Не хуже других. Почему Монголия вдруг решила построить НПЗ на индийские деньги
Монгольское общество, заскочив в XX век "на лошадях", не изменило средневековым привычкам.
Американский экономист Дэниел Ергин написал книгу о нефти и получил за это Пулитцеровскую премию. Книга называется “Награда”. Идею так назвать книгу автору дал Уинстон Черчилль, внесший в парламент во время Первой мировой войны предложение о заправке английских военных кораблей не углём, а нефтью и назвавший нефть наградой от природы. После выхода в свет эта книга была переведена на 14 языков. Также был создан многосерийный документальный фильм, который в первый день показа по телевизору посмотрели 20 миллионов человек. На русском языке эта книга вышла под заголовком “Добыча”. Фильм также есть на youtube. Полное название книги звучит так: “Добыча: Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть”. Написана она в очень интересной форме, в ней нет никаких формул и уравнений.
Первым человеком, который стал долларовым миллиардером за счёт нефти, был Жан Пол Гетти. Уже в преклонном возрасте, когда отошёл от дел, он плавал в Средиземном море на своей яхте и встретил судно необычной формы, напоминающее чёрный ящик. Он воскликнул: “Что за дурацкие суда стали строить, и что перевозят в них?”, на что помощник ответил: “В таких судах перевозят нефть, которую вы всю жизнь добывали и благодаря которой вы разбогатели”. Отсюда можно сделать вывод, что вся деятельность нефтебизнеса – разведка, планировка, добыча, транспортировка и сбыт – являются чисто интеллектаульным менеджментом.
Нефть даёт основную часть своего дохода на стадии добычи. А её переработку сложно назвать выгодным делом. Поэтому НПЗ в основном строят, во-первых, недалеко от мест добычи, во-вторых, рядом с трубопроводом, в-третьих, у морского побережья, чтобы избежать огромных затрат на транспортировку. При переработке нефти, кроме бензина, дизеля и керосина, выделяется очень много органических веществ-отходов. Поэтому в паре с химическим производством эта отрасль будет выгодной. Для хранения и транспортировки потребуется железная дорога или танкеры. А так как и то, и другое обходится дорого, то подобная инфраструктура потребует очень много средств.
Сегодня каждая семья ежедневно потребляет нефть и нефтепордукты, не говоря уж о целых странах. По всему миру круглые сутки не прекращаются работы по доставке этой продукции для 7 миллиардов жителей планеты. Но так как только несколько стран имеют запасы нефти, то ясно, какой огромный менеджмент представляет собой её транспортировка и сбыт. Основная часть этой работы приходится на единую сеть, которая накрыла весь мир. Чтобы объяснить это по-простому, возьмём для примера уголь месторождения Тавантолгой. Япония и Корея на протяжении 5 лет прождали у дверей нашего правительства с предложением купить уголь месторождения Тавантолгой. На самом деле, они хотели получить от Тавантолгоя только определённую квоту, а не транспортировать добытый в Монголии уголь за несколько тысяч километров в Токио.
Основные месторождения коксующегося угля в Китае расположены в южных провинциях Юнань и Хунань. Оттуда уголь перевозится морем до порта Тяньжин, где перерабатывается и дальше по железной дороге доставляется в самый крупный в мире металлургический город Бугат. Вот такова общая схема. А японцы хотели транспортировать морским путём в Токио китайский коксующийся уголь из Юнаня, так как перевозка морем будет стоить намного дешевле. Но в ответ, они купят монгольский уголь, который добывают недалеко от Бугата и перевезут его туда по железной дороге. Это простой рассчёт и обмен. Это выгодно Японии, Монголии и Китаю.
Сеть доставки нефти аналогична этому. К примеру, мы можем купить нефть в далёкой Венесуэле, и через эту сеть доставить её до Шанхая. Хотя в Китае запрещён экспорт нефти, но в обмен на венесуэльскую нефть мы можем приобрести бензин в НПЗ города Дачина, который находится недалеко от наших границ. Автомашинам всё равно, откуда этот бензин, если и узнают, то не придадут этому никакого значения. Единственным критерием является октановое число. Все офисы высотных зданий десятков тысяч компаний, занимающихся топливным бизнесом, переполнены бухгалтерами. Если сравнить, то тот бензин, который мы ввозим из Ангарска, и который всегда вызывает споры - обычный челночный бизнес, который не вошёл в эту сеть. Отсюда и выходит такой торговый баланс между Россией и Монголией, когда наш импорт составляет 1.5 млрд. долларов, а экспорт всего лишь 100 млн. долларов.
Теперь несколько слов о монгольской нефти, на основании «Награды» Ергина. Ту нефть, которая выходит на поверхность земли, по-монгольски называют барагшуном. Когда кочевники осаждали крепости, они смазывали наконечники стрел барагшуном и, поджигая их, стреляли в сторону врага, об этом сказано в исторических летописях. Поэтому считается, что монголы первыми использовали нефть в военных целях. Хотя на самом деле это не совсем так. В древнем Вавилоне, например, барагшун использовали при изготовлении глиняных сосудов и облицовке зданий.
После войны советы нашли в Зүүнбаяне нефть и построили там перерабатывающее предприятие. Сразу после того, как в Тюмени нашли и стали использовать крупное месторождение нефти, предприятие в Зүүнбаяне то ли из-за взрыва, то ли из-за пожара на нем, закрыли. Но главное, что нефть в Зүүнбаяне была очень густой, и только малая ее часть превращалась в топливо. Так как не было химического предприятия, отходы от нефти стали загрязнять окружающую среду. Даже хорошо, что это предприятие прекратило свое существование.
В 1988 году в Монголию приехал известный американский учёный-нефятник Пентилла. Он был одним из тех, кто открыл огромные запасы этого сырья на Аляске. Он объяснил нашим начальникам, что “согласно космическим снимкам, под недрами Монголии есть запасы нефти объёмом в 6 млрд. баррелей. Нефть таких залежах содержит воду или природный газ. Но также она может быть пустой”. Монголы подняли его на смех, так как раньше Советы сказали, что у нас никакой нефти нет. Однако с 90-х годов этим вопросом стали вновь интересоваться, даже были разговоры о вступлении в ОПЕК. Во всяком случае, на карте территорию Монголии поделили на 22 зоны для поисково-разведывательных работ. Месторождением в Зүүнбаяне никто даже не поинтересовался. А в зоны 21 и 22, находящиеся в местности Тамсаг аймака Дорнод, американская компания Соко на свой риск и страх вложила деньги. Потратив довольно много средств, они всё-таки нашли там нефть. Помните, как наш президент обмазал нефтью свой дээл?
Из-за того, что в 2000 году плата за использование поисковых площадок была увеличена в 20 раз, компания Соко все свои исследования продала компаниии Дачин и быстренько смылась. Наверное, они решили уносить ноги, пока целы. Отбирать всё, что начато другими. стало в Монголии уже не модой, а привычкой. Говорят, что добыча нефти в Тамсаге требует больших расходов. Очень жидкая кувейтская нефть находится близко к поверхности, говорят, что можно добраться до неё, просто копнув землю лопатой. Но в Тамсаге она находится на глубине 2-3 тыс. метров, плюс к этому там каменистая почва, поэтому и расходы большие. Согласно геологии, Тамсаг, который входит в бассейн Дачин, не имеет большой нефтяной котловины, здесь есть лишь отдельные залежи, поэтому расходы на разведку и добычу очень высокие, говорил специалист, проводивший исследования.
Сегодня в год добывают около 1 млн. тонн нефти, геологические запасы, возможно, составляют 20-30 млн. тонн. С помощью самой высокой технологии можно добыть лишь 70 процентов запасов. Существуют жалобы, что в Тамсаге используют устаревшую технику, хотя в Дачине проводят технологические рефоормы. В ответ, наверное, было сказано. что если использовать на месторождении с малыми запасами новые технологии, расходы ещё более возрастут. Также полное использование геологических запасов - цель далёкого будущего. Говорят, что в зависимости от качества нефти выход топлива в процессе перегонки составляет 20-70 процентов. Если посчитать, что в среднем выход составит 40 процентов, и построить там НПЗ, то можно производить около 400 тыс. тонн топлива. Это около 25 процентов всё возрастающего спроса на бензин в Монголии. Если, например, производить топливо в таком объёме, который может удовлетворить всё сегодняшнее потребление, то рассчитанные геологические запасы Тамсага иссякнут через 6-7 лет. Но дорогое перерабатывающее предприятие уже построено и, чтобы производство не стояло, придётся стать зависимыми от чужой нефти. Так выходит в результате простых расчётов.
Если рядом не будет химического предприятия, то отходы могут стать очень опасными для окружающей среды. Если рассчитать, что в перспективе всё-таки Монголия будет перевозить отходы на химическое предприятие, то транспортивка отходов из-за их низкой стоимости в результате станет убыточной.
Ергин доказывет, что если рядом не будет химического производства, то перерабтывающее предприятие будет работать с убытками. Хотя производственные отходы можно полностью использовать: делать из них одежду или посуду, так как все они органические. Только затраты будут большими. Еще одна проблема – поиск профессиональных кадров.
Во время своего визита в Монголию премьер-министр Индии Моди обещал льготный кредит в 1 млрд. долларов. Монгольские быстросменяющиеся правительства вместе с 3 миллионами гражданами, после 3 лет раздумий о том, что делать с этми деньгами, кажется, решили построить НПЗ. Без технико-экономического обоснования! Но раз деньги есть, то появились 4-5 всемирно известные компании, которые выразили готовность за короткий срок построить НПЗ. Если есть деньги, то таким проектом заинтересуется даже цех по ремонту обуви. Ещё не забыт недавний пример, когда проект по постройке ГЭС на реке Эг взяла одна чешская строительно-ремонтная компания. Строительство НПЗ обойдется чуть дороже, чем 1 млрд. долларов, но выход можно найти. Можно ведь ещё немного взять в кредит. Нет поводов для беспокойства!
Был один русский по фамилии Паушок, который несколько лет занимался в Монголии бизнесом, добывал золото. Не знаю, кто его подтолкнул, но он решил в местности Гачуурт вблизи бывшего колхоза “Партизан” построить НПЗ. Не только решил, но даже доставил оборудование и начал его возводить. Проложил ЛЭП, установил танкеры. Во время визита премьер-министра РФ М.Фрадкова в Монголию в 2006 году, его сопровождала группа специалистов из Газпромнефти. Наверное Паушок сам позвал их. Он привёз тех специалистов на место своих созидательных работ. Но эти специалисты подняли его на смех и прозвали то ли глупцом, то ли добродетелем /даже не добродетелем, а разрушителем, потому что страна, которая ввозит готовое топливо, ещё и станет зависимой от сырой нефти/ и вручили ему прямо в руки наспех и грубо сделанные расчёты, после чего Паушок оказался в очень неудобном положении. Он уехал обратно, но результат его работ любой может увидеть в колхозе “Партизан”. Одна монгольская женщина-депутат после проверки, проведённой в Центральном банке, недоумевала и разводила руками из-за того, что “на ветер были брошены и бесследно исчезли 15 млрд. долларов”. Но по сравнению с этим, Паушок не выбросил на ветер кучу денег, он хотя бы оставил металлолом, который можно отдать за определённую сумму.
Если хорошенько поискать, то в нашей стране, возможно, есть нефть. Южнее аймака Говь-Алтай, недалеко от линии границы, на той стороне, китайцы построили довольно крупное нефтедобывающее предприятие. С нашей стороны это место является частью заповедника Их Говь, где живут 10-20 особей гобийского медведя – мазаалай. Так что здесь нельзя ничего строить и добывать. Все знают, что по всей Монголии проводится акция по охране исчезающего мазаалай, занесенного в Красную Книгу. Поделённая на зоны Котловина Великих озёр также является заповедной. Человеку с лопатой в руках запрещено даже близко подходить. Когда капитализм начал хвастаться обширной заповедной зоной Серенгети, простирающейся по территории нескольких государств, Монголия, чтобы не отстать от них и чтобы показать, что имеет ещё большую аналогичную территорию, под воздействием внешней пропаганды объявила свои огромные безлюдные песчаные территории заповедной зоной. Но что поделаешь, ведь в то время не знали, что находится под землёй.
Китайские исследователи выдвинули предварительную гипотезу, что в зоне 1 есть большие запасы нефти. Но эти запасы такие огромные, что их невозможно перевезти обычными транспорными средствами, а только с помощью трубопровода. Во всяком случае, они решили сначала провести несколько буровых работ и соответствующая госорганизациия выдала им разрешение на ведение поисков. Когда китайские исследователи прибыли на место и начали буровые работы, вдруг появилась группа местных жителей сомонов Зүүнговь и Тэс, которая по численности была меньше, чем численность жителей одного подъезда одной улан-баторской девятиэтажки и, набросившись на них с кулаками, начали выгонять. А те в свою очередь заявили, что так как на эти работы было израсходовано много средств, они обратятся в международный Арбитражный суд, и ушли. Это происшествие попало в центральные СМИ. На сайте были выставлены даже их фотографии. Наше государство слабое, боится одного пьяного дебошира, вооружённого любым острым предметом.
Кочевники, в зависмости от доступности пастбищ, живут далеко друг от друга. Когда живёшь 1-2 семьями и под рукой нет всех необходимых вещей, то приходится трудновато. Некоторые семьи даже имеют колодки для обуви. Обувь они делают не для продажи, а для себя, по 1-2 пары. Не ехать же верхом к соседу, живущему в 50 км, чтобы попросить молоток или гвозди.
И это монгольское мышление по-прежнему крепко сидит в наших мозгах, хотя уже 85 процентов населения перешли к оседлой жизни. С другой стороны, мы пришли в 20-й век из отсталого средневековья на своих лошадях со своими деревянными пожитками. Поэтому в голове каждого монгола пристуствует мысль, как бы не оказаться хуже других.
Вообще-то, “как бы не оказаться хуже других” – это наша главная философия. Настоящий монгольский бензин, настоящая монгольская сталь, настоящий монгольский компьютер, настоящий монгольский цемент - это, конечно, наша гордость. Когда построили первый настоящий монгольский автомобиль, госруководство поздравляло создателей и с радостью каталось на нём по центральной плошади. Можем делать автомобили, можем. Монгольский интеллект! Хотя ничего в этом нет плохого. Или, может быть, распределение труда в глобальном мире? Какая разница! Главное, не оказаться хуже других!
В сюжете: нефтьнефтеперерабатывающий завод