Великая тайна Урҗин Бадмы
Народный эпос "Джангар" может быть пересмотрен из-за обнаруженных неточностей перевода.
Урҗин Бадма (Оргьен Пема, Ургьен Падмасамбхава) - создатель тибетской буддийской традиции Ньингма, великий маг, буддийский святой и распространитель учения Будды.
Исследование, проведенное членами КОО «Билгин дала» может смело претендовать на научное открытие и повлечь за собой пересмотр великого памятника устного творчества ойратского народа.
Совсем незнакомое и немного странное имя – Урҗин Бадма, связанное с великой тайной. Кто это? Откуда? Что за тайна? Интрига в названии требует от читателя знакомства с материалом. Но интерес к статье - это разовое явление. Прочел, разобрался, узнал, отложил в кладовую памяти до нужного момента и забыл. Другое дело, если материал заставляет читателя думать, размышлять, искать и находить свое.
Те, кто знаком с калмыцким народным эпосом «Джангар» и прочитавшие его на русском языке, а еще лучше — на калмыцком, наверняка ощутили мощь и величие этого эпоса, его внутренний дух, красоту. Вместе с тем, читатель наверняка встретился со множеством не до конца понятных имен различных второстепенных персонажей. В эпосе их довольно много. Они появляются как маленькие мазки на большом полотне и сливаются, создавая неповторимый особый колорит.
Для наших предков, говоривших на родном языке и находившихся в системе мировоззрения своего языка, эти персонажи в большинстве своем были очень понятны. Даже не зная многих из них, лишь по их функции в эпосе предки понимали важность тех или иных моментов или эпических событий. В калмыцком эпосе несколько раз встречается мало примечательный персонаж – Урҗин Бадма.
И все бы ничего с Урҗин Бадмой, есть и есть это имя в эпосе, там еще много таких разных есть… Но это, как оказалось, особенный случай. Однако для начала разберемся, где же встречается Урҗин Бадма. Один раз выступает швеёй, другой раз застегивает доспехи степного героя, потом расшивает знамя Бумбы… Ученые, специалисты по Джангару, расценили Урҗин Бадму как белошвейку - урч, уяч, вписали в перечень имен и углубились в более серьезные исследования.
Благо, вопросов в эпосе «Джангар», не смотря на то, что исследования его идут напряженно и давно, больше, чем ответов. Профессию белошвейки Урҗин Бадме дали, скорее всего, востоковеды еще царской России, а Баатр Басангов, делавший подстрочник для поэта Семена Липкина в уже советское время, вероятно, просто повторил их ошибку. Ошибку? В чем же она заключена?
Из перевода Семена Липкина видно, что Урҗин Бадма – женщина: «Славят красу несказанную ханской жены.
Косы ее не туго заплетены;
Голеней достигают токуги ее;
Шелковый пышен халат упругий ее;
Выкроен из неизвестной ткани халат;
На голове — убор золотой, говорят,
В целый косяк пятилетних коней ценой,
Вышитый жемчугом ханшей Уржин Бадмой;
Ноги обуты в прекрасные сапожки.
В мягкие, ярко-красные сапожки…»
[Из песни «О поражении свирепого Хара Киняса»].
И все бы так, да есть у калмыков еще один мало изученный фольклорный жанр – домашние моления, связанные с тремя днями поста – «мацг». Держать пост три дня в месяц, читать молитвы, передававшиеся из глубокой древности и выполнять особые буддийские предписания – было высокой честью для большинства стариков калмыцкой степи.
В молитвах, которые по сей день поют бабушки калмычки, есть такие слова, которые не только в корне изменяют сложившее отношение к белошвейке или ханше Урҗин Бадме, но в некоторой, пока неопределенной степени и к самому калмыцкому эпосу. Неужели Урҗин Бадма вошла в молитвы? За какие заслуги? Почему?
Процитируем одно четверостишье калмыцкой молитвы и вы, наконец, поймете, что за тайна была у Урҗин Бадмы:
Урҗин Бадмасамбава
Оран чимг Адюшва
Урдаснь дахн, зәрлгәр
Улмар маанярн әдслсмн.
Удивительно, но это факт: Урҗин Бадма далеко не женщина, а мужчина. И не просто славный батыр, мифический герой или сказочный персонаж, выдуманный кочевником в долгие и темные зимние ночи… Урҗин Бадма (Оргьен Пема, Ургьен Падмасамбхава) - создатель тибетской буддийской традиции Ньингма, великий маг, буддийский святой и распространитель учения Будды.
Слово Урҗин – калмыцкое произношение тибетского слова Ургьен или Оргьен. Тибетцы же этим словом обозначают великую мифическую страну Уддияну. Уддия́на - буддийская страна, существовавшая во второй половине 1 тысячелетия нашей эры в северной Индии, её точное положение является предметом дискуссий, однако об Уддияне имеется немало сведений в буддийской литературе, в тибетских, индийских и китайских источниках. Уддияна считается родиной многих выдающихся учителей буддизма, в частности, Падмасамбхавы, и тантр Ваджраяны. Как священное место, Уддияна упоминается во многих сакральных текстах тантрического буддизма, таких как Абхидханоттара-тантра, Чакрасамвара-тантра, Калачакра-тантра и многих других.
Вот кем на самом деле является Урҗин Бадма! Не рукодельницей белошвейкой, не ханшей, а одним из величайших буддийских мистиков, имя которого было переведено неправильно и повлекло за собой искажение смысла строк эпоса. Как бы выглядели слова и смыслы процитированных ранее строк липкинского перевода Джангара, если бы вместо ханши Урҗин Бадмы, там было написано Падмасамбхава? Допуская вольность, мы осмелились незначительно подправить перевод мэтра:
На голове — убор золотой, говорят,
В целый косяк пятилетних коней ценой,
Вышитый жемчугом гуру Ургьен Падмой;
Ноги обуты в прекрасные сапожки.
В мягкие, ярко-красные сапожки…
Спорить о наличии религиозной составляющей, в частности буддизма в этом памятнике устного творчества калмыцкого народа бессмысленно. Чего стоит, к примеру, описание построения мандалы перед началом врачевания одним из персонажей эпоса или же сама форма песнопения, напоминающая практику буддийских йогинов. Приведем еще один пример, описанный самим Семеном Липкиным.
«...Зимой 1940 года я (авт. - Семен Липкин) познакомился с Мариной Цветаевой. Поводом для знакомства было то, что Цветаевой поручили отредактировать французский перевод одной из песен «Джангариады», сделанный с моего перевода. Марина Ивановна сказала:
– Французский язык не так приспособлен, как русский, к тому, чтобы передать всю вашу азиатскую орнаментику, аллитерации и прочее. Наш француз вообще не рифмует. У вас размер такой же, как в подлиннике?
– Чтение подлинника мало что дает. В исполнении сказителя, джангарчи, иные гласные редуцируются, иные растягиваются. Я записывал со слов сказителя.
– Что такое Эрлик-хан?
– Судья умерших, владыка ада, соответствует индийскому Яме.
– Халвынь?
– Халвинг. Головной убор замужней женщины.
– Вроде наших хористок в кокошниках?
– Нет. Этот убор в быту и сейчас.
– Чиндамани?
– Три драгоценных талисмана, которые на берег ежедневно выбрасывает океан Бумба.
– Океан как я поняла, священный, а словцо какое-то детское: Бумба. Мне не очень по душе наш способ перевода.
Думаю, что словарь кочевничьего эпоса должен быть более прост, груб.
Я возразил:
– Калмыки, действительно, раньше кочевали, образ жизни их и сейчас прост, но они вовсе не грубы. Расскажу вам один случай.
В глубине степи, в слабо освещенном клубе, я слушал песнь эпоса. С помощью домбры ее исполнял джангарчи, еще не старый. И вдруг он заснул. Зал затих. Тишина длилась несколько минут, пока сказитель не запел снова. Потом я спросил у своего спутника, драматурга Баатра Басангова:
– Что же произошло?
Он мне объяснил: сказитель дал знак слушателям, что светлые, сладостные звуки эпоса перенесли его на мгновенье в нирвану, т.е. он, человек, стал Буддой. Слушатели его поняли и тоже заснули, как бы удаляясь из нашего иллюзорного в мир истинный, вечный.
Серо-голубые выпуклые глаза Марины Ивановны вспыхнули:
– Вот чудо...
Кроме того, упоминание имени Урҗин Бадмы в эпосе Джангар свидетельствует о том, что его учение было весьма распространено среди калмыков. Ведь невозможно упоминать того, чего никогда не было, и того, о чем не знали. Однако нужно заметить, что причастность к тайне налагает особую ответственность. Прежде всего, заново прочесть эпос, и обнаружить другие ошибки и опечатки.
Каждая ошибка, вовремя нами не замеченная, претендует на то, чтобы стать очевидностью. А очевидность через определенное время перерастет в истину. А обличить истину в будущем и выявить ее ложь будет очень сложно. Это касается не только таких мелких ошибок, как неверное истолкование имени Урҗин Бадмы, но и калмыцкого языка, культуры и прошлого. Открытие этой тайны для нас гораздо важнее...
В сюжете: Урҗин БадмаДжангарКалмыкия