Михей Ербанов – палач Колчака и жертва Чойбалсана. Часть IV

Окончание. Часть IV (часть I, часть II, часть III).

Новый диктатор Монголии

В Монголии же к середине 30-х годов развернулась серьезная борьба за власть, жертвой которой через два года пал сам Михей Ербанов. Пришедший к власти в 1936 году Хорлогийн Чойбалсан своих главных врагов, премьер-министра (председателя Совнаркома МНР) Пэлжидийна Гэндэна и партийного лидера Бурят-Монголии Ербанова, убрал одним ударом с помощью предшественника Берии, советского наркома внутренних дел Ежова.

Что же представлял собой Чойбалсан как политик? Один из первых монгольских революционеров, он еще в 1919 году создал в Урге революционный кружок, который в 1920 году объединился с возникшим ранее кружком лидера монгольской революции Сухэ-Батора. Это объединение стало началом Монгольской народно-революционной партии (МНРП). То есть, фактически в среде соратников Сухэ-Батора Чойбалсан был личностью, почти на равных говорившей с «вождем», и вполне мог претендовать на роль его преемника. Однако после скоропостижной смерти вождя монгольской революции, которая произошла за год до смерти монгольского Богдо-Гэгэна в 1924 году, пост премьер-министра Монголии занимали другие соратники Сухэ-Батора. Сам Чойбалсан с 1924-го по 1928-ой год был главнокомандующим Монгольской народно- революционной армией, затем до 1930 года – главой парламента Монголии, председателем президиума Малого Хурала МНР. В 1930- 1931 он - министр внутренних дел, который метил в диктаторы Монголии. Восстания монгольских аратов 1929-1932 годов стоили Чойбалсану его высоких постов. В 1931 года он лишь министр животноводства и земледелия. А ключевой пост председателя Совнаркома Монголии (премьера) занимает его соперник во власти Пэлжидийн Гэндэн.

Убрать Гэндэна с поста премьера Монголии Чойбалсану позволило то, что сам Гэндэн утратил доверие Сталина. Памятуя о том, что после 1932 года революционеры остались у власти только благодаря двум вещам, советским войскам и «новому курсу» без коллективизации и репрессий, Гэндэн в дальнейшем избегал «закручивания гаек». Он выступал против присутствия на территории Монголии советских воинских частей и противостоял планам Сталина устроить в Монголии «большую чистку» буддистского духовенства. 

В то же время в 1932 году по соседству с Монголией на части территории Китая было образовано еще одно «независимое» государство – Маньчжоу-Го, или Государство Маньчжурия, находившееся под протекторатом Японии. Наличие вблизи границ Монголии враждебного СССР государства заставило советское руководство форсировать ускоренное построение социализма в Монголии. Начать было решено с того, чтобы убрать с главного поста упрямого Гэндэна, который назвал политику Сталина «красным империализмом», и объявить войну ламству – духовному сословию в Монголии. В нем состояло тогда значительное количество мужского населения страны. До начала репрессий против лам в Монголии действовало около 8 тысяч буддистских монастырей.

В итоге в марте 1936 года на пленуме ЦК МНРП Чойбалсану удалось отстранить Гэндэна от власти. Он был посажен под домашний арест, затем отправлен из Монголии в Советский Союз «на лечение». Позже Гэндэна перевезут из Крыма в Москву, где он и будет расстрелян вместе с другими «буржуазными панмонголистами» и «японскими шпионами». В Монголии же на пост Гэндэна был посажен Агданбугин Амар, министром внутренних дел и первым заместителем Амара стал Чойбалсан.

Как стать японским шпионом

Уже в апреле 1936 года в Монголии (на несколько месяцев раньше, чем в Советском Союзе) ведомством Чойбалсана было организовано несколько открытых судебных процессов против духовенства. С этого момента и началось физическое уничтожение ламского сословия в стране.

Вторым этапом в борьбе за власть у Чойбалсана было запланировано наконец-то физически уничтожить находившегося в СССР Гэндэна, а также убрать со своего пути авторитетных монгольских военных, в первую очередь главнокомандующего Монгольской народно-революционной армией маршала Дэмида, а также метящего в общемонгольские лидеры советского «восточного орла», первого секретаря Бурятского обкома ВКП (б) Михея Ербанова. Справился с этой задачей Чойбалсан очень просто, с помощью такого проверенного на Гэндэне метода, как донос советскому руководству в лице коллеги наркома Ежова и самого Сталина. 

На обоих, и на соратника Сухэ-Батора маршала Дэмида, и на Ербанова Чойбалсан накопил личную обиду. В 1936 году, когда Чойбалсану было присвоено звание маршала, Дэмид неоднократно высказывался публично о том, что у Наполеона маршалами были боевые генералы, в СССР все пять маршалов – герои Гражданской войны, и только в Монголии появился полицейский маршал. Кроме того, Чойбалсану было известно, что главный бурят-монгол Михей Ербанов, который к тому времени был в большом фаворе у Сталина, в частных разговорах с монгольскими руководителями (а Ербанов в коммунистической советской верхушке считался крупным экспертом по монгольским делам) называл Чойбалсана «опричником и душегубом». 

В мае 1937 года маршал Чойбалсан отправляет в Москву наркому Ежову письмо-доклад, «опирающийся на материалы» процессов над ламами. В результате уже в июле мирно проживающий в Крыму в правительственном доме отдыха Форос бывший монгольский премьер Гэндэн был арестован. Через месяц арестовали Владимира (настоящее имя Рубен) Таирова, полномочного представителя СССР и уполномоченного ЦК ВКП (б) в Монголии. Последним из этой «банды японских шпионов» был арестован Михей Ербанов. Это произошло в Москве в сентябре 1937 года. 

Тогдашним энкавэдэшникам трудно отказать в отсутствии фантазии. Выбив под пытками нужные показания из всех троих, следователи советского НКВД составили дело «панмонгольской и прояпонской шпионской организации», связанной через Таирова с военными заговорщиками в РККА во главе с самим Тухачевским. Напомним, что советский полпред в Монголии Таиров ранее возглавлял политическое управление Особой краснознаменной Дальневосточной армии и был тесно связан со многими советскими высшими военными чинами. Это было одно из самых громких дел в истории сталинских репрессий, «шедевр» политического сыска времен наркома Ежова. Все «японские шпионы», шедшие по этому делу, были расстреляны в конце 1937-го – начале 1938-го года. Казнь Ербанова состоялась 8 февраля 1938 года.

Именно с этого письма-доноса начинается история маршала Чойбалсана как полноправного диктатора Монголии. Напомним, что еще в августе 1937 года по дороге в Москву маршал Дэмид отравился «некачественными консервами» и умер, а 27 августа в Монголию были введены советские войска. Сам Чойбалсан 2 сентября получил пост военного министра и главнокомандующего армией Монголии. Позже он возглавил еще и Чрезвычайную комиссию Монголии. В стране началась «большая чистка», в ходе которой, кстати, были уничтожены как враждебные элементы десятки тысяч бурят. Тогда китайцы в Монголии были объявлены «шпионами чанкайшистского режима», а буряты, как и лидер советской Бурят-Монголии Ербанов, шли как «японские агенты». 

Панмонголизм и всемирная республика Советов

Так с историей жизни Михея Ербанова закончилась и история панмонголизма, как «прогрессивного течения угнетенных народов», и прекратила свое существование доктрина Сталина о будущей советской союзной республике Бурят-Монголия, в которую вошли бы все территории, заселенные монгольскими народами. Панмонголизм теперь из орудия политики советской экспансии в Азии превратился в «течение буржуазных националистов на службе у японских агрессоров». 

В дальнейшем любые репрессии в отношении общественных и партийных деятелей-бурят будут оправдываться обвинениями в панмонголизме. Впрочем, само название «Бурят-Монголия» просуществовало до 1958 года, ровно до того времени, как непризнанная никем, кроме соцстран, Монголия стала членом Организации Объединенных Наций (ООН), а вопрос о возможности ее вхождении на правах союзной республики в состав СССР был окончательно снят с политической повестки дня. На западных границах СССР еще раньше исчезла подобная ситуация с Финляндией и Карело-Финской ССР.

Так усилиями честолюбивого и злопамятного Чойбалсана монголы избежали присоединения к СССР, а мечта советских руководителей о всемирном Союзе советских республик уступила место более прагматичной политике расширения социалистического «лагеря».

Жизнь же самого Михея Ербанова прервалась на пике его политической карьеры. Он был единственным из лидеров автономных республик, который входил в Центральную ревизионную комиссию ВКП (б), был членом ВЦИК и ЦИК СССР. Он же являлся единственным представителем автономных республик в Конституционной комиссии, которая разрабатывала знаменитую сталинскую Конституцию страны 1936 года. 

В том же 1936 году в Москве состоялась встреча руководителей партии и правительства с делегацией трудящихся Бурят-Монголии, что было знаком особого расположения Сталина к Бурят-Монголии. Тогда всю страну обошла фотография Сталина с маленькой Гелей Маркизовой на руках, сопровождаемая советским слоганом «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство»! На заднем плане фото был запечатлен сталинский фаворит Михей Ербанов. Кстати, многие люди в нашей стране, включая журналистов и политиков, думали, что девочка на руках у вождя – это дочь Ербанова. Это казалось высшим проявлением расположения Сталина к Ербанову.

Одним из достижений Ербанова было принятие в августе 1937 года Конституции Бурят-Монголии, в которой было записано, что территория республики не могла быть изменена без ее согласия. Но наказание для самой республики последовало немедленно за арестом Ербанова. В сентябре 1937 года был упразднен созданный в 1930 году Восточно-Сибирский край, куда в качестве составного административно-территориального образования входила Бурят-Монгольская АССР. Сама республика при разделении края на три отдельные друг от друга части (Иркутскую и Читинскую области и Бурят-Монгольскую республику) потеряла часть своих территорий, которые отошли к соседним областям.