Сибирский художник Василий Слонов создал новую инсталляцию
О современном искусстве сказано уже миллион слов. Мы решили сказать на пару сотен больше. О его сложностях, особенностях и целях, а также о феномене сибирского современного искусства читайте в интервью с Василием Слоновым «Красноярск – Камчатка современного искусства»
О сложности современного искусства
- Василий, вы имеете самое непосредственное отношение к современному искусству. Расскажите, в чем, на ваш взгляд, сложность его восприятия?
- Говоря о сложностях, вы, должно быть, имеете в виду неподготовленную публику и людей старшего поколения, людей не из культурной среды. С одной стороны, воспринимать современное искусство для них сложно, это правда. С другой стороны – не совсем: эти люди потребляют современную массовую культуру в виде голливудских фильмов, этакий культурный фастфуд.
Они им питаются, не задумываясь, как не задумывается ребенок, когда пьет молоко. Сложность восприятия современного искусства неподготовленной аудиторией связана в первую очередь с мифом, что современные художники не умеют рисовать. Нельзя заставить людей разбираться в современном искусстве – никто ведь не обязан разбираться в сортах фуа-гра. И все же в чем рецепт? Тут такой рецепт. Не нужно доставать из кармана топор и сразу оценивать произведение современного искусства отрицательным критическим суждением. Нужно вырастить в себе любопытство, сделать так, чтобы разгулялся аппетит.
Тут должна быть логика следователя, который, распутывая преступление, прорабатывает разные версии. То же и в искусстве. С другой стороны, должна быть какая-то насмотренность. Тогда человеку становится интересно, он начинает «втыкаться» в контекст, осваивать вершины современного искусства, понимать и читать его. Можно придумать банальную мотивацию. Если молодой человек хочет произвести впечатление на девушку, он может сделать вид, что разбирается в современном искусстве.
Девушки любят все загадочное. Так и девушка: если она уехала из села (а село из нее не уехало), она может произвести впечатление даже на олигарха, показав, что разбирается в искусстве. (Смеется.)
- А можно как-то себя к этому подготовить?
- Ну, одной из важных человеческих добродетелей является любознательность, причем это касается не только искусства. Сталкиваясь с чем-то новым в своей жизни, например, с новыми людьми, человек не должен торопиться с выводами. Не надо спешить, а в искусстве – не надо принимать художника за идиота. Ведь культурный продукт – это итог каких-то размышлений. Но вообще, если честно, рецепта нет. Нет.
Проблема в чем: нет четких критериев в современном искусстве, помогающих определить, где хорошо, а где плохо. Современное искусство – контекстуально. Современный художник говорит на языке масс-медиа. И говорить, что вам это непонятно, – ну, это торопливое суждение. А если кто-то думает, что он понимает искусство эпохи Возрождения, он ошибается, потому что здесь он «не врубает» исторический и религиозный контекст. Ему понятно лишь то, что человек похож на человека.
- То есть современное искусство нам все-таки ближе в силу времени?
- Да, ближе
О целях современного искусства
- А что, по-вашему, современное искусство?
- Вообще существует стереотип, что художник – это тот, кто умеет рисовать и должен обязательно брать для этого кисти и холст. И это искусство, а все другое – нет. Или инсталляция, это вообще то, что невозможно повесить на стену. Человек не понимает ни задач, ни функций искусства. Для него это лишь декоративное пятно на стене. А убедить человека в том, что художественный язык – это язык аллегорий и метафор, бывает очень сложно.
Противники современного искусства относятся к этому как к приколу и эпатажу. Или считают, что такое искусство можно создавать только после того, как кто-то научится рисовать. Но людей, которые умеют рисовать, но при этом не делают искусство, очень много.
- Какова тогда цель современного искусства?
- Искусство тем и прекрасно, что в нем остается тайна и цель. Это не манифест, как строительство светлого будущего. Искусство интересно как некая территория абсолютной свободы. Все мы связаны какими-то узами, но искусство – это заповедник, где мы свободны. И накидывать на эту территорию свободы цепи задач – неверно. Цели… какие цели у цветов или бабочек?
Человек просто не может без прекрасного, а художник как оголенный нерв, через него это и звучит. Задача искусства в том, чтобы радовать. Просто радовать, причудами и непредсказуемостью.
- И какая, на ваш взгляд, самая благодатная, благодарная публика для современного искусства?
- Наблюдал такую вещь: как эволюционируют галеристы, кураторы выставочных залов, олигархи. В какой-то момент приходят деньги, богатство, роскошь, а искусство становится вершиной потребительской эволюции. Когда все кайфы понятны и предсказуемы, именно в искусстве они находят мегакайф, выкраивают время лететь в другую страну на биеннале и находятся перед художниками в трепете, ожидая: какую его волю они готовы узреть? Они эту фишку как-то просекли… Буржуазия любит скучное. Вот смотрят они на европейское или американское современное искусство, вокруг какой-нибудь Лас-Вегас, а тут так скучно, что аж хорошо! Современное искусство как царский гастрономический стол со всеми его вкусами и ароматами. Так же сложно рассказать о современном искусстве. Я сам им пленен.
Вот еще один совет: получать кайф от непонятного! Вам пришла квитанция ЖКХ: вода столько-то, электричество столько-то. А вот оно искусство – я ни хрена не понял. Я не думал об этом, но теперь подумаю.
- Как вы думаете, кто из современных художников останется в истории?
- Да их сотни. Много кто нравится. Вот забудешь кого-нибудь – обидятся, а обижать коллег по цеху не хочется. Кто останется? А хрен знает… Нужно называть таких, как Бэнкси, – удобоваримые и невысоколобые интеллектуалы с вооот такими манифестами. Их тьма, и все жутко интересно. О процессе творчества Василий, что вас вдохновляет? Расскажите о людях, чей опыт вы используете при создании произведений? Художники не живут и не творят в вакууме. А чужой положительный опыт является пинком и толчком, ведь когда видишь что-то прекрасное, созданное другим, это вдохновляет на собственные вещи. Да даже на химическом уровне.
- А что вдохновляет…
- Да пафосно это как-то. Хрен знает. Куда-то приходит, куда-то уходит, образы захватывают голову. Знаете, как колокол в голове звучит: бум-бум-бум. Почему я и говорю, что искусству не научить. Можно научить рисовать, вон обезьян же учат, а вот как все это оформлять во что-то интересное – ну не знаю… Идеи и образы оккупируют художника. Они берут в плен, и пока ты с ними, пока ты не выпустишь их на волю, они не отпустят. А уже потом интерес к ним пропадает.
- А бывает, что озарение пришло, а потом раз – и кончилось?
- Возникает художественный образ. Ты видишь белый холст и видишь, как он будет выглядеть, ведь задача художника – именно спроецировать то, что в голове, на бумагу. Возникает образ, искра воспламеняется, разгорается, ты думаешь, в какой форме твои мысли будут выглядеть наиболее убедительно. И ты видишь, как надо это сделать: может, не имеет смысла определенную идею делать живописью, может, здесь нужна инсталляция. Если вдохновение пропадает, зачатие уже произошло, и оно растет, плод вызревает. Это почти автоматически. А вот так «раз – и все» – нет, не бывает.
- Как вы к этому относитесь? (Смеется.) Это вы сказали, я не говорил! Я не живу в мире славы. Такое мнение меня вообще удивляет, ведь я насчет себя иллюзий не строю. Если слава есть, встретимся позже, и я вам более подробно отвечу на этот вопрос. Если не секрет, какие ваши работы наиболее востребованы? Может, даже в денежном эквиваленте. Самыми дорогими были из нашумевшего сочинского цикла. Если о картинах, это 3–6 тыс. евро. А вообще по ценам максимум 10 тыс. евро. Это была история России в топорах. Говорим о славе – и тут же о таких небольших цифрах…
Нужно не возлагать надежд и жить в надломленном состоянии, как у буддистов. Если планка ожидаемо занижена, ты не переживаешь боль разочарования. Да и вообще цены на произведения как критерий успеха – вещь сомнительная. Дороговизна не мой критерий, а вот моя жена сказала бы, что дорого – это хорошо. (Смеется.) Последнюю сочинскую работу купил бывший посол Сингапура в Москве, который сейчас живет в США. Сейчас мир глобален, и уже нет смысла хвастаться, мол, кто-то из-за границы купил мое произведение.
- А есть у вас какая-то личная высшая цель как художника?
- Ну вот с сочинским проектом так получилось – просто. А как таковых целей нет. Я не планировал, что будет так. Я доволен тем кайфом, который есть, а деньги, слава – это побочные эффекты. Вот бухаешь – цирроз, рисуешь – слава. Можно и без нее обойтись. Быть в каждой бочке затычкой добавляет суетности. Это все издержки.
О российском современном искусстве
- А вы считаете, что у российского современного искусства свой особый путь?
- Он должен быть. Это необходимо. Какой смысл у русского искусства в повторении западного? Вот, например, Красноярск. У нас так принято, что художники воспитываются в идеалах европейского искусства. Они думают, что работать а-ля импрессионисты – это круто. И что это ошибка – косить под современность. На Западе это не интересно, там интересна Россия самостоятельная и самобытная. Не то что какая-то домотканая, а вот такая удивительная и неожиданная. И признак России – непредсказуемость. От нас западный критик ждет эту непредсказуемость, потому что она его очаровывает. У каждого должен быть свой путь. И он есть, этот путь.
- А если конкретно у Сибири?
- Нашими трудами мы ввели в историю искусства такое понятие, как сибирский иронический концептуализм. И это что-то еще более отдельное, чем Россия, ведь Россия – это сто народов. И у Сибири свои тараканы. Ее отличительный признак – безудержная ирония, самоирония и народная смеховая культура. Это не я сказал, это я слова критиков повторяю. Бренд современного искусства в Сибири есть, и я вас с этим торжественно поздравляю! Играя, шутя, мы это сделали, ввели в художественный дискурс.
И вот недавно сидели, думали, что этот бренд надо покруче продать. Но преследовать нужно не корысть, а условия существования на арт-рынке. Даже если художникам эти деньги не достанутся, произведения разойдутся по музеям и выставкам.
Вот мои работы уже где-то круглосуточно есть. И еще. Если говорить о феномене сибирского искусства, то Красноярск – это Камчатка современного искусства. Восточнее тоже есть таланты, но благодатной почвы для современного искусства уже нет.
Источник: http://francis-journal.ru/