проведём этот обряд...
- Дался тебе этот обряд. Что ты всем этим хочешь доказать? И кому? Так ведь недолго и на тот свет отправиться?! – возмущаясь, перебивает Иосиф.
- Не злись, - оправдывается Григорий.
- Как не злиться? Тебя могут съесть! А главное, зачем тебе всё это надо? Чего ты лезешь в эту бесовщину? Гордыня взыграла?
- Никакая это не гордыня!
- А что?
-Я хочу бедных накормить....
Он рукавом вытирает пот со лба и продолжает:
-В моей деревне половина людей от голода померли. В том числе мои родители, брат и шестилетняя сестрёнка. Ненавижу голод ... Я спрашиваю у духовника: «Почему они умерли?». А он мне: «Такова воля Божья». Не может такого быть, чтобы Бог хотел смерти детей...! Вот я хочу достать этот язык злополучный, чтобы бедные больше не голодали!
Иосиф чешет за ухом. Облокачивается на подоконник и говорит:
-Накормить голодных было бы здорово. В моём Гори тоже много людей померло. Я бы тоже хотел накормить голодающих…
-А знаешь что? Мне вдруг пришла идея!
-Что за идея?
- Мне надо лечь не с покойником, а с покойницей.
-В чём разница?
-Разница в том, что покойницу я могу поцеловать. Она будет думать, что я ласкаюсь, и таким образом сама даст прикоснуться к языку. А там я как-нибудь его вытащу....
Грузия. Тифлис. Городское кладбище. 1889 год.
ГОЛОС ОТЦА САВВЫ ЗА КАДРОМ:
Григорий и Иосиф дождались захоронения женщины на городском кладбище и снова пошли туда.
Иосиф привязывает Григория к трупу. Затем суёт ему в карман ножницы со словами:
- В любой момент, ты можешь разрезать верёвки и освободиться от трупа.
Григорий кивает и закрывает крышку гроба над собой.
Иосиф лезет наверх…
Проходит час, два. Снова хрустят ветки вокруг, мяукает кот. Где-то вдали воет собака.
Под самое утро Григорий с криком выскакивает из могилы и бежит. Следом за ним из могилы выскакивает покойница и бежит за Григорием. Иосиф берёт лопату и бежит за покойницей. Догнав, он со всего размаху бьёт её по голове. Голова с воплем отлетает. Тело делает ещё несколько шагов по инерции, затем падает.
В это время кричит петух. Светает.
Григорий останавливается, переводит дыхание:
- Спасибо, Коба! Представляешь, она пыталась откусить мой язык! - он указывает рукой на валяющееся тело без головы.
-Если так дальше будет продолжаться, - произносит Иосиф, - то мне придётся закапывать тебя!
Он указывает лопатой на отрубленную голову.
-Ещё раз тебя прошу, давай оставим это дело! Хорошим это не закончится!
Грузия. Тифлис. Дом Иосифа Джугашвили. 1889 год.
Стук в дверь.
Иосиф открывает дверь и видит красивую молодую девушку.
- Анна? - спрашивает он.
- Здравствуй, Коба.
- Здравствуй.
- Можно войти?
- Конечно.
Иосиф проводит девушку в дом. Сажает за стол. Угощает чаем.
- Что-нибудь случилось?- спрашивает он.
- У меня к тебе просьба, достань мне книги по магии. Эти книги есть только в библиотеке вашей семинарии, - говорит она.
- Могу я знать, зачем тебе эти книги?
-Ты, как никто, знаешь о моих чувствах к Грише. И знаешь, что взаимности я не имела...
- И теперь ты хочешь приворожить его?
- Нет, это не так. Это совсем не так, а скорее наоборот.
-Тогда зачем тебе книги?
- Я знаю вашу идею и знаю, зачем вы ходите на кладбище... Я хочу помочь вам.
-Ты следила за нами?
Анна молчит.
-Точно следила! - заглядывая Анне в глаза, произносит Иосиф. - Я чувствовал, что за нами кто-то наблюдает! Признайся, что ты следила!
- Сейчас это не имеет значения. Сейчас важно то, что я хочу помочь вам...
- А причём тут книги по магии?
- Видишь ли, Коба, жизнь на этом свете мне уже не интересна. Я скоро уйду из неё...
- Что ты такое говоришь?
- Говорю то, что знаю.
- Что ты знаешь? Никто не знает, когда он умрёт!
- А я знаю...
- Не говори ерунды! - Иосиф что-то ещё хочет сказать, но останавливается. В этот момент его посещает ужасная догадка.
Он делает шаг назад, меняется в лице. Внимательно смотрит на Анну и спрашивает:
-Ты что решила... Того? - он проводит пальцем по шее.
-Ты угадал, Коба, да, я так решила. И ты меня уже не остановишь… Лучше помоги с книгами.
- При чём тут книги?
- В третий раз говорю, я хочу вам помочь. Хочу, чтобы Гриша достиг того, к чему он стремится...
- Как ты собираешься помочь, если готовишься туда?
Он указывает пальцем наверх.
- Оттуда я и буду помогать... Сейчас у него не получается, потому что он ложится в гроб не с теми, с кем следует... А если он ляжет со мной, я сама отдам ему язык!
Иосиф держится за голову.
Затем резко подходит к Анне, берёт её за плечи, трясёт и торопливо говорит:
- Если ты наложишь на себя руки, то твоя душа отделится от тела. А в твоё тело войдёт злой дух, и он уже будет командовать твоим телом. Ты никак не сможешь помочь Григорию. Ты это понимаешь?
- Вот я и хочу стать тем духом, который войдёт в моё тело. Для этого я и прошу тебя принести книги!
Грузия. Тифлис. Дом Григория Жгенти. 1889 год.
Григорий и Иосиф сидят возле камина.
- Приходила Анна, - говорит Иосиф.
- Что она хотела от тебя? - спрашивает Григорий.
- Она хочет наложить на себя руки... Я пытался её отговорить. Не получилось...- говорит Иосиф и внимательно смотрит на реакцию друга, затем после длительной паузы он произносит:
- Может, ты женишься на ней?
Григорий отрицательно качает головой. Иосиф снова говорит:
- Если Анна совершит задуманное, тебя это будет тяготить всю жизнь...
Григорий молчит. Иосиф продолжает:
- Может, ты хотя бы ребёнка ей сделаешь?
- О чём ты говоришь, Коба?! Как можно делать ребёнка, не повенчавшись? Как можно так грешить?
-Это меньший грех, чем то, что она собирается из-за тебя сделать. Из двух зол выбирают наименьшее. Сейчас все её мысли сосредоточены на тебе, а если она родит, то сработает материнский инстинкт. Мысли её переключатся на ребёнка. Глядишь, про самоубийство она и забудет.
– Это шантаж. И я на это не поддамся.
– Это не шантаж. Я различаю, когда действуют с дурными намерениями, а когда нет... Она знает твою идею, знает, что мы ходим на кладбище. И хочет наложить на себя руки, чтобы помогать тебе оттуда!
Он указывает пальцем наверх.
– Что за бред!?
– Я говорил ей и повторил несколько раз, что если она наложит на себя руки, то уже ничем тебе помочь не сможет! Но она меня не слышит. Смотрит на меня и не слышит, что бы я там ни вещал. Может, ты с ней поговоришь?
- Хорошо, я поговорю с ней! Встречусь и поговорю...
- Обещаешь?
-Обещаю, а теперь давай поговорим о деле...
-Ты опять решил пойти на кладбище?
-Да.
-Тебя сожрут!
-Не сожрут...
Григорий показывает металлическое изделие с загнутым концом.
-Это хирургический крюк. Я всуну его в рот покойнику и вытащу язык.
Только сделать это надо, когда покойник начнёт оживать.
Грузия. Тифлис. Городское кладбище. 1889 год.
Друзья откапывают гроб, раскрывают его, и только Григорий залезает в гроб, как появляются два кладбищенских сторожа, а вместе с ними трое полицейских.
Они видят раскопанную могилу, вскрытый гроб.
Грузия. Тифлис. Полицейский участок. 1889 год.
ГОЛОС ОТЦА САВВЫ ЗА КАДРОМ:
Иосифа и Григория отвели в полицейский участок. Там их допросили и составили протокол, который направили в семинарию. После допроса Григория и Иосифа отпустили, однако теперь им предстояло держать ответ перед начальством семинарии. Именно оно теперь должно решить дальнейшую судьбу семинаристов.
Грузия, Тифлис. Дом Анны Георгиади. 1889 год.
Григорий и Анна стоят возле камина.
–Коба сказал, что ты хочешь наложить на себя руки, - говорит Григорий, - если подобными угрозами ты хочешь воздействовать на меня, то это напрасно!
Он смотрит на Анну, она в ответ раскатисто смеётся.
Отсмеявшись, Анна произносит:
–Какие же вы мужчины - все дураки! Мне от тебя, Гришенька, ничего не надо. И никак я на тебя воздействовать не собираюсь. А чтобы ты успокоился, я напишу расписку.
Она берёт лист бумаги и пишет:
« Прошу в моей смерти никого не винить…»
Затем расписка вручается Григорию.
Он берёт бумагу, читает.
Анна спрашивает:
–Успокоился?
Григорий кивает.
–Ну, если успокоился, тогда иди.
Григорий не уходит.
Пауза затягивается.
Анна вопросительно смотрит на него и спрашивает:
–Что-нибудь ещё?
–Ты действительно задумала свести счёты с жизнью?
–Я же об этом написала. Ты что, своим глазам не веришь?
Она подходит к Григорию почти вплотную, становится рядом и начинает водить пальцем по словам на записке: «...в моей смерти...»
-И это действительно не из-за меня? - снова спрашивает Григорий.
Анна снова водит пальцем по записке, по словам: «никого не винить...»
Жгенти смущён. Пауза снова затягивается. Он спрашивает:
- Зачем ты на это идёшь?
-Хочу накормить голодных! - говорит она.
Эта фраза задевает Жгенти, он делает шаг назад. Меняется в лице и произносит:
- Уйти из жизни раньше времени, это большой грех!
- А ложиться в гроб к покойнику, не грех? Однако, ты на это идёшь. Идёшь ради идеи. Я иду на это ради той же самой идеи. У тебя не получается, потому что ты ложишься в гроб не с теми покойниками... Ляжешь со мной....
Григорий не даёт договорить Анне, перебивает её словами:
- Если ты наложишь на себя руки, твоя души улетит в преисподнюю, а телом завладеет другой дух …
- Не завладеет, я прочла книги по магии, - перебивает Анна и указывает рукой на книги, лежащие на столе, - Я совершу нужные действия, определённый ритуал и, если ты ляжешь со мной, то я сама отдам язык...
- А если не лягу?
-Тогда я попрошу это сделать другого человека, и тогда ему достанется золотой язык...
Она внимательно смотрит на Григория.
Григорий в нерешительности. Его одолевают сомнения.
Он хватает Анну за плечи со словами:
-Я не хочу, чтобы ты умирала!
Она смотрит на него, проводит рукой по щеке Григория и говорит:
-Моя жизнь не имеет смысла, а вот смерть может принести пользу...
-Но почему именно ты? Почему ты должна жертвовать собой?
-Потому что я люблю тебя... И твою идею... И всё, что ты делаешь...
Они сливаются в поцелуе.
Вскоре оказываются в постели.
Грузия, Тифлис, Кабинет ректора в духовной семинарии. 1889 год.
Григорий и Иосиф входят в кабинет к ректору и видят рядом с ректором отца Савву.
После приветствий ректор показывает семинаристам бумагу, пришедшую из полиции, и спрашивает:
- Зачем вы раскапывали могилы?
Григорий и Иосиф молчат, опустив головы.
- Это была ваша инициатива, или кто-то просил вас об этом? - спрашивает отец Савва.
- Никто не просил, сами так решили, - отвечает Григорий.
Ректор хмурится и говорит:
- Зачем, с какой целью?
- Хотели накормить голодных в наших селениях, - отвечает Джугашвили…
- И что, накормили? - не без иронии произносит ректор.
Григорий и Иосиф снова молчат.
Отец Савва смотрит на семинаристов и тихо произносит:
- Это я их с толку сбил.
Ректор оглядывается на говорящего.
- Что Вы сказали? Я не расслышал.
- Я говорю, что это я их с толку сбил.
- Извольте объясниться?
- На занятиях я рассказал им о том, как некоторые сектанты пытаются получить золото, откусив язык у мертвеца...
- Ожившего мертвеца, - поправляет говорящего ректор.
- Совершенно верно, ожившего мертвеца!
- Вы имели в виду секту врага человеческого?
- Совершенно верно, эту самую секту я имел в виду. И открыто сказал об этом семинаристам... Думаю, мои слова были неверно истолкованы.
Ректор разворачивается в сторону Иосифа и Григория:
- Кто ложился с покойником в могилу?
Григорий делает шаг вперёд.
- И что? Мертвец ожил?
- Ожил, Ваше преподобие.
- Что же вы не откусили его язык?
- Он его не высунул, Ваше преподобие.
Ректор разводит руками, затем задумчиво произносит, обращаясь ко всем присутствующим:
- Вот так сатана завладевает душами... Всё очень просто...
Он делает шаг в сторону Григория и спрашивает:
- Я так понимаю, на этом вы не остановитесь?
- Хочу накормить голодных...- отвечает Григорий.
- Вы что думаете, Вы один этого хотите? Вам одному пришла в голову эта идея...? Тысячелетиями алхимики искали философский камень! Тысячелетиями они старались добыть золото. Они хотели того же самого, бились над той же самой проблемой. У них ничего не получилось, а у вас должно получиться? Уж не много ли на себя берёте, юноша? Как Вас понимать?
- Я не могу смотреть, как умирают голодающие и при этом ничего не делать...
- И поэтому надо лезть в могилу к покойнику? - спрашивает ректор, глядя в глаза Григорию. Но не получает ответа. Пауза затягивается. Наконец, ректор произносит:
- Вы оба отчислены, не хочу вас больше видеть...
Григорий и Иосиф кланяются и уходят из кабинета.
После того, как за семинаристами захлопывается дверь, отец Савва обращается к ректору:
-Ваше преподобие, может, не стоило так сурово их наказывать?
-Что Вы предлагаете?
-Побороться за их души. Нельзя же так легко отдавать их врагу человеческому…
-Как Вы будете бороться, когда они Вам не верят? Вы видели их глаза, они ни одному нашему слову не верят!
-Вы категоричны!
-Нисколечко, поразмыслите сами... Прежде чем пойти на кладбище и откапывать покойника, эти ребята должны были пойти к своим духовникам и спросить благословения, так?
-Так.
-А ведь этого никто из них не сделал... Кладбищенский сторож видел их четырежды. Только на четвёртый раз он сообщил в полицию. Четырежды, вдумайтесь. И ни разу никто из них не спросил благословения! Они нам не верят, повторяю. Мы уже давно их потеряли.
-Однако, у них благие намерения. Они хотят накормить голодных...! Пафос-то христианский!
-Марксисты тоже хотят накормить голодных. Предлагают взять имущество богатых и поделить его между бедными... Представляете, что будет, если взять имущество страны и разделить его поровну между всеми жителями?
- Может, именно тогда не будет голодных?
- А вот здесь Вы не правы! Всё равно голодные будут! Иерархия устанавливается сверху.
-Почему именно сверху? Почему мы сами не можем её установить?
-Потому что мы не Боги! Если бы я Вас не знал семь лет, я подумал бы, что Вы либерал.
-Не понимаю.
-Объясняю по-другому: представьте себе, что мы собрали всё имущество в стране и раздали его, как предлагают марксисты, каждому по одинаковому куску. По-Вашему выходит, что все заживут счастливо? Так?
-Да.
-А Вы подумали над тем, что вокруг есть другие страны, где всё осталось по-прежнему. Где талантливый полководец имеет достаток больше чем пекарь, или жестянщик?
-И что?
-Эти страны нападут на Россию, и она не сможет защититься, потому как талант и чернь будут уравнены в правах! Если солдат и генерал уравнены в правах, солдат не будет слушаться генерала!
-Почему же соседние страны пренепременно должны напасть на нас?
-Потому что во Франции, Германии и Англии состоятельные граждане не захотят, чтобы их доморощенные марксисты отнимали у них имущество!
Ректор делает несколько шагов по кабинету, смотрит в окно и говорит:
-Я могу подождать с отчислением Жгенти и Джугашвили, если Вы желаете бороться за их души. Попытайтесь. У Вас есть шесть месяцев... Однако, боюсь, ничего из этого не выйдет. Не выйдет, потому что Вам придётся отвечать на их вопрос, который уже звучал здесь. Вам придётся рассказать, что нужно сделать, чтобы накормить голодных. А сказать Вам будет нечего!
-А как бы Вы ответили на этот вопрос?
–Вы меня испытываете?
–Нет, готовлюсь к разговору с семинаристами.
–Если накормить одного голодного, придут десять. Если накормить десятерых, придут сто. Всех не накормишь, так?
–Так.
–Значит, задавшийся этим вопросом человек стоит перед выбором: либо накормить всех, либо вообще не браться за это дело! Я предпочитаю второе. Не надо вмешиваться в дела Божьи. Менять жизнь земную — это от гордыни! Наше дело - спасать души, а не тело! Стремиться к небесному царству, а не к земному!
ГОЛОС ОТЦА САВВЫ:
Доводы ректора убедили меня, но не убедили Григория и Иосифа. Я в беседе с ними неоднократно повторил слова ректора, но и Григорий, и Иосиф не вняли доводам.
Грузия. Тифлис. Сад возле храма. 1889 год.
Отец Савва беседует с Григорием и Иосифом.
–Вы предлагаете смотреть, как умирают голодные дети и ничего не делать? - спрашивает Григорий у отца Саввы и продолжает, - Нам этого никогда не понять!
–Пока я дышу, я буду стараться улучшить жизнь на той земле, по которой хожу! - добавил к сказанному Джугашвили.
Тюрьма в Улан -Удэ. Январь 1928 года.
Отец Савва продолжает рассказ.
- Я не смог переубедить ни Иосифа, ни Григория. Они продолжали настаивать на своём. Это и явилось истиной причиной отчисления их из семинарии. Формально в документах мы написали, что Джугашвили не явился на экзамен, а Жгенти пропускал занятия. Но на самом деле причина была та, что я Вам рассказал.
Со своего места вскакивает Бородач. Он хватает за лацканы робы священника и кричит:
-Врёшь ты всё! Никогда ты в Тифлисе не был и Сталина никогда не видел!
Замахивается, чтобы ударить, но его руку останавливает сидевший рядом бурят.
Он обращается к Савве.
- Как говоришь, была фамилия друга Сталина?
-Жгенти, Григорий Жгенти.
-А как он выглядел?
-Длинный такой, со шрамом на подбородке.
-Я его знаю, - говорит бурят. Он отпускает руку бородача и произносит:
-Савва правду говорит, я знаю Григория Жгенти. Он в нашем дацане золото конфисковал. Картавит маленько?
-Да, да! Картавит! - подтверждает Савва.
-Он здешний комиссар по внутренним делам, - говорит бурят.
-Да? - удивляется Савва.
– Обратись к нему, может, он тебя помилует?
– Надо подумать над этим.
- А как он золото конфисковал, Жамсо? - спрашивает у бурята молодой человек с редкими усиками.
- Как всегда это делают. Явились в храм двое - Жгенти в кожанке с наганом и девушка в красной косынке. Настоятеля не было, он уже тогда был под арестом. За главного оставался я. Девушка показала предписание на обыск, Жгенти потребовал показать всё золото, что имеется в храме. Я открыл ему запасник, где лежали подношения, принесённые в дар монастырю...
- И он всё забрал?
- Нет.
- Как? Чтобы комиссар не забрал всё золото, такого быть не может, Жамсо! - говорит бородач.
-А вот может. Так оно и было. А ты всё равно ничему не веришь, лучше не слушай.
- Почему он не забрал всё?- вмешивается в разговор молодой человек с усиками.
Улан-Удэ. Дацан. Январь.1928 года.
Григорий Жгенти и девушка рассматривают золотой язык. Перед ними монах Жамсо.
ГОЛОС ЖАМСО ЗА КАДРОМ:
Среди украшений он увидел язык. Золотой язык, добытый когда-то мною. Как он увидел язык, так сразу изменился в лице.
Жгенти спрашивает:
- Кто это добыл?
- Я.
- Вы один его добыли?
Жамсо кивает.
- Вы легли в могилу к мертвецу?
Жамсо снова кивает.
- Расскажите, как это было?
Жамсо пожимает плечами и рассказывает.
- Я подошёл к покойнику, привязал себя к нему верёвкой...- Зачем?
- Чтобы не убежать от испугу, когда он оживёт.
- Так Вы боитесь мертвецов?
- Конечно, я же живой человек?!
-Если Вы боитесь мертвецов, зачем Вы легли в могилу?
- Настоятель послал. Сказал, что благоприятный день и он видит, как я одолею покойника...
- Хорошо, что было дальше?
- А дальше что было, Вы знаете сами... Когда-то и Вы лежали с покойником, и не один раз.
Жгенти удивлённо смотрит на собеседника, затем откашлявшись, спрашивает:
- Откуда, Вам это известно?
- Я вижу своих, - отвечает монах.
Жгенти разворачивается к девушке в красной косынке:
- Катя, подожди меня, пожалуйста, за дверью.
Девушка выходит из храма.
Жгенти снова обращается к Жамсо:
-И что конкретно Вы видите?
-Вижу, что Вы четырежды ложились с мертвецами. Вижу, что пытались откусить язык, но не смогли. Вижу, как мертвец царапал Вас, кусал и душил. Вижу, как Вы разрезали верёвки, которыми были привязаны к нему... Зря Вы это сделали. Если не быть привязанным к покойнику, если не быть к нему вплотную, нет шанса откусить его язык...
Жгенти поднимает руку, останавливает Жамсо и говорит:
- Так, ладно обо мне. Давайте поговорим о Вас…
Григорий снова разглядывает язык и говорит:
- Вам удалось достать язык. Удача была на Вашей стороне.
Он подносит язык к лицу Жамсо. И продолжает:
- Он превратился в золотой. Так?
Жамсо кивает.
-И не в просто золотой, а в бесконечно золотой. Почему же Вы не накормили бедных, имея столько золота? В Вашей округе полно бедных и нуждающихся...
- Я монах — чодчий. Моя задача усмирить нечистую силу. Без языка нечисть теряет свою силу. Как только я лишил её языка, она перестала быть опасной. А что потом стало с языком, это не моя функция. Это дело настоятеля. Он распоряжается золотом. Спросите у него.
- Ни у кого я спрашивать не буду! У тебя должна быть своя голова на плечах. У вас было золото. У вас было бесконечное золото. Вы могли накормить голодных, раздать нуждающимся. Создать здесь рай. Если бы вы это сделали, сюда бы никогда не пришли коммунисты. Мы появились, потому что здесь были голодные, нуждающиеся. Они нас сюда впустили, они нас поддерживают. И это! - он трясёт языком - я отнесу им!
Тюрьма в Улан -Удэ. Январь 1928 года.
Жамсо заканчивает рассказ:
- Он взял язык и ушёл.
Бородач оживляется и спрашивает:
- А правда, почему Вы, имея столько золота, не раздавали его нуждающимся? Почему Ваш настоятель придерживал его?
Жамсо улыбается и произносит:
-Я за настоятеля ответить не могу, но его преподобие здесь, и ты можешь сам задать ему этот вопрос.
Все слушающие оглядываются на угол, где сидит покрытый морщинами старик маленького роста, по имени Доба.
-Доба, почему ты придерживал золото? - спрашивает бородач.
-Ты этого не поймёшь, - отвечает старик.
В разговор вступает отец Савва.
-Может, Вы мне объясните, преподобный? Меня этот вопрос очень волнует...
Старик кашляет в кулачок, затем говорит:
- Тебе объясню. Но одна просьба, напрягись и постарайся понять.
- Обещаю.
- Если человек от чего-либо мучается, в том числе от голода, значит, он либо грешит, либо на нём осталось много грехов от его прошлой жизни. Он должен очистить свою карму, раскаяться. Начать делать добрые дела. Тогда перестанет мучиться. Всё зависит от самого человека... Если бы я раздавал золото нуждающимся, люди перестали бы задумываться над грехами. Они бы перестали очищать свою карму. Продолжали бы лениться, а значит грешить. Совершали бы другие грехи. Раздавая золото, я бы стал рушить установившийся в жизни порядок... Я бы рушил саму жизнь.
- Красноармейцы и так всё порушили, - возражает бородач. Он хочет ещё что-то сказать, но его перебивает Савва:
- С Ваших слов преподобный, выходит, что голод нужен на земле? Нужен в этой жизни?
-Нужен или не нужен голод в этой жизни, сказать не могу. Но могу сказать одно: если люди грешат, то следствием этих грехов будут голод и болезни. Перестанут грешить, исчезнут и голод, и болезни
Воцаряется тишина. Никто не может возразить Добе.
Паузу прерывает Жамсо, он обращается к отцу Савве:
- Вместе с Жгенти приходила девушка в красной косынке, очень похожая на него. У него не было сестры?
- Сестры не было. Вся его семья погибла от голода, он был сиротой. Но, возможно, это его дочь? - отвечает отец Савва.
- Он что был женат?
- Чтобы Жгенти венчался, я не слышал. Но у меня была прихожанка Анна Георгиади. Как-то на исповеди она призналась, что ждёт ребёнка от Жгенти. Просила благословения родить без венчания. Я благословил. Она родила девочку, я крестил этого младенца и выбрал имя. Если напрягусь, вспомню это имя. Может быть, это и есть тот ребёнок? Прошло ведь много лет.
-Жгенти называл её Катей, - говорит Жамсо.
Отец Савва напрягается, чешет лоб. Затем говорит:
-Да, точно. Так оно и есть, ребёнка Анны мы окрестили Екатериной. Потому что был паводок, наступила весна, а именно весной поминают святую Екатерину Александрийскую.
Улан — Удэ. Комиссариат внутренних дел. Кабинет Жгенти. Январь 1928 года.
Григорий отламывает от языка кусок, кладёт язык в стеклянную банку и ждёт, когда он восстановит свою изначальную форму.
ГОЛОС ЖАМСО ЗА КАДРОМ:
Жгенти ждал, когда восстановится язык. Ждал день, два. Но этого не произошло. Тогда он велел красноармейцам привести меня к нему.
В кабинет вводят Жамсо.
Жгенти встаёт и говорит:
- В Ваших книгах написано, что если от языка отломить кусок, - он показывает язык с отломленным куском и продолжает:
- …то за ночь он должен восстановить свою изначальную форму. Я требую объяснений, почему этого не происходит, почему язык не восстанавливается?
Жамсо отвечает:
-Для того, чтобы язык восстановился, нужно, чтобы все монахи монастыря молились. А они в тюрьме.
ГОЛОС ЖАМСО ЗА КАДРОМ: - Сказав так, я надеялся освободить из тюрьмы своих товарищей. Но Жгенти арестовал меня.
Тюрьма в Улан -Удэ. Январь 1928 года.
Жамсо заканчивает рассказ:
- За что арестовал? Непонятно! За что посадил? Непонятно! Не поймёшь этих комиссаров.
- А что тут непонятного? - спрашивает его Доба.
Все удивлённо смотрят на Добу.
- И барану понятно, что посадил он тебя затем, чтобы ты передал всем сидящим здесь монахам его желание.
–А что он сам не мог сказать?
–Мог и скажет, но прежде, чем он скажет, монахи должны знать о пожелании господина комиссара. И подумать, как следует над его просьбой.
– Зачем такие хитрости?
–Он боится, что мы откажем ему в его просьбе. Ведь если мы захотим, то язык не удлинится. А заставить монаха помолиться, как следует, очень трудно. Монаха можно заставить копать землю, валить лес, таскать кирпичи, но молиться так, чтобы молитва дошла, куда следует и сделала своё дело, очень трудно!
В это время в помещении с шумом открывается дверь и входит красноармеец. Он громким голосом командует:
- Всем, кто есть буддийский монах, встать и выйти в коридор.
Жамсо и Доба встают и выходят вслед за красноармейцем.
В коридоре уже стоят буддийские монахи из других камер.
Коридор длинный, возле каждой из камер стоят по несколько монахов. В общей сложности их получается несколько сот.
К собравшимся выходит Жгенти. Он в кожаной куртке и буденовке. Жгенти обращается к присутствующим.
- Уважаемые монахи, уважаемые граждане буддисты, я комиссар по внутренним делам этого края. Прошу вас сесть, как это принято по вашим обычаям.
Монахи садятся на пол.
Жгенти вынимает из портфеля надломленный золотой язык, показывает его всем и говорит:
– Вы все знаете, что это такое. Это язык. Этот язык достал монах-чодчий. Вы все также знаете, что если помолиться, то этот язык восстановит свою изначальную форму. Я обращаюсь к вам от имени всех бедняков Бурятии. От имени всех голодающих Прибайкалья. Прошу вас помочь накормить голодных. Прошу вас помолиться и восстановить этот язык. А на золото, которое мы получим, я обещаю купить рис, муку и раздать всем нуждающимся. Помогите своим односельчанам, помогите своим родственникам!
ГОЛОС АВТОРА: - Монахи вняли просьбе комиссара и стали молиться. И вскоре произошло то, чего так ждал Жгенти.
Монахи молятся, язык восстанавливается на глазах у Жгенти…
ГОЛОС АВТОРА: - Что было дальше, я узнал через много лет после освобождения из лагеря. И было это так: работал я корреспондентом в областной газете и нужен был материал о Забайкалье. Тут-то я и вспомнил эту историю с золотом. Я стал искать Григория Жгенти. Выяснилось, что он находится на лечении в Грузии, в психиатрической лечебнице. Я поехал в Тбилиси, зашёл в психиатрическую больницу, но меня к Жгенти не допустили. Лечащий врач сказал, что Григория Георгиевича сейчас нельзя беспокоить, потому что он принимает грязи. Это особый вид лечения. Тот же врач посоветовал поговорить с его дочерью, которая работала в той же больнице медсестрой.
Грузия.
Тбилиси. 1964 год. Психиатрическая больница.
На скамейке сидит Екатерина Жгенти, женщина шестидесяти лет. Она рассказывает в микрофон, который держит перед ней автор:
–Получив язык, папа сильно обрадовался.… Сбылась мечта всей его жизни. Наконец, после многолетних усилий он достиг своей цели. Папа поехал к Сталину в Москву.
В столице он добился аудиенции вождя и показал язык.
Москва, Кремль. Кабинет Сталина. Ноябрь 1928 года.
На столе лежит золотой язык.
-Что это? - спрашивает Иосиф Виссарионович Джугашвили (Сталин).
-А сам как думаешь? - отвечает вопросом на вопрос Григорий Жгенти.
-Я думаю, это кусок золота.
-Посмотри внимательнее, старина!
Иосиф Виссарионович берёт золото, вертит его в руках, потом
резко произносит:
-Это что, язык?
-Да, Коба, это язык, который стал золотом.
Жгенти кладёт на стол ещё один кусок золота.
-Это отломленная часть от этого же языка...
Он приставляет отломленную часть к языку
Показывает то место, где видно, что язык был отломлен, а затем восстановился.
Григорий говорит:
-Как видишь, отломленная часть восстановилась. Если мы ещё раз отломим, при определённых условиях, язык снова восстановится...
-Ты всё-таки добился своего, Гриша? Поздравляю! - говорит Иосиф (Сталин). Встаёт с места и обнимает друга.
-Теперь весь мир в наших руках, Коба, мы можем добыть столько золота, сколько захотим!
-Ты всё-таки сумел откусить язык?
-Это не я...
-А кто?
ГОЛОС ЕКАТЕРИНЫ ЖГЕНТИ ЗА КАДРОМ:
- Папа рассказал Сталину при каких обстоятельствах ему достался язык и что нужно сделать для того, чтобы язык восстанавливался и давал всё новые и новые порции золота.
Москва, Кремль. Кабинет Сталина. Ноябрь 1928 года.
- Я хочу сам посмотреть, как восстанавливается язык, - говорит Иосиф Виссарионович (Сталин).
- Тебе придётся поехать в Улан-Удэ.
- Зачем?
- Триста монахов должны молиться, чтобы язык восстановился.
- Мы привезём их сюда. Они могут и здесь молиться....
Сталин нажимает на кнопку, входит секретарь. Обращаясь к секретарю, он говорит:
- Подготовьте распоряжение о том, чтобы всех буддийских монахов, находящихся в тюрьме Улан-Удэ, привезли в Москву.
- Слушаюсь, - говорит секретарь и уходит.
–А теперь, - Иосиф Виссарионович обращается к Жгенти, - Расскажи про Анну! Я ведь ничего не знаю. После отчисления из семинарии мне сразу пришлось уехать из Тифлиса. Говорят, у тебя дочка есть, она от Анны?
Григорий кивает:
–Да, от неё. Я по твоему совету сделал Анне ребёнка, и она, как ты и предполагал, отложила процедуру самоубийства. Помнишь эту историю?
–Как же не помнить, помню.
–Отложила в связи с тем, что надо было кормить грудью ребёнка, ухаживать за ним и так далее. Как ты и говорил: мысли её переключились на другое...
Тифлис. Дом Анны Георгиади, 1900 год.
Анна кормит грудью полугодовалую дочь.
К ней подходит Григорий, обнимает и улыбается.
ГОЛОС ЖГЕНТИ ЗА КАДРОМ: Мы стали жить гражданским браком. Жили неплохо. Я даже думал узаконить наши отношения. Но всё как-то некогда было. Затем случилась засуха.
Я остался без работы.
Тифлис. Дом Анны, Георгиади. 1907 год.
Семилетняя девочка плачет. Анна пытается успокоить.
ГОЛОС ЖГЕНТИ ЗА КАДРОМ: Временами нечего было есть, нечем было кормить ребёнка.
Анна вернулась к мысли о самоубийстве.
Анна обращается к Григорию:
- Я не хочу, чтобы наша дочь влачила такое же жалкое существование, как мы. У неё должна быть другая жизнь...
Анна вынимает из шкафа книгу.
ГОЛОС ЖГЕНТИ ЗА КАДРОМ: Она достала одну из тех книг, что ты ей когда-то дал...
Москва, Кремль. Кабинет Сталина. Ноябрь 1928 года.
Сталин спрашивает:
- Книгу по магии?
- Да, - отвечает Григорий и продолжает, - Мы сделали всё, как было написано в этой книге: начертили пентакль, зажгли свечи в полночь, в полнолуние. Прочли те молитвы, которые там указывались.
Тифлис. Городское кладбище, 1907 год.
Анна возле горящих свечей, посреди начерченного пентакля. Рядом Григорий.
Она вонзает нож в свою грудь.
Умирает…
Григорий кладёт её в приготовленный гроб. Опускает гроб в приготовленную могилу.
Затем ложится рядом с ней.
Москва, Кремль. Кабинет Сталина. Ноябрь 1928 года.
Сталин спрашивает:
- Она сделала это для того, чтобы ты осуществил свою мечту?
- Нет. Теперь она просто хотела, чтобы наша дочь была обеспечена.
- И заодно, чтобы ты осуществил свою мечту?!
- Можно и так это трактовать.
- Именно так и надо трактовать. Анна тебя очень любила. Все завидовали тебе. И я в том числе... Извини, я перебил, и что было дальше?
- Как я говорил, мы сделали всё, как было написано в этой книге. По нашему замыслу, Анна должна была превратиться в того духа, что охраняет её тело. И этот дух должен был позволить мне вытащить её язык...
Тифлис. Городское кладбище, 1907 год.
Григорий лежит в гробу с Анной, целует её. Она начинает шевелиться. Открывает глаза. Видит Григория, улыбается. Показывает язык. Григорий пытается откусить его.
Она быстро убирает язык и смеётся.
Снова показывает язык.
Григорий снова пытается схватить его зубами.
Она опять убирает и громко смеётся.
Он не знает, что делать.
Вдруг она хватает его за горло и начинает душить.
Он пытается сопротивляться, задыхается. Затем теряет сознание.
Москва, Кремль. Кабинет Сталина. Ноябрь 1928 года.
Григорий продолжает рассказ:
- Очнулся я утром. Далеко от могилы. Надо мной стоял кладбищенский сторож. Он поливал меня водой и тряс за плечи... Вся моя шея была в кровоподтеках.
- Почему ничего не получилось? Вы же соблюли весь ритуал? - спрашивает Сталин.
- Оказывается, эта книга была переписана с другой книги. Более старой. И переписчик неточно описал ритуал. Допустил вольности, сокращения. Об этом я узнал много позже. После революции....
- Как ты это выяснил?
- В 1924 году мы конфисковали имущество Александро-Невской лавры. Там мне попался фолиант, описывающий этот самый ритуал. Я сравнил его с той книгой, что ты дал, и выяснилось, что фолиант написан на сто семьдесят лет раньше.
Сравнивая описание ритуала в фолианте с тем, что мы делали, я увидел три несоответствия: во-первых, всё надо было делать при определённом расположении звёзд, которое бывает только раз в году. Во-вторых, перед началом ритуала надо было трижды прочитать «Отче наш...» наоборот, и ,в третьих, это надо было сделать на могиле самоубийцы.
–Выходит я вас подвёл? Извини.
–Не ты, а книга подвела! Ты же не знал, что она неверно переписана! Это рука судьбы, от которой, как ты знаешь, никуда не уйти.
–И судьба, в конце — концов, наградила тебя за терпение!
–Что верно, то верно.
Москва. Помещение в Бутырской тюрьме. Декабрь 1928 года.
В помещении сидят триста монахов. К монахам выходят Сталин и Жгенти. Григорий показывает монахам золотой язык. Отламывает от него кусочек и говорит:
-Я уже обращался к вам однажды с этой просьбой, и вы её чудесным образом выполнили. Теперь я обращаюсь во второй раз. Прошу вас помолиться и восстановить этот язык ещё раз.… Один раз вы его восстановили, однако, этого мало. Вы знаете, что на то золото, которое мы получим, мы купим хлеб, муку, мясо и будем кормить голодных по всей стране. В том числе и в Бурятии. Голодных в стране много, и чтобы их всех накормить, нужно много золота. Прошу вас помолиться ещё и ещё много раз! Прошу вас. Помогите нуждающимся! Помогите голодным! Помогите своим односельчанам!
Монахи молятся — язык снова восстанавливается - теперь уже на глазах у Сталина.
Сталин отламывает ещё один кусок. Монахи продолжают молиться. Язык опять восстанавливается.
Москва, Кремль. Кабинет Сталина. Ноябрь 1928 года.
В кабинет входят Жгенти и Сталин.
- Теперь мы хозяева жизни, - говорит Григорий и добавляет: - С этим золотом мы победим всех врагов! Сделаем мировую революцию! Что скажешь, Коба?
- Я с самого начала верил в тебя, потому и помогал. Ты смотрел в корень зла. Ты видел суть проблемы, которая есть у всех народов и которая охватывает все времена.... А сейчас я хочу, чтобы ты наслаждался победой. Выбирай сам, говори любые желания, и я их исполню. У меня достаточно власти, чтобы ублажить тебя... Хочешь дом у моря? Будет дом! Хочешь отдохнуть в Ницце? Будет Ницца!
- Коба, я хочу накормить голодных. И больше мне ничего не надо. Накормить нуждающихся и есть моё самое заветное желание. Дай мне эту возможность и больше я у тебя ничего не попрошу.
Сталин махает рукой, отворачивается и закуривает.
Через некоторое время он произносит:
- Упрямый ты человек!
Он подходит к столу. Кладёт несколько золотых обломков языка со словами:
- Вот твоё золото, обменяй его в банке на купюры. Купи продуктов. И раздавай их, где хочешь... Как появится новое золото. Я дам знать. Придёшь и заберёшь.
Москва. Торговые ряды на площади у трёх вокзалов. Декабрь 1928 года.
Григорий стоит вместе с дочерью Катей за прилавком, на котором написано: «Еда нуждающимся. Бесплатно!»
Перед прилавком очередь. Григорий даёт каждому подошедшему буханку хлеба. Катя отмеривает на весах килограмм мяса, заворачивает его в газету и также отдаёт подошедшему.
В ответ слышится: «Спасибо!», « Дай вам Бог здоровья!», «Счастья вам и удачи!»
Григорий и Катя улыбаются.
Григорий обнимает дочь и говорит:
- Запомни, Катюша, эти минуты, это минуты счастья!
Москва, Кремль. Кабинет Сталина. Декабрь 1928 года.
Сталин сидит в кресле и смотрит на наручные часы. Смотрит внимательно. Разглядывает их с разных сторон. Затем снимает с руки и рассматривает тыльную часть.
Он видит, что они заржавели. Покрылись металлической плесенью. Он пытается ногтем соскрести ржавчину.
Не получается.
Тогда он берёт телефонную трубку и просит соединить его с Кагановичем.
- Каганович слушает, - раздаётся в трубке мужской голос.
- Лазарь, здравствуй! Это Сталин.
- Здравствуйте, Иосиф Виссарионович.
- Я хотел тебя спросить, часы, которые ты подарил, они золотые или нет?
- Золотые.
- Они заржавели.
- Не может этого быть! Золото не поддаётся коррозии!
- Я знаю, поэтому и спрашиваю, золотые они или нет?
- Золотые, точно золотые. На них должна стоять проба. Посмотрите пробу!
Сталин кладёт трубку на стол. Берёт с письменного прибора лупу, переворачивает часы тыльной стороной и начинает разглядывать. Через некоторое время он берёт со стола трубку и говорит:
- Лазарь, ты слушаешь меня?
- Слушаю, товарищ Сталин.
- Проба есть. Номер 585...
- Значит, часы золотые. Может Вы испачкали их обо что-то? И Вам кажется, что это ржавчина?
- Ладно, потом поговорим.
Сталин кладёт трубку на рычаг телефона. Его взгляд останавливается на портрете матери, обрамлённом золотой рамкой.
Он присматривается к рамке и видит, что она также покрылась металлической плесенью.
Сталин берёт лупу и сквозь неё рассматривает рамку. Находит пробу. Видит цифры 375. Затем он открывает ящик письменного стола и вытаскивает оттуда золотой портсигар. Раскрывает его. Портсигар изнутри покрыт ржавчиной. На нём также стоит проба.
В кабинет входит секретарь и докладывает:
- К Вам начальник Госхрана Зимин.
- Пусть войдёт.
Входит мужчина средних лет.
- Здравствуйте, присаживайтесь, - говорит Сталин.
- Здравствуйте, товарищ Сталин, — отвечает мужчина, садится на стул и молчит.
- Я Вас слушаю.
Зимин кашляет в кулак и говорит:
–Во вверенном мне государственном хранилище произошло чрезвычайное происшествие.
–Что за происшествие?
–Чертовщина какая-то!
–А можно поточнее?
–Золотые слитки, которые лежат в нашем подвале, стали покрываться металлической плесенью.
–Золото не поддаётся коррозии! Потому оно и золото.
–Я это знаю, но посмотрите сами…
Мужчина вытаскивает из портфеля золотой слиток, на треть покрытый ржавчиной.
–Здесь стоит проба...,- говорит начальник Госхрана.
Сталин берёт лупу и рассматривает слиток. На слитке надпись: «999. РСФСР»
–Может, кто-то подменил слитки?
–Исключено, имена всех, кто входил в Госхран, у нас имеются. Это очень узкий круг людей. Всего пять человек. Вот список.
Начальник Госхрана кладёт список на стол.
Сталин вызывает секретаря и просит пригласить наркома внутренних дел Толмачёва, а также эксперта по дорогим металлам. Затем обращается к Зимину:
-Как давно Вы это обнаружили? - Сталин указывает на слиток.
-Три дня назад.
-Почему сразу не сообщили?
-Мне думалось, что это какое-то недоразумение. Я надеялся соскрести ржавчину... Наждачку приготовил. Захожу сегодня утром, а там треть слитков поржавело...
Москва. Государственное хранилище ценностей. Декабрь 1928 года.
Сталин, Зимин, Толмачёв и специалист по дорогим металлам рассматривают ржавчину на слитках.
-Что скажете? - спрашивает Сталин, обращаясь к эксперту.
- Некоторые слитки металлические, хотя на них и стоит проба с оценкой, что они золотые.
-Значит, тот, кто поставил пробу, нас обманул?
В разговор вмешивается Зимин.
–Здесь слитки из Германии, Франции, Польши. А также слитки, оставшиеся от царского режима. Что же выходит, все нас обманывали? А царский казначей обманывал царя?
–Такого не может быть, - произносит Толмачёв, - когда приходит золото из других стран, мы проводим тщательную экспертизу.
–Выходит, кто-то его подменил? - спрашивает Сталин.
–Все, кто был за последний месяц в Госхране, арестованы. Их допрашивают. Они отрицают свою вину.
–А Вы, как думаете, товарищ Толмачёв? Они говорят правду? - спрашивает Сталин.
–Подменить трудно, здесь сотни килограмм. Это первое! И второе: вчера здесь был Зимин, ржавыми были всего три слитка. Сегодня их десятки. Со вчерашнего дня сюда никто не входил. Если бы даже, кто-то, каким-то чудом и проник, то не стал бы подменять золотые слитки на точно такие же металлические, да ещё с пробой. Да ещё с печатями и гербами разных стран. Просто забрал бы, без подмены. Чертовщина какая-то!
Сталин закуривает и говорит:
-Поставьте круглосуточную охрану здесь, на этом месте, пусть наблюдают за слитками и докладывают каждый час.
-Слушаюсь, - отвечает Толмачёв.
Москва. Торговые ряды на площади у трёх вокзалов. Декабрь 1928 года.
Льёт дождь. Григорий и Екатерина Жгенти стоят за прилавком, на котором написано: « Еда нуждающимся. Бесплатно!».
Перед прилавком длинная очередь. Григорий даёт каждому подошедшему буханку хлеба. Катя отмеривает килограмм мяса и также отдаёт подошедшему.
Слышатся возгласы: « Спасибо!», « Храни вас Господь!».
Григорий и Катя улыбаются.
К прилавку подходят два красноармейца.
Один из них протягивает бумагу Григорию
- Что это? - спрашивает Жгенти.
- Распоряжение наркомата внутренних дел. Велено деятельность Вашу запретить, а продукты конфисковать.
- Кто подписал? - спрашивает Григорий и смотрит на бумагу.
-Толмачёв, - отвечает второй красноармеец.
-Конфискуйте, только не уносите далеко. Я иду к Сталину!
Москва, Кремль. Кабинет Сталина. Декабрь 1928 года.
В кабинет входит Жгенти и кладёт на стол распоряжение о конфискации...
-Что это? - спрашивает Сталин.
-Распоряжение Толмачёва о конфискации моих продуктов.
Мне запрещено раздавать продукты голодным, могу я знать, почему?
- Можешь, пойдём со мной...
Сталин встаёт из-за стола и выходит из кабинета.
Жгенти идёт за ним.
Москва. Государственное хранилище ценностей. Декабрь 1928 года.
Сталин заводит Григория в хранилище, указывает на золотые слитки со словами:
- Это государственная казна. Здесь хранится золото всей страны. Оно хорошо охраняется.
- Какое это имеет отношение к раздаче продуктов?
- Сейчас поймёшь... Золото, как ты знаешь, отличается от других металлов тем, что не ржавеет.
Сталин указывает рукой на слитки, покрытые ржавчиной и продолжает:
-И вдруг мы стали замечать, что слитки, на которых стоит проба..., - Сталин проводит пальцем по пробе на одном из ржавых слитков, - которые прибыли сюда из разных стран, которые прошли экспертизу, стали ржаветь.
Он приподнимает слиток и показывает ржавчину на нём.
-Может, их подменили? - спрашивает Григорий.
-Я тоже так думал, - отвечает Сталин: - И посадил здесь охрану. Мне каждый час докладывают о состоянии золота. Ржавчина покрывает всё новые и новые слитки. Ржавчина появляется на глазах у охранников… Ржавеют не только слитки. Стали ржаветь золотые часы, портсигары, обручальные кольца, браслеты...,- он снимает с руки часы и протягивает Григорию. Тот берёт и начинает разглядывать, видит ржавчину.
На всех этих предметах, также, как и на слитках, стоит проба, - продолжает Сталин - Проба, поставленная экспертами.
Однако эти предметы заржавели! Я подумал: «Ну, не могут эксперты разных стран врать одновременно?» Тогда вопрос: в чем причина? Почему золото стало ржаветь?
Григорий хмурится и спрашивает:
-И в чём причина?
-В монахах! В твоих буддийских монахах! – резко отвечает Сталин. Затем более мягко добавляет: - Вот сейчас допросим одного из них и узнаем правду.
Москва. Бутырская тюрьма. Декабрь 1928 года.
В камере для допросов: Сталин, Жгенти, Толмачёв и секретарь.
В помещение вводят Добу.
Его сажают на стул напротив Толмачёва. Нарком внутренних дел оглядывается на Сталина. Тот кивает и говорит:
-Начинайте, Владимир Николаевич.
Толмачёв задаёт вопрос:
-С некоторых пор вокруг тюрьмы, вплоть до Кремля, золотые вещи стали превращаться в металлические... Мы считаем, что это делаете вы. То есть монахи, приехавшие из Улан-Удэ. Это так? Или Вы это отрицаете?
Секретарь печатает на машинке заданный вопрос.
-Я этого не отрицаю.
-Значит, это делаете вы?
-Да.
-Как и с какой целью?
-Делается это при помощи молитв. А что касается цели, так Вы ведь сами - Доба кивает в сторону Жгенти: - Приказали, чтобы золотой язык увеличивался ежедневно!
-Такой приказ был, но мы не просили делать это за счёт другого золота!
-Мы не можем делать золото из воздуха, даже при помощи молитв. Мы можем где-то взять золото и перенести его на язык. Это всё, что мы можем в данной ситуации.
Наступает пауза. Сталин закуривает трубку и спрашивает:
-А из другого металла вы можете сделать золото. Скажем из меди?
-Нет, мы можем переносить золото, но превращать один металл в другой, мы не в силах!
Жгенти краснеет и кричит:
- Он врёт! Они могут! Они всё могут! Они не хотят!
Сталин снова обращается к монаху:
- Может, товарищ Жгенти прав? Вы не хотите этого делать?
- Если золото где-то прибавляется, то значит, где-то его становится меньше. Это закон жизни. Мы не в силах его нарушить.
Жгенти падает в обморок.
Тбилиси. 1964 год. Психиатрическая больница.
Екатерина Жгенти перед микрофоном.
-После этого случая папа заболел. С ним случилось психологическое расстройство. Мы год его лечили.
Подлечившись, он решил снова вернуться к своей идее. Он решил добыть золотой язык самостоятельно…
Буддийских монахов он стал считать врагами, саботирующими советскую власть. На них он больше не рассчитывал и решил получить язык своим путём.
-Как же теперь он собирался получить язык, если раньше у него это не получалось?
-Он решил сделать то, что сделала когда-то мама.
-Наложить на себя руки?
-Да, теперь у него в руках был фолиант с истинным описанием обряда. Я должна была ему помочь.
-То есть после его смерти, Вы должны были лечь с ним в гроб и откусить язык?
-Да! Но в это время началась борьба с религией. Кладбища стали тщательно охраняться. Над мёртвыми перестали совершать обряды. Даже не отпевали покойников. А то, что задумал папа, надо было непременно провести на могиле матери. Согласно описанию обряда в фолианте, он должен был производиться на могиле самоубийцы. Мы несколько раз пытались совершить обряд, но нас всё время арестовывали. После третьего ареста, папу хотели посадить в тюрьму. Но вмешался Сталин...
-Что было потом?
-Потом мы совершили ещё одну попытку, и нас снова поймали. Папу определили в сумасшедший дом, как душевно—больного.
-То есть, вам не дали совершить обряд?
-Нет, не дали...! К сожалению, отцу не удалось добиться желаемого...
Она тяжело вздыхает и печально произносит:
-А я устроилась сюда работать, чтобы быть поближе к отцу... Теперь Вы знаете всё...
ГОЛОС АВТОРА ЗА КАДРОМ:
Рассказ Екатерины произвёл на меня впечатление, и я спросил её:
- Чем я могу быть Вам полезен?
- Попросите врача отпустить отца домой, хотя бы на выходные. Под Вашу ответственность?
ГОЛОС АВТОРА ЗА КАДРОМ:
Я поговорил с главным врачом. Доктор, увидев удостоверение корреспондента из Московской области, побоялся отказать. Времена были уже другие. Всюду писалось о нарушениях прав человека. И его отказ мог вылиться в статью в центральной газете, которая могла отразиться на его репутации. Однако, он заставил меня написать расписку, в которой я указал, что за все поступки, совершённые Жгенти в течение этих двух дней, я несу полную ответственность. Я написал то, что требовалось.
Затем врач спросил:
-Вы понимаете, что он сумасшедший?
-Да.
-Вы понимаете, что всё, что Вам говорила его дочь, - это выдумка, фантазии больного человека?
-Понимаю.
-Его преследует мания золота. Дочь ему верит, поэтому она может наговорить всё, что угодно, ей тоже верить нельзя.
-Хорошо, - сказал я.
ГОЛОС АВТОРА ЗА КАДРОМ:
Вскоре мы вместе с Григорием и Екатериной Жгенти вышли из психлечебницы.
Сразу по выходу они пошли домой, взяли фолиант, свечи, надели чёрные капюшоны и куда-то направились…
Я последовал за ними, потому что дал врачу расписку, что несу ответственность за поступки больного.
Меня охватил ужас, когда я понял, что мы идём на кладбище.
Я пытался их остановить, но это было бесполезно.
Грузия. Тбилиси. Городское кладбище. 1964 год.
( глазами автора)
Ночь.
Григорий и Екатерина приходят на кладбище.
Подходят к могиле Анны Георгиади.
Выкапывают новую могилу рядом с могилой Анны Георгиади. Приносят новый гроб. Чертят на земле пентакль. Втыкают в него зажжённые свечи. Григорий берёт нож и втыкает себе в грудь.
Он умирает. Екатерина кладёт его в гроб. Гроб опускается в могилу. Екатерина опускается в могилу и ложится в гроб рядом с отцом.
ГОЛОС АВТОРА ЗА КАДРОМ:
Я с ужасом следил за всеми этими действиями.
Просидел на кладбище до самого рассвета.
Утро. Екатерина выбирается из могилы.
В руках у неё язык.
Она любуется добычей, разглядывает его и заливается громким заразительным смехом.