Смерть монгольской культуры, или почему монголы уважают теперь лишь иностранцев

 

На фото: Саньямятав Ядамсурэн, министр труда Монголии, позирует на выставке ремесел в автомобиле. Из фоторепортажа о хвастливом богатстве и отчаянной нищете Монголии – ранее на АРД.

История про ламу

В одно время, как только приближался Новый год по лунному календарю, жаркие дебаты вспыхивали на телевидении между ламами тех или иных направлений по поводу того, в какой день календаря будет правильнее отметить Цагаан сар. Одни утверждали, что это якобы должен быть совершенно другой день календаря, в отличие от нового года который сейчас отмечают монголы, другие пытались отстаивать Цагаан сар.

Для рационального человека, казалось бы, какая разница – в какой день отмечать новый год. Вроде бы можно просто договориться, так как, по большому счёту, это ведь просто точка отсчёта. Но позже подумал: «Для суеверного человека, естественно, важно знать точно, в какой день календаря начать празднование нового года”.

Не дай бог начать новый год с неправильного дня – все равно, что встать не с той ноги утром. Тогда в течение всего года бедствий не избежать, ибо для суеверного человека все это действует подобно тонкой энергии феншуя.

Эти тщетные дебаты продолжались многие годы, и вскоре всем надоело их слушать, люди стали просто отмечать праздник, как отмечали всегда. Однако зачинщики этих дебатов хорошо запомнились многим.

Однажды пришел в банк. Женщина, которая стояла передо мной, учтиво предупредила, что за ней стоит еще один человек. Через пару минут приходит этот человек, заказавший очередь. Им оказался тот самый лама, который самым упорным образом пытался доказывать, что вроде бы мы все неправильно отмечаем Новый год, и якобы он один достоверно знает, когда правильнее отмечать главный праздник года.

Он достал из-за пазухи огромную пачку банкнот американских долларов и, не взирая на окружающих, стал смачно их считать, с удовольствием слюнявя пальцы. Когда подошла его очередь, выяснилось, что он вносил деньги на свой сберегательный счёт. Не помню точно, сколько там было, да это и не важно, наверное, около 15 тысяч долларов.

Через месяц, там же, снова наталкиваюсь на этого ламу. Он опять пополнял свой сберегательный счёт. Правда, стоял в другой очереди и, как обычно, считал свои деньги у всех на виду. Не надо быть психологом, чтобы, увидев, как загораются его глаза, распознать в них удовольствие, получаемое при счете денег.

Наверное, этот случай с ламой не был бы примечательным, и я забыл бы его со временем, если бы через несколько месяцев не натолкнулся бы на огромную статью про него в одной из центральных газет. Не знаю, кто на него держит зуб, но статья описывала криминальное прошлое ламы.

Оказывается, если верить автору, наш герой в молодости умудрился своровать дорогие антикварные статуэтки из монастыря, причем, у своего же учителя. Позже был пойман и посажен в тюрьму.

Не буду далее подаваться в детали его криминального прошлого. Уверен, большинство монгольских читателей быстро догадаются, о ком идет речь. Но нам не интересна его персона как таковая, тем более персона с криминальным прошлым. Нас интересует, как все это влияет на культуру общества, ради чего вся эта история описывалась.

Человеческое познание ассоциативно. По теории экспериментального обучения познание человека идет через процесс ассимилирования нового опыта в существующие понятия и концепции. Так человек создает в своем воображении образы, которые в психологии называют конструкциями (constructs).

Например, если у монгола спросить, какие ассоциации возникают при слове скаковая лошадь. Скорее всего, он скажет такие слова как «лето», «наадам», «дети», «палатки», «скачки» и т.д. Эти слова как раз являются примерами конструкций про скаковую лошадь. Чем богаче воображение, опыт и познания человека, тем больше у него возможных конструкций.

Если немного поразмыслить в этом русле над приведенным здесь примером про ламу, то очевидно, что наши прежние конструкции про ламу пополнились такими словами как «высокий доход», «жадность» и «алчность». Прежнее представление о ламах, как о людях добровольно отказавшихся от мирских утех, обогатились совсем не сопоставимыми с ним конструкциями.

Не требуется большого ума, чтобы понять: религия стала средством обогащения. Главный результат нового образа ламы – это появление неуважения к ламам или даже, может быть, брезгливого отношения к ним. Новые конструкции ассоциируются с негативными категориями.

С началом переходного периода образы многих социальных групп, сословий, пополнились новыми конструкциями, как это произошло в случае с ламой. Так, например, образ полицейского «пополнился» такими конструкциями как «вымогательство», «взяточничество» и «крышевание».

Слово «министр», например, такими конструкциями как «казнокрад», «коррупционер», «сексуальные домогательства» и подобными.

К сожалению, все это приводит к тому, что исчезает всякое уважение сначала к отдельным чиновникам, или социальным группам, а далее ко всем остальным. В результате типичное отношение людей друг к другу может быть выражено высказыванием типа: «Да кто ты такой?».

Новая культура и немного теории...

Один из моих приятелей, проработавший в Монголии более 10 лет, однажды спросил: «Почему монголы относятся к иностранцам уважительно, в то время как друг к другу относятся абсолютно без всякого уважения?».

У меня тогда не было более или менее разумного ответа, но теперь понимаю, что в обществе установилось новая манера отношения людей друг к другу в результате вдруг ворвавшейся в нашу жизнь экономической свободы.

Согласно определению одной из тех, кто заложил основы теории культуры, Мэри Дуглас, «культура – это манера общения людей» (Douglas, 1996). Иначе говоря, как люди общаются друг с другом – это и есть их культура. Это определение позволяет утверждать, что в монгольском обществе идет процесс становления новой культуры с соответствующими моральными устоями и ценностями.

Эта статья не ставит целью пытаться объяснять, почему такое повальное ухудшение моральных устоев стало возможным. Тем не менее, не будет излишним отметить, что такое возможно только при отсутствии твердых ценностей в обществе.

Экономическая свобода, пришедшая с окончанием социализма, позволяет всем социальным группам усердно гнаться за краткосрочной денежной выгодой. При отсутствии конкурентоспособных навыков у большинства членов общества самой доступной формой краткосрочной наживы становится, естественно, использование служебного положения. Использование служебного положения для наживы, брезгливое отношение друг к другу в результате пополнения образов социальных групп негативными конструкциями, как было объяснено выше, потеря моральных устоев – все это явные признаки новой культуры.

Социальная наука различает четыре основных вида культуры, а именно: иерархическая, конкурентная (competitive culture), эгалитарная и фаталистская.

Для наглядности внизу приведен график, определяющий различия видов культур, по системе предложенной Дуглас. Она утверждала, что культуру можно классифицировать в двух измерениях, а именно по группам (group) и по решеткам (grid).

График №1: Классификация культур по группам и решеткам

Горизонтальная координата является «мерой того насколько людские мысли и действия ограниченны их обязательством перед социальными группами» (Patel & Patel, 2008). Соответственно, тем больше у людей приверженности к социальным обязательствам или соглашениям, тем дальше она будет расположена от координат. И, наоборот, тем меньше члены общества привержены соблюдению социальных соглашений, если таковые соглашения есть, конечно, тем ближе расположение такой культуры к началу координат по горизонтальной оси.

Например, если спросить, чем отличается варвар от цивилизованного человека, то по этому графику человек, живущий по канонам социальных соглашений, скорее, окажется цивилизованным человеком, в то время как человек, живущий вопреки социальным соглашениям, будет классифицирован как варвар.

Так, например, система философских традиций знаменитого древнекитайского философа Конфуция была предназначена для установления «лингвистических, этических юридических и ритуальных соглашений» (Watt, 1989) в обществе с целью создания системы коммуникаций, что в принципе позволяло устранить спонтанность и обеспечить социальный порядок. Благодаря этим традициям страны, где есть культура, основанная на конфуцианских традициях, естественно будут находиться далеко от начало координат по горизонтальной оси в вышеупомянутом графике.

По такому же принципу вертикальная координата является «мерой того, насколько человеческое поведение ограничено дифференциацией ролей в обществе внутри или вне социальных групп» (Patel & Patel, 2008). Проще говоря, чем больше роли людей в обществе прочно дифференцированы, тем выше окажется такая культура по оси координат.

Например, наш пример с ламой, приведенный выше, иллюстрирует возможность того, что человек с криминальным прошлым может стать главой одного из монастырей, что в принципе возможно только при отсутствии четкой дифференциации ролей социальных групп и что возможно только при конкурентной культуре.

Сегодня в Mонголии твердо устанавливается конкурентный вид культуры. Явными признаками конкурентной культуры являются погоня за результатом, погоня за краткосрочными финансовыми выгодами, культ личных связей. В результате, меняются ценности. Люди начинают уважать только богатых, или же людей, имеющих высокое служебное положение, так как они потенциально играют решающую роль в заполучении непосредственных финансовых выгод.

Люди же, имеющие знания, или, скажем, докторские звания, становятся не важными, так как от них нет финансовых выгод. Таким образом, зачастую можно встретить докторов наук, занимающимся частным извозом. При этом неуч с 8-летним средним образованием, заполучивший должность за взятки, скорее будет больше уважаем в обществе, нежели доктор наук, занимающийся частным извозом, так как последний в принципе уже никто для людей, ищущих немедленные финансовые выгоды.

Ориентирование на результат естественно ухудшает моральные устои общества. Так как результат становится главным приоритетом, все средства начинают себя оправдывать, таким образом, порождая коррупцию и стимулируя криминал в обществе. Хотя многим в обществе новые явления, связанные с коррупцией и криминалом, не нравятся, к сожалению, это естественный и объективный процесс, порожденный установлением экономической свободы и соответствующей ей новой культуры, а именно конкурентной культуры.

Этот процесс будет продолжать принимать все более уродливые формы, и его практически невозможно остановить. Разве что провернуть в обществе революцию, как в 1917-м году, с последующей гражданской войной.

Мой давняя знакомая, которая работает в Монголии уже более 18 лет, решила продать свой малый бизнес и уехать обратно в Гонконг. На вопрос, почему было принято такое решение, она ответила, что работать в Монголии более становится невозможно – вымогательство со стороны чиновников переходит все границы.

Её подруга, француженка, которая работала в Монголии более 15 лет, была вынуждена недавно покинуть страну. У нее был приют для детей-сирот. Её вызвал чиновник и заявил, что если она не будет платить по 300 долларов каждый месяц ему лично, приют закроют на основании нарушения ею каких-то статей закона. Она не согласилась, и ее приют закрыли, а тридцать два ребенка выбросили на улицу. Слава богу, их подобрала другая иностранка в свой приют. Но говорят, её тоже шантажируют, и её заведение, скорее всего, закроют так же.

А причина банальна. Чиновник, который курировал вопросы иностранцев, недавно купил огромный дом на основе финансового лизинга, и ему каждый месяц нужно платить по долгам. И таких примеров вымогательства со стороны государственных чиновников – уйма. Но статья не о том, какой беспредел происходит у нас в государственных структурах.

Нас интересует, как эту конкурентную культуру изжить и создать новую культуру, способствующую гармоничному сосуществованию членов общества.

Утверждать, что конкурентная культура возникает с установлением рыночной экономики, и что такая культура является атрибутом рыночной экономики – нельзя. Есть примеры иерархической культуры, успешно существующей при рыночных условиях. Тому примером могут служить такие страны как Япония, Корея, Сингапур, Китай и многие другие.

Просто конкурентная культура возникает при отсутствии социальных соглашений и связанных с ним ценностей, и, с другой стороны, при отсутствии конкурентоспособных навыков у членов общества.

В отличие от конкурентной культуры иерархическая культура делает акцент на правилах, порядках и стандартах. Иерархическая культура более ориентирована на процесс, и потому она придает значение не результату, как конкурентная культура, а на том, кто как делает свою работу.

Другое главное отличие иерархической культуры от всех остальных культур – это признание необходимости принуждения и неравенства, что отсутствует в других видах культур. Ярким примером того, например, являются традиции старшинства в Японии, существующие во всех слоях японского общества, где старших называют “семпай”, а младших “кохай”.

Описывая эти культуры, автор не ставит целью утверждать, что иерархическая культура лучше и приоритетнее, чем конкурентная. Обе культуры имеют свои достоинства и недостатки. Просто на данном уровне развития страны более востребована та культура, которая более способствует экономическому развитию.

Доказано, что иерархическая культура более способствует быстрому развитию, когда обществу необходимы радикальные изменения, в то время как конкурентная культура мало способствует развитию. Почему это происходит – отдельная тема.

Просто отметим, что конкурентная культура, ориентированная на быстрый результат или быструю финансовую выгоду, делает людей более склонными не утруждаться в трате времени на исследования проблемы.

Такая культура заставляет людей искать быстрые решения проблем, люди становятся склонными искать нужную информацию из внешних источников. Например, это доказывает тот факт, что люди перестают читать книги. Не зря знаменитая японская ученая Кимура Аяако критически заметила, что монголы вообще не читают книг, мол, их знания, если есть таковые, это просто «наболтанная информация» (Кимура, 2012).

Последнее, что нас интересует – это вопрос, можно ли избавиться от конкурентной культуры и установить, например, иерархическую. Практически это будет непросто, но успокаивает тот факт, что теоретически это возможно.

Как мы уже говорили, культура – это образ жизни, поэтому «она может устанавливаться и восстанавливаться на микро, мезо и макро уровне посредством активного взаимообщения» членов общества (Patel & Patel, 2008). Если мы хотим изменить её, то нужно будет просто изменить образ жизни.

Возникает вопрос: где эти изменения начнутся?

Ожидать, что государственные организации смогут изменить образ жизни людей – это, конечно, наивно. «Лиса скорее помрет от голода, чем дождется, когда отвалятся нижние части быка», напоминает монгольская пословица в похожих ситуациях. Полагать, что изменения начнутся на уровне семьи – маловероятно из-за отсутствия мотивов.

Единственная социальная ячейка, где, возможно, начнет устанавливаться новая, совершенно другая культура, которая необходима Монголии – это частные организации. Но, следует отметить, что это касается не всех частных организаций.

Скорее здесь речь идет о компаниях с активами до 3-х миллионов долларов. То есть это компании первой группы, по классификации предложенной Шнейдером, Кацманом и Топчишвили (Schneider, Katzman, & Topchishvili, 2003).

Причина такого утверждения связана с тем, что в таких компаниях гораздо легче и проще устанавливать новую культуру из-за гибкости таких организаций и малой вероятности сопротивления инновациям в силу единовластия в компании.

Чтобы быть конкурентоспособными, частные компании неизбежно будут устанавливать строгие порядки, чтобы сотрудники дотошно исполняли обязанности, что является одним из самых важных факторов успеха в бизнесе (Nohria, Joyce, & Roberson, July 2003). А это возможно только при наличии строгих бизнес-процессов и культуры их соблюдения.

Не зря утверждают, что одним из решающих факторов японского экономического чуда были иерахическая культура и связанные с нею строгие порядки и правила, включая социальные соглашения, что позволяло устранить анархию в обществе.

Пока сложно утверждать, что в малых и средних монгольских компаниях создается такая иерархическая культура, но можно смело утверждать, что многие успешные небольшие компании действительно пытаются устанавливать порядки и правила.

Лишь бы чиновники своими хищениями казны не обанкротили государство прежде времени.

Использованная литература:

Douglas, M. (1996). Thought styles: critical essays on good taste. London: Sage.

Nohria, N., Joyce, W., & Roberson, B. (July 2003). What Really Works. Harward Business Review, 81(7), 42-52.

Patel, T., & Patel, C. (2008). Learning cultures for sustained innovation success. Innovation: The European Journal of Social Science Reserach, 233-251.

Schneider, A., Katzman, Y., & Topchishvili, G. (2003). Science to win in investment, management and marketing.

Watt, A. (1989). The Way of Zen. New York : Vintage Spiritual Classics .

Кимура, А. (2012 оны 3 15). Тархны тураал. Гаргасан 2016 оны 10 29, bgoonoo: http://ogino.blog.gogo.mn/read/entry373764-аас