Олег Юмов: Лидер появится в тяжелое для Бурятии время
Знаменитый режиссер рассказывает о своей уникальной постановке эпоса «Шоно Батор» в жанре спектакля-инсталляции.
Мысли о времени, людях и бурятском театре – театре улигершина. Очень древнее народное произведение – в очень современной постановке, насколько убедителен этот симбиоз?
- Олег, сайна байна! Расскажите о своей новой работе, как вы пришли к мысли о работе с эпосом «Шоно Батор»? Как эта мысль родилась, как развивалась?
- С эпосом «Шоно Батор» я начал работать давно. Этот эпос лег в основу оперы «Энхэ Булат Батор», опера написана по его мотивам. Конечно, в «Энхэ Булат Баторе» присутствуют веяния советской эпохи – ханы и шаманы плохие, бедный народ изнывает…
- Такие классовые вещи?
- Да, именно. Такая социальная, социалистическая редакция. Но интерес к «Шоно Батору» был и раньше. У каждого режиссера есть круг произведений, над которыми идет работа на протяжении всей жизни. И этот эпос – как раз из таких вещей, которую я всегда хотел поставить, конечно, именно здесь, в Бурятии. И, вообще, мне кажется, что улигер в чистом виде никогда не ставился в Улан-Удэ. Я могу ошибаться, но на моей памяти точно не было. По сказаниям, по легендам, конечно, в «Ульгере» есть постановки. А постановка эпоса в чистом виде, в том виде, как он дошел до нас – по-моему, такого еще не было.
Эпосов много, и наших, и эпосов других народов, но в «Шоно Баторе» очень ярко выражена человеческая, этическая сторона. Это мне нравится. Поясню: в любых эпосах присутствуют какие-то неземные герои, богатыри, борются с фантастическими сверхъестественными существами. Это, конечно, часть повествования, часть культуры, но «Шоно Батор» приближен к жизни. И, безусловно, у героя эпоса был реальный исторический прототип. Возможно, это был Амарсана, герой-освободитель, который боролся с манчьжурской оккупацией. И вот в честь него народ начал слагать эпос. И не только наш – о Шоно Баторе есть сказания у казахов, киргизов, тувинцев. Точно есть Шоно Батор и у калмыков, и у монголов. Среди бурят, почему-то, чаще всего он упоминается у западных бурят.
Так вот, Шоно Батор – это обычный человек, он не сын неба. Он наделен хорошими физическими качествами, внутренними, духовными силами, но он – не бог и не полубог. И эти качества, несмотря ни на что, даже на откровенную подлость со стороны родного брата, несмотря на глупость со стороны родного отца, все равно, эти качества, мудрость народа, остаются с ним. В принципе, он легко мог бы победить и наказать брата… Но, подробности не буду раскрывать, пусть зрители сами оценят.
- И, тем не менее, грустный финал…
- Да, и это тоже особенность этого эпоса. Обычно эпосы заканчиваются героически-патетически, Добро победило Зло, а тут, все-таки, главный герой погибает. Погибает за чужой народ, под чужим небом, за чужую идею… У него есть напутственные слова – когда наступят тяжкие времена, он возродится. Этот богатырь вернется, чтобы помочь своему народу. Умирая, он просит своего коня, чтобы тот вернул на родину его тело, это очень сильный момент.
И это очень глубокая мысль. Мы, в современности, хотим видеть какого-то лидера, своего, по-настоящему переживающего за свою родину и свой народ. Говоря словами Лермонтова, героя нашего времени. Хочется на кого-то надеяться, на кого-то равняться, в кого-то верить.
Неважно, будет ли это спортсмен, культурный деятель, или политик, главное – харизматичный лидер, который объединит вокруг себя мыслящих людей. Который даст какой-то толчок, какую-то идею, какое-то вдохновение. Именно в тяжелое время. Не только в Бурятии, не только в России – мы все сегодня это переживаем, и тема как никогда актуальна. Кто он? Где он? У нас много талантливых людей. В самых разных сферах – в культуре, в спорте, в бизнесе. Например, очень уважаемый мной Даши Намдаков, который вдохновляет очень многих. В спорте, например, Баир Омоктуев… Талантливых много, но все как-то разобщены. Нет такого объединения, которое вылилось бы во что-то хорошее, позитивное, что вдохновило бы нас, жителей Бурятии.
И спектакль-инсталяция «Шоно Батор» не случайно поставлен на площадке Галереи «Орда». Это молодое, но очень интересное место. Здесь возможны новации, которые будут очень плодотворны. Допустим, поэзия Намжила Нимбуева. Как ее поставить в академическом театре? Это очень трудно представить, как заинтересовать 500 человек погрузиться в поэзию. А на камерной, экспериментальной площадке – возможно. Мне не нужны стадионы, мне нужны думающие зрители. Которые могут придти сюда, прочувствовать атмосферу и разгрузиться. Чтобы они могли сесть и остаться наедине с собой и с Шоно Батором, с Анной Ахматовой, с Дондоком Улзетуевым…
И я очень надеюсь, что в будущем, это станет таким центром притяжения, где идеи и мысли самых разных направленностей соединятся, и будут работать на развитие Бурятии. И культура Бурятии, культуры бурят-монгольских народов будут представлены не только здесь, но прозвучат по всему земному шару.
- Почему такой формат? Современное поколение воспитано на фентези, старшее – на книгах. А вы ставите такую серьезную вещь, как эпос, в жанре спектакля-инсталяции?
- Сам формат «спектакль-инсталяция» родился не сразу. Спектакль не бывает одножанровый. Драма, комедия, фарс – все это смешивается. В одном и том же спектакле могут смешиваться разные жанры – здесь – любовная лирика, здесь – грубо говоря, боевик. И в нашем «Шоно Баторе» так же. Мы назвали его «спектакль-инсталяция», потому что здесь не совсем стандартная сцена. Здесь – очень камерная, интимная обстановка. И наш единственный артист – Жаргал Лодоев, не совсем единственный. Те фигуры, которыми он играет, не совсем куклы, это практически произведения искусства, созданные мастерами специально для постановки.
И, возвращаясь к вопросу – такой формат для меня – это попытка нащупать образ улигершина. Есть европейский театр, есть русский театр, есть японский театр, последний, кстати, самый древний. А где наш, бурятский театр? В чем он проявляется? То, что мы имеем сейчас – и в Бурятии, и в Монголии – это наследие СССР, западное веяние. Вся система, школа, работа – это все европейское культурное наследие. Европейский театр родился из религиозных мистерий, когда разыгрывали сцены из жизни богов, из Библии.
А мы? Разве в буддийской мистерии Цам нет элемента театра? Есть. Хотя основная составляющая – религиозная, все это происходит очень красочно, есть маски, реквизит, роли… И – такое явление, как улигершин. Это человек, который странствует по Великой Степи, заходит в селения, рассказывает удивительные истории, играет на инструментах. Это театр одного актера, это театр улигершина. Я уже давно в поисках этого бурятского театра, не будем сейчас об этом говорить.
Театр улигершина – это живое повествование, в те времена оно было шире и телевизора, и интернета, это был целый космос. Я не думаю, что он сидел и что-то монотонно бурчал, простите за не совсем литературное выражение. Он играл сам, становясь то одним, то другим персонажем. Улигершин преображался внутренне, внешне, интонационно.
Я хочу показать, каким он был, настоящий бурятский театр. С использованием фигур, изготовленных нашими, бурятскими мастерами – из бронзы, из дерева, из камня, из глины. Неважно из чего, важно, что это все работает в спектакле. Как раньше работало, в руках кочующих по Великой Степи улигершинов. И все это породило такой жанр, как «спектакль-инсталяция». Это не кукольный театр, это не драма. И мне очень нравится, что есть возможность выдумывать нечто новое, хотя, по идее, это – очень старое и очень родное. И я обязательное поеду «кочевать», в том смысле, что мы планируем выезды в районы Бурятии, в Иркутск, в Агу, в Монголию.
- Фигуры воинов, красавиц, животных – это уже ваши актеры, ваша труппа, можно сказать?
- Да, и после представления каждый их может потрогать, разглядеть. Даже купить. В обычном театре мы сидим далеко, зрители и актеры разделены сценой. А здесь – зритель – это участник. В обычном театре, при приближении видно, что костюмы и реквизит – это бутафория, не так тонко сделаны. Здесь же – нет никакого обмана, все настоящее, и фигуры, и доспехи Жаргала, и лук, и стрелы. В этом спектакле я хочу еще не создать – пока еще рано – но, хотя бы почувствовать, ухватить, что есть театр улигершина. Есть понятие «моноспектакль» - театр одного актера, но здесь именно инсталляция, выражаясь модном языком культурной тусовки. И плюс – создание музыкальной атмосферы человеком-оркестром – Баттувшином. Он – и музыка, и спецэффекты, и все это звучит просто потрясающе! А Жаргал лицедействует, иллюстрирует фабулу, зажигая зрителей нашим бурятским хитроватым юмором, заставляя грустить. И, мне кажется, нам удалось создать атмосферное произведение, сильно влияющее на зрителя. Но, опять же, судить только зрителю.
- Я правильно понимаю, что это такой большой эксперимент, который вы ставите своей звездной командой Юмов-Баттувшин-Лодоев? Вы вместе ищете?
- Почти. Но это не поиск в привычном понимании. Любой творческий человек в поиске. Но, в смысле поиска жанра исконно бурятского театра – да, это мы уже обсуждали выше. Спектакль поставлен, он идет, но, Жаргалу, например, тяжело работать в таком жанре, и он ищет. Ищет пути подачи, подходы к раскрытию, к зрителям. Поиск материала – тоже сложное занятие. Как сделать старый текст, с устаревшим языком, удобоваримым, воспринимаемым зрителем. Мы ищем путь между литературой и театром, между литературой и выставкой, между литературой и галереей. В этом для меня – азарт и поиск. Как сделать, чтобы зритель это воспринял, услышал? Просто читать этот улигер? Тогда зрителю проще пойти в библиотеку или скачать из интернета. Я, в силу погруженности в материал, понимаю, слышу этот текст.
А зритель? Не знаю. Поэтому Жаргал его иллюстрирует, играет, создает образы. Еще не понятно? Тогда услышьте игру Баттувшина, создаваемую им атмосферу. Война? Рокот боевых барабанов! Лиричная сцена – нежная флейта, и так далее. Это и есть чудо театра – все происходит здесь и сейчас, вживую, и зритель чувствует это. Музыка, актерское мастерство, литературное творчество народа, работы мастеров – это все погружает нас в атмосферу того времени, дает нам понять, насколько далеко мы ушли от каких-то вещей, а от каких – не ушли вообще. Найти это, завершив поиск погружением зрителя в «то» время – вот в этом и заключается моя скромная работа.
- Что вы хотите дать зрителю? Что вложить в него?
- Меня как-то спросили: «ну что, господин Юмов, чем будете удивлять?» Я не хочу ни удивлять, ни вкладывать. Не хочу поучать, воспитывать. Без пафоса. Мы – взрослые люди. Но, даже если придет ребенок, у него, все равно, уже есть свое сознание.
Моя задача – сделать литературный материал открытым, поставить его без разных трактовок. Я хочу, чтобы мы вспомнили этот забытый текст, тем более, что он так актуален. Мы должны задуматься. Некоторые даже не подозревают о существовании эпоса «Шоно Батор», будем честны. Не у всех есть время и возможность читать эпос в оригинале или в переводе.
В тексте много пословиц и поговорок, народных мудростей – если кто-то это услышит и будет употреблять в речи – это хорошо. Да, главное – сделать доступным, актуализировать материал. Вместе с постановочной командой, вместе со зрителями поразмыслить – кто был Шоно Батор? Скорее, я хочу задать вопрос, а зритель уже сам решит, каков ответ и расставит акценты. Лично мое мнение – неправильно диктовать со сцены. Театр – это место, где многие творческие силы могут сделать продукт, как в кулинарии, из множества ингредиентов. Зритель сам сделает вывод – что хорошего, что плохого в спектакле. И самое главное: источник материала – народ, мы с вами. «Шоно Батор» – наш эпос, который сложили предки, чья кровь течет в наших жилах.
- Спасибо за честные ответы, баярлаа!
Галерея «Орда» приглашает вас на показы спектакля-инсталяции 6,7,8,9,10,13 марта. Начало – в 18:00. Специально для занятых в течение недели 6 и 13 марта показы продублированы - в 12:00 и 18:00. Бронирование и доставка билетов: 89644017488
Фото: geometria.ru