"Опозорили на весь мир"
Эта история была бы идеальным сюжетом для малаховских скандальных расследований в прямом эфире, превращаемом в шоу, с перебивками для самого главного - рекламы. Здесь, как будто бы есть все компоненты для этого: жертва, нападающая сторона и сочувствующие - с обеих. Но отличие российских телесюжетов от происходящего в Туве не только в героях, хотя так удобно было бы упростить проблему до понятного всем "квартирного вопроса", не знающего границ, наций и народов.
Обозначенный ранее в АРД вопрос о судьбе пожилого человека – не имеет никакой попутной выгоды ни для кого. Это не сценарий матерых телерекламщиков. Это страшный поворот в жизни, неожиданно связавший воедино крушение вертолета, сообщество буддистов и судьбу одной женщины, потерявшей в этой катастрофе сына, а следом – свое здоровье и надежды на спокойную жизнь.
Проблема далеко не исчерпывается решением жилищного отдела мэрии или рапортом участкового, она выходит за пределы частной на первый взгляд, семейной истории, потому что касается именно того самого “тувинского народа” , которым крикливо прикрывает свое недостойное поведение одна из сторон. “Опозорили тувинцев на весь мир!” – с такими претензиями к своей 78-летней (!) свекрови, к “каким-то там буддистам” и к “автору публикации” – то есть ко мне, обратилась женщина, избивавшая мать своего погибшего мужа. Факт рукоприкладства отражен в многочисленных документах, начиная с мирового суда, заключения Бюро судмедэкспертизы и свидетельств соседей и родственников о том, что у бабушки были и остаются веские основания для беспокойства за свое здоровье и благополучное будущее под одной крышей с невесткой.
Огласка придала еще больше ожесточения героине этой некрасивой истории и ко мне она тоже подходила с трактовкой, что свекровь – выжившая из ума старуха (нуждающаяся в психиатрическом обследовании – классический вариант расправы с беспомощным человеком), а сейчас уже ласковым голосом уговаривает и ее саму пойти в психдиспансер. Конечно, было бы очень удобно всех, кто задает вопросы или несогласен, отправлять к психиатрам, себя представлять, важно обобщая “опозоренным народом”, а преступную историю объяснять чьей -то корыстью.
Но дело в том, что безнаказанное издевательство над пожилым человеком не может быть личной проблемой жильцов одной квартиры. Чтобы попросить помощи – не обязательно быть звездой экрана или спорта. Право на достойную жизнь и человеческое отношение к себе задекларировано во множество законов, российских и международных, а еще больше их в неписанных традициях и обычаях любого народа, рода, семьи, в которых без лишних слов знают, что в ситуации, когда 78-летняя женщина даже просто физически, стоит перед молодой женщиной вдвое ее моложе, выше и сильнее – правда всегда будет на стороне слабого.
Бабушку сейчас выставляют недостойной ее статуса пожилого человека, шантажируют тем, что из-за ее заявления в полицию, якобы внук не сможет доучиться (хотя нет никакой логической связи между обучением в университете на программиста и возможным судебным заседанием по факту нанесения его матерью травм бабушке), невестка потеряет работу (по возрасту и региональному законодательству, женщина социально защищена, она уже пенсионер в 50 лет и на мой взгляд, с ее особенностями применения силы, навряд ли имеет смысл держать качестве сотрудника в школе-интернате для одаренных детей такого воспитателя) и что пострадает имидж внучки, работающей в Пенсионном фонде.
Надо сказать, что помимо этих двух внуков у пострадавшей имеются еще и дети ее дочери, и дети сестры. Она бабушка для многих, но никто из них, в отличие от детей невестки не выставляет требований – держать рот на замке и во имя чьей-то гипотетической карьеры терпеть побои и угрозы.
Обе женщины потеряли близкого человека, чье присутствие сдерживало этот нарывавший гнойник взаимных упреков и непростых отношений. Но для матери, даже если ей 78, а сыну было 49 – рожденный ею, навсегда остается ее ребенком. Кровным, родным и самым близким человеком, кому не найдешь никакую замену.
При всем психологическом педалировании ситуации, что “вдова в горе” и неуместно со стороны матери и сочувствующих ей поднимать вопрос об ее отношении к свекрови, надо сказать, даже если и есть такая мера весов горя, там вряд ли будет стрелка, указывающая, что мать страдает меньше.
Для молодой женщины это не финиш жизни, для 78 -летней, потерявшей сына – вряд ли ситуацию можно назвать обнадеживающей. Она не встретит “нового сына” и защищать ее старость и покой уже некому. Хотя бы поэтому некорректно соперничество в сравнении “удельного веса” своего горя жены, с горем матери, с расчетом бонусов в свою защиту.
“Я никогда в жизни не хотела и не могла бы пожелать ничего плохого своим внукам, я лишь была вынуждена обратиться за помощью и сейчас, я наверное, откажусь от заявления, они просят, чтобы я его забрала во второй раз. Невестка уже не ругается на меня, сказала, что съедет в тот новый дом на земле, который сын успел построить, не будем мы с нею под одной крышей, пока я жива” – позвонила мне утром бабушка.
Видимо, настоящее великодушие не в том, чтобы под напором обстоятельств стать милосерднее и отступиться от жертвы, а в прощении. Она прощает не только невестку, но и ее родственников, их злые и несправедливые слова, тот, металлический поднос, которым ее били, когда сухонькая рука с одной только кожей в качестве щита, сразу пошла кровью, передушенную крепкими руками гортань, после чего голос изменился непоправимо, и еще множество кошмарных подробностей своей жизни за прошедший, после гибели сына – год.
Когда я несколько дней назад, пытаясь разобраться, попросила ее рассказать о себе, она сказала, что с голосом проблемы и она подготовится. Потом принесла исписанные тетрадные листочки, что “мне так легче изложить”. Мы еще немножко поговорили, одну из видеозаписей я прилагаю вместе с ее письменным рассказом.
Я надеюсь, что это будет хоть каким-то предостережением во избежание повтора ситуации, когда заявление отзывается и кошмар мгновенно обретает вторую серию. Может, это покажется излишней детализацией и бытовым спором, но человек в ее возрасте имеет право хотя бы кому-то выговариваться, если тот, кто помогал уже не вернется, не выслушает и не успокоит.
"Родственная связь матери и сына у нас не простая, а особенная была, так как он родился через 8 месяцев после смерти отца, которому было всего 23 года. Хотели сказать, что я "нагуляла", но он был похож на отца, как две капли воды. Когда он стал пожилым, я слышала, что он говорил людям: " За свою жизнь я не видел маму выпившей или чтобы был чужой мужчина возле нее".
Мы понимали с сыном друг друга с полуслова и жеста. Устроившись на работу, мне говорит: "Мама, нас, молодых специалистов ставили на очередь, я не стал. Зачем нам две квартиры, нам только отдельные комнаты и все. Мама, мы никогда раздельно не будем жить". На это я согласилась. В прошлом году в октябре надо мной встало черное солнце - потерялся вертолет с моим сыном. Через 7 дней я пошла к ламе и спросила, что же мне делать, надо же делать обряд через семь дней. Учитель мне говорит: "Хоть живой, хоть мертвый, этот обряд ему только поможет. Он сказал – будешь зажигать лампадку и можно кормить запахами, объяснил, как это делать.
Когда я стала проводить этот обряд, невестка сзади напала на меня без всяких слов и я не успела ни слова вымолвить. Она взяла меня за шиворот и по полу таскала, как будто из пальто пыль вытряхивала. Я потеряла сознание. Опомнившись, почувствовала сильнейшие боли за грудиной, дышу, а воздух проходит с шумом. Я не могла ни пить, ни глотать. Жидкость проходит не тем путем и с большим трудом, дня три могла есть только жидкую манную кашу.
Тогда кое-как, как только Оксана (невестка) ушла, я пришла в себя. Говорю внучке, дочери невестки - нестерпимо болит за грудиной, может, скорую вызвать?
Скорая приехала, врач увез меня в травмпункт и в карточке написали что-то, а домой через 30 минут пришел полицейский и говорит: “Бабушка, заявление будем писать”.
До этого в мою голову даже не приходило такое. За свои 78 лет не сталкивалась с таким делом и не собиралась что-то предпринимать.
Я ему говорю - какое заявление, я же не умею писать заявления. Он говорит – я надиктую. Так и сделали. А потом внучка говорит, что это заявление повлияет на работу мамы. Через некоторое время внук - сын невестки, звонит из Новосибирска: "Если напишешь, то мне незачем учиться, я работу не смогу найти". Моего второго внука - сына дочери и сына моей сестры невестка просила плача, умоляя, чтобы они тоже уговорили меня обратно забрать заявление из суда. Потом мне говорила: " Я тебя не трону больше, занимайся чем хочешь”.
Мало времени прошло, чтобы забыть ею сказанные слова.
16 августа я вернулась с ретрита на озере Чагытай уставшая, рука у меня была сломана раньше, заживала, вижу, на моем диване мать Оксаны (невестки). Одной рукой я не могла постелить себе в другом месте и от усталости легла на краю постели моего сына и незаметно заснула. Пришла Оксана и увидев, что я сплю, схватила меня за ногу и стащила меня с кровати, проволокла до середины комнаты, чтобы удобно было меня бить.
Тут ей помешала ее дочь, внучка моя, у нее сил мало, еле отняла меня от нее. Оксана говорит: "Я все-равно так сделаю, чтобы тебя уничтожили!"
Уничтожит (соп кааптар), потому что Оксане нужна квартира моя. Ордер на мое имя, а приватизирована на имя моего сына и его сына (внука). И при дочери говорит все это, я внучке сказала - слышишь, что говорит твоя мама, запоминай и будь верной своей совести.
Наутро приехал внук и Оксана перед своим сыном так же повторила, что со мной сделает такое, чтобы меня в живых не было. Моя дочь, другой внук и невестка приходили узнавать, что у нас дома такое случается. Она им так же говорит, что сделает со мной, раза три повторяла при них.
Когда она в первый раз избила, я написала заявление Кара-оолу Ш.В. о том, что со мной творится в настоящее время. Просила о помощи и напоминала, что в 1986 году у меня подошла очередь на квартиру и два извещения для получения ордера я из-за стечения обстоятельств не смогла получить. И напомнила, что может быть на основании этого можно мне помочь, ведь я не на пустом месте прошу, очередь моя сохранилась.
Сына со мной нет и отношение Оксаны сразу же изменилось. С сыном я была здорова, горда, весела, сейчас чувствую себя, как птенец, выпавший из гнезда.
Мое заявление тогда отправили в мэрию”.
Далее она пишет о том, что после вызова невестки в жилищный отдел и разговора с нею, отношение сотрудников мэрии изменилось. "Она им сказала, что я вожу их за нос, что благополучно живу на всем готовом, продукты не покупаю, все с ее стола ем, и что мне живется у нее очень хорошо. Когда подняли документы на квартиру, оказалось, что она на моем имени, но приватизирована на имя сына, а так как она законная жена, то имеет право в ней проживать.
После визита в мэрию у Оксаны появилась уверенность в себе, озлобленность намного увеличилась, как приговор она мне говорит: "Тебе никто не даст квартиру и ни за что ты меня не сможешь выгнать из этой квартиры. И идти тебе тоже некуда. Ты до последнего дыхания будешь жить под мои унижения и оскорбления, так как я тебя доконаю, ты долго не протянешь".
Когда первый раз избивала тонким железным подносом, я рукой стала защищаться, ребро подноса прошло по руке, по ходу большой вены пошла кровь, внучка прибежала с ватой и бинтом. Я позвала хозяйку соседней квартиры и показывала, как течет кровь. Но домашним неурядицам нет свидетелей. И поэтому Оксана уверенно со мной расправляется. Когда я заявление написала в мэрию, там спрашивают: "Заявление грамотное, кто тебе написал?"
А в заявлении я написала то, что чувствовала сама, это не подсказка и не сказка. Я проработала в медицине (фельдшер), 35 лет имею непрерывного стажа, почему бы мне не написать что я переживаю? Оксаны мать на меня кричит, что я голодная, нищая голодранка "шалдан-чанагаш". С чего она может на меня говорить такое?
Хотя я была на инвалидности, я нормально отрабатывала стаж и имею нормальную пенсию. Я побывала на буддийских учениях в Новосибирске, Москве, на Байкале, в Индии. Как меня можно называть нищей? Я себя такой не чувствую. Если у нее есть немного скота и пенсия инвалида I группы, значит думает, что остальные пенсионеры могут быть только "голодными и голыми"? Да и нет у нее никакой болезни, она инвалид I-ой группы по ожирению”.
Фото: Саяна Монгуш
В сюжете: авиакатастрофаВертолет Ми-8Тува