«Жестокий век» - проклятие Чингисхана?
Кто же написал роман, перевернувший отношение к Великому Хаану, или о странных совпадениях в жизни и смерти двух писателей – Исая Калашникова и Даширабдана Батожабая.
В этом году общественность Бурятии отметила два юбилея – 95 лет со дня рождения Даширабдана Отбоевича Батожабая, и 85 лет со дня рождения Исая Калистратовича Калашникова.
Оба они родились с разницей в десять лет, в один месяц. Калашников – 9-го, Батожабай – 25-го августа. При жизни получили почёт и уважение, считались одними из лучших писателей Бурятии. Их именами названы городская (им. Калашникова) и детско-юношеская библиотеки. Их самые известные произведения печатались во всесоюзных журналах.
Во время юбилейных мероприятий, многие отмечали, что Батожабай и Калашников были не просто коллегами, а хорошими друзьями. Но кое-какие вопросы до сих пор остаются «за кадром», и их стараются обходить стороной, либо из деликатности тем, либо в возможной боязни перед проклятием Чингисхана.
«Буряту бы не позволили»
Вопрос о том, кто же был подлинным автором «Жестокого века», романа, ставшим в чём-то даже революционным, возникал и в советское время. Действительно, как выходец из старообрядческой среды, никогда не писавший на бурятские или монгольские темы, Калашников, мог осилить такой титанический труд?
В соцсетях есть такие комментарии:
- Книгу написал Даширабдан Батожабай, автор романа «Похищенное счастье».В то время буряту написать книгу о Чингисхане (да и сейчас),было -НЕВОЗМОЖНО. Даширабдан обратился к своему другу, Исаю Калашникову, чье происхождение не вызывало никаких сомнений.
На самом деле, книга для тех времён (да и по сей день),удивительная...Такого Тэмуджина никто еще не видел...Не машину для убийства, а настоящего человека....
И действительно, то, что русский, да ещё и семейский, написал такую книгу, поначалу вызвало определённое смятение не только в писательских кругах. Ведь в сознании многих уже давно утвердился образ Чингисхана, описанный Василием Яном в трилогии о нашествии монголов, как свирепого, жестокого старика, беспощадного завоевателя и тирана. Тут же все увидели Тэмуджина – человека. Но из соображений нацполитики, Калашникова пропустили с его романом. Как, скажем, разрешалось академику Алексею Окладникову, родом из Иркутской области, писать о зверствах русских «землепроходцев», и открыто называть их продвижение по Сибири не освоением, а колонизацией.
- Писать дозволялось только на аграрные и производственные темы, становление бурятской интеллигенции, дружбу народов, - отмечают комментаторы.
И действительно, читая многих авторов-бурят тех времён, поражаешься порой конъюнктурщине. Русские почти все добрые, монголы – злые, буряты – несчастные и беспомощные, сами ничего не могут и всё обращаются к «большому белому брату».
С «Игры престолов» в приключенчество
Ещё одним, бросающимся в глаза несоответствием, является стилистика романа. Почти всё действие в нём происходит эпически, жёстко, герои появляются на страницах, любовно пестуются, развиваются их образы, чтобы потом трагически погибнуть или быть убитыми. Но внезапно, ближе к концу, роман, как отмечали литературоведы, почему-то с эпического поля боя уходит в уютные, ровные аллеи беллетристики. Особенно, судьба русского воина Захария, которого помотало по всей Евразии. Так же отмечалось, что в книге есть ряд выражений, не соответствующих эпохе, скажем, «зябко кутаются», «подбери человека».
В общем, глазами современного читателя, Калашников вдруг свалился из «Игры престолов» в дешёвый приключенческий жанр в мягкой обложке.
В принципе, это можно понять, поскольку роману Исай Калистратович отдал десять лет, и за это время, возможно, попросту выдохся, исписался.
Но есть и другая точка зрения – что рукописи незаконченного труда ему перед смертью передал Батожабай, с просьбой доделать работу и выпустить в свет, по указанным выше соображениям «советской политкорректности».
Впрочем, Калашников к моменту создания «Жестокого века» был уже не молодым, имевшим звание Народного писателя Бурятии, за спиной его были Высшие литературные курсы. Его коллеги, по крайней мере, никогда не сомневались в его авторстве. Правда, по разным причинам.
«У него была бурятская душа»
—Захожу как-то в Союз писателей Бурятии, сидит красивый парень, с шикарной шевелюрой, – так описал писатель Владимир Митыпов своё знакомство с Исаем Калашниковым. По его словам, в том, что Калашников смог написать такое произведение, как «Жестокий век», не будучи бурятом, нет ничего особенного:
- Исай, когда учился в Москве, на Высших литературных курсах, приезжал на каникулы в Улан-Удэ, покупал пластинки с песнями на бурятском языке, и слушал постоянно. У него была бурятская душа.
Владимир Митыпов в своё время тоже получил известность, благодаря повести «Долина бессмертников», одним из главных героев которой является хуннский шаньюй Модэ.
Немного иная точка зрения у писателя Алексея Гатапова, также писавшего о Тэмуджине в одноимённом романе. Не умаляя заслуг Калашникова, Гатапов признаёт его авторство, в том числе по той причине, что Исай Калистратович не всегда в полной мере понимал менталитет кочевника.
- В самом начале романа Чиледу везет свою молодую жену - Оэлун - домой и они останавливаются на ночь, на берегу Онона. Чиледу приказывает ей приготовить ужин, а та - в слёзы. Такое поведение жены у монголов, у бурят, даже в наше время считается недопустимым, позорным, а тем более, в XIII веке…
- Но заслуга Калашникова перед нами, бурятами и перед всем любознательным миром огромна. Если бы не этот роман, мы вообще ничего не узнали бы о великих монголах еще в 80-е годы, - подчёркивает Гатапов.
Так или иначе, Батожабай внёс определённый вклад в произведение Калашникова.
- Всё писал сам Исай. Тоже не спал сутками, собирал годами материал. А Даширабдан помогал советами, консультировал. Они же были большие друзья. Муж сам признавался, что ему бы и не дали писать о Чингисхане, обвинили бы в панмонголизме, – говорила вдова писателя, Лхамасу Батожабай в интервью «Информ Полису».
Но опять же, в её словах, проскальзывает возможный мотив передачи рукописи Калашникову – не дали бы писать…
Мистические совпадения, или карма?
Именно Исай Калашников повёз друга в больницу, когда тому стало плохо. Диагноз – рак пищевода. Калашников часто проводит время у постели смертельно больного. В 1977 году Батожабай скончался.
И уже в следующем году выходит роман «Жестокий век». Вспоминал в своём очерке писатель Владимир Бараев, так же написавший роман о Великом Хаане – «Гонец Чингисхана»:
- Прочитав его («Жестокий век»), я поразился его (Калашникова) писательскому росту. Изменился он и внешне. Виски поседели, стал более степенным, взгляд с прищуром - пронзительным.
Если предположить, что умирающий Батожабай наказал Калашникову закончить роман, то вряд ли даже такой выдающийся писатель смог бы сделать это менее чем за год. А ведь надо перед выходом в свет пройти редактуру, цензуру, различные литкомиссии и прочее. Это сейчас издавай почти всё – были бы деньги.
Памятен был ещё скандал, выплеснувшийся за пределы Бурятии, когда чуть не закрыли литературный журнал «Байкал», за публикацию авторов-диссидентов, причём всесоюзно известных.
Но всё-таки, мистические совпадения в биографиях Батожабая и Калашникова не закончились их годами и месяцами рождения. Причина их скоропостижного ухода тоже была схожей.
После выхода «Жестокого века» и Исай Калистратович получил смертельный диагноз.
- Каково же было узнать в 1980 году о его неожиданной смерти. Сказалось курение. Он умер в 49 лет! – писал Владимир Бараев, - жизнь Исая оборвалась в самом плодотворном возрасте. Сколько написал бы он, если бы не преждевременный уход!
Конечно, можно всё списать на вредные привычки. Дескать, Батожабай был не дурак выпить, Калашников дымил, как паровоз. Но, наверное, не зря рак порой называют кармической болезнью. И слишком уж многовато совпадений, не так ли? Может, действительно существует проклятие Чингисхана?