Бурятия в евразийском пространстве: некоторые этнокультурные аспекты стратегии развития
Историк Николай Абаев об этнокультурной стратегии Бурятии.
<p>Этнокультурная стратегия Бурятии в контексте цивилизационно-геополитических традиций «евразийства» и социальной синергетики. Глубокие изменения, произошедшие в российском обществе во второй половине XX, начале ХХI вв., заставляют по-новому, более углубленно и комплексно изучать его общественное развитие на данном и предшествовавших этапах. На современном этапе происходит значительный пересмотр устоявшихся теоретических положений, выводов и оценок в анализе общественного развития и его отдельных аспектов. В этом контексте изучение процессов и механизмов влияния цивилизационно-геополитических традиций «евразийства» на современную политическую культуру России-Евразии и на геостратегию России в странах Центральной, Внутренней и Северо-Восточной Азии приобретает огромную актуальность и важное практическое значение для создания разного рода интеграционных связей. Создание Евразийского Союза соответствует, прежде всего, коренным экономическим, социально-политическим и геополитическим интересам многонационального, полиэтнического народа России, но в не меньшей степени отражает и чаяния братских народов центральной части Евразии. Евразийская общность, цивилизационная и духовно-культурная, формировалась веками, и это не есть какая-то виртуальная реальность, существующая только в трудах русских философов и ученых-евразийцев конца XIX – начала XX вв., это – живая, развивающаяся система межкультурных, международных связей и отношений, которую нужно лишь организационно оформить. Естественно-географическое, геополитическое местоположение России в самом центре огромного евразийского суперконтинента, волею исторических судеб соединившего в единое духовно-культурное пространство цивилизации Востока и Запада, просто обязывает нас стать инициаторами нового витка интеграционного процесса. Цивилизационная платформа уже давно сложилась культурно-исторически, естественным образом выразившись в стремлениях и чаяниях наших народов к созданию единой духовной мегацивилизации, основанной на традиционных евразийских ценностях, как мы их понимаем: взаимной толерантности и даже комплиментарности различных этнокультур и конфессий друг к другу (чего так и не смогла достичь Западная Европа), духе общинности и коллективизма, сочетающимся с открытостью ко всему новому, патриотизмом и уважением к религии, как к своей, так и к чужой, а также с умеренным консерватизмом и т.д., и т.п. Теперь пора придать этим стремлениям более четкие идеологические, организационные, политические формы, заложить твердые экономические основы, которые позволят обеспечить коллективную безопасность, свободный и взаимовыгодный товарообмен, а также культурное сотрудничество, информационный обмен и т.д. Этому и будет способствовать инициатива В.В. Путина. Есть надежда, что Евразийский Союз окажется прочнее, чем Евросоюз или другие аналогичные сообщества, преследующие только экономические, военные и политические цели, но пренебрегающие целями духовного развития населяющих их этносов, особенно «малых», «малочисленных» (например, цыган). В этом смысле Евразийский Союз выступит цивилизационным антиподом Атлантического, поэтому есть смысл выразить свои сугубо евразийские чаяния в специальной евразийской хартии, которая станет основой стратегии этнокультурного развития восточных регионов России, в том числе Бурятии. Евразийская Хартия в отличие от Атлантической Хартии, сделала бы особый акцент на правах и свободах так называемых «малых» народов. В таком случае новая Евразийская общность обеспечит себе более устойчивые перспективы, более надежные правовые и идеологические гарантии будущего равноправного и свободного развития как «больших», так и «малых» народов Евразии. Тот факт, что судьбы государства и отдельных этносов связаны с разработкой такой научно обоснованной общенациональной идеи, которая является долговременной стратегией развития, означает, если осмыслить это с исторической точки зрения, только одно: на какой базе разрабатывается эта стратегия развития (или на базе экономических и правовых воззрений или же на какой-то другой, альтернативной концепции), зависит ее эффективность. В истории созданы два пути (или метода) разработки стратегии развития государства. В одном случае стратегию развития страны разрабатывали на идеях и положениях экономики и права, что гарантировало прогресс в общественной эволюции – это мы видим в судьбе стран Северной Европы и Америки. А в другом случае стратегию развития страны базировали на принципах силы и мощи, что характерно для многих ранних цивилизаций, особенно в восточных деспотиях, да и Новых и Новейших. Там, где в цивилизациях и странах и экономика и право не образовали органического и целостного единства, стратегия развития страны рано или поздно продемонстрировала свою несостоятельность, а судьба страны бывала плачевной (примеры: многие страны Востока, Россия в известные периоды ее истории). И поскольку экономика и право, как известно, в Новое и Новейшее время развивались в русле глобализации и планетаризации (Мировая экономика и Международное право), именно они, судя по всему, определят, каково будущее человечества. Россия – это не только государство на двух континентах, но особая сумма уроков и достижений культур народов и наций, населяющих ее. Более того, благодаря успехам и вкладам России в мировую цивилизацию, а также становления и развития Евразийской цивилизации, как итог тысячелетней социальной и политической эволюции двухконтинентальной державы, становится возможным перевести ее политические традиции на язык международного права, обобщив основные ценности и вехи российской полиэтнической истории в виде Евразийской Хартии, которая бы представляла собой интеллектуальную и политическую альтернативную конкуренцию Атлантической Хартии, способную дать самостоятельную, оригинальную трактовку будущего человечества с позиции тысячелетней судьбы и истории России как альтернативного (по отношению к западноевропейского пути) варианта развития науки и культуры. В начальный период суверенизации республики и вхождения ее в рыночные отношения мы предложили свою концепцию национально-государственных интересов Бурятии (Абаев, Балданов, 1997). Приоритеты в ее реализации были переданы четырехчленной формулой «выживание — саморазвитие — взаимодействие — реализм». В настоящее время эта формула нуждается в существенной корректировке, так как Бурятия стала равноправным субъектом Российской Федерации, и таким образом задача выживания национальной государственности в целом решена. Но за прошедшие годы изменилась геополитическая ситуация в регионе, на первый план выдвинулась проблема соподчинения национально-государственных интересов республики и этнокультурных интересов ее населения (то есть задач геополитических с этнополитическими), достижения такого баланса внутренних и внешних факторов развития, при котором станет возможным достойное существование каждой этнической группы и всей республики. Фактически необходимо сформулировать национально-государственную идею. Эта идея не должна противоречить тем требованиям или условиям, которые были выяснены нами при рассмотрении геостратегических приоритетов республики. А это означает, что ей должны быть присущи историзм, реализм, прагматизм, масштабность и сбалансированность. Национально-государственные интересы должны быть в ней согласованы с глобальными процессами, опора на собственные силы сочетаться с интеграцией и всесторонним взаимодействием с другими регионами России и другими странами. Помимо этого, национально-государственная идея должна предполагать прагматичное соединение преимуществ развития по двум разным моделям — по модели «страна-народ» и по модели «страна-территория». Возможно это только в рамках общностей и сообществ, более крупных, чем республика и даже чем вся Российская Федерация. Поэтому та национально-государственная идея, о которой мы говорим, должна быть более масштабной, нежели чисто национальная, русская или бурятская, идея, или же панславянская и панмонгольская. По духу своему она должна быть истинно евразийской. Вместе с тем всегда следует иметь в виду, что при проработке как самых незначительных деталей, так и «сверхзадач» следует соблюдать последовательность движения от меньшего к большему. Так, сначала надо подготовить и принять Центральноазиатскую Хартию, а потом подумать и об аналогичном документе евразийского охвата. Но и при такой постепенности каждый предыдущий шаг должен готовить последующий, так что содержание Центральноазиатской Хартии с самого начала должно опираться на концепцию евразийской общности. Геостратегия евразийства, про важность которой именно для Бурятии мы писали еще в конце 80-х годов, рассматривая ее как естественный мост или ворота из западной части Евразии в ее восточную и юго-восточную часть (т.е. к «малым драконам» Восточной Азии, в частности к Корейскому полуострову), живет и развивается, обретая новые конкретные формы. Например, недавно В.В. Путин, который постоянно говорит о необходимости качественно нового этапа во взаимодействии со странами АТР на основе евразийской геополитической стратегии, заключил с Пак Кын Хе, президентом Республики Корея, целый ряд соглашений, в том числе договор о безвизовых поездках. При этом лидер Южной Кореи назвала подписанный договор о сотрудничестве с Россией началом «новой эры в истории Евразии», новой «евразийской эпохой» (Абаев, февр. 2014). Дискуссия о статусе бурятского языка как государственного в конце 2013, начале 2014 г. показала, что русскоязычное население республики недостаточно осознает важность изучения бурятского языка для восстановления равноправного евразийского паритета в бурятской части Российско-евразийской цивилизации и вообще не понимает сугубо евразийский характер своей собственной цивилизационной культуры, а также важность равноправного евразийского паритета в республике для ее геополитической роли Ворот или Моста России в страны Центральной и Восточной Азии, для развития международного туризма и других форм сотрудничества. Евразийская цивилизация, неотъемлемыми составными частями которой являются и Бурятия, и Россия в целом, в течение многих тысячелетий выработала традицию взаимного уважения к языкам обоих партнеров своеобразного баланса этнокультур двух основных этносов евразийского содружества республики. Более того, развитие равноправного евразийского партнерства двух языковых общностей приобретает особую актуальность ввиду того, что для бурят язык является сакральным, особо священным и почитаемым элементом духовной культуры, народной и национальной религии и всей буддийско-тэнгрианской цивилизации. Иными словами, в традиционной религиозной культуре бурят язык столь же сакрален, как и сама Мать-Земля, как наши Священные Горы и Вечное Синее Небо – Тэнгэри. К тому же, сложившийся в Бурятии евразийский паритет требует симметричного отношения к обоим субъектам диалога разных цивилизационных культур – русскоязычного населения и аборигенных бурят-монголов. Проявляя неуважение к бурятскому языку, как к государственному, российско-евразийская часть наших граждан нарушает этот паритет и баланс в межкультурном общении по отношению к бурят-монгольской части многонационального народа Бурятии, что недопустимо в условиях глобализации, обуславливающей необходимость активизации торговых и иных связей со странами АТР, а также развития международного туризма с целью повышения инвестиционной привлекательности республики. Как правильно отмечают Д.И. Бураев и Г-Х.Ц. Гунжитова, «языки имеют важнейшее значение для сохранения самобытности народов, являются стратегическим фактором устойчивого и гармоничного развития общества». В связи с этим авторы подчеркивают, что необходимо принятие мер, том числе со стороны государства по поддержке, сохранению и развитию всех языков народов Бурятии, и отмечают, что «одним из механизмов поддержки развития языков со стороны государства является государственная целевая программа». Поскольку бурятский язык является одним из государственных языков, как и русский, то он должен преподаваться в школах Республики Бурятия на равных условиях с русским языком, причем именно как государственный язык с соответствующим государственным финансированием и в одинаковом объеме, как для бурят, так и для русскоязычных школьников. Преподавание бурятского языка как государственного для русскоязычного населения не исключает всех других форм и методов его преподавания в школах и ВУЗах Республики: в случае недостатка учителей бурятского языка в школах с преобладанием русскоязычных учащихся можно и нужно внедрять дистанционное обучение с использованием современных медиатехнологий; можно также шире внедрять разработанные в БГУ методики преподавания бурятского языка как иностранного не только для русскоязычных, но и для бурят, не владеющих родным языком; заменять классно-урочную работу формами внеклассной работы в виде кружков, клубов любителей языка (при этом предоставлять льготы русскоязычным учащимся при оценке итоговых знаний с учетом их внеклассной активности и меньшего объема классной работы). Мы уже писали, что нашими самыми близкими духовными братьями, сотоварищами и партнерами по Евразийскому содружеству, исторически сложившемуся в России-Евразии и в Бурятии являются представители всех христианских и буддийских конфессий. Поэтому все буряты должны всемерно укреплять и развивать равноправное Российско-евразийское партнерство и добиваться настоящего евразийского паритета, построенного на взаимном уважении и терпимости. В частности и в особенности, как сами буряты, так и все русскоязычное население Республики Бурятия, в том числе его русско-евразийская часть, должны осознавать, что бурятский язык является священным языком древнейшей культурно-религиозной традиции, и что необходимо укреплять и развивать его сакральные функции. Евразийское содружество и партнерство должно быть взаимным, равноправным и обоюдным. Вообще в Республике Бурятия как составной части Российско-Евразийской цивилизации необходимо развивать многоязычие или, по крайней мере, 3-язычие в разных вариантах: англо-русско-бурятское, японско-бурятско-английское, русско-корейско-бурятское, китайско-бурятско-русское, монгольско-турецко-русское и т.д., и т.п. Создание Евразийского Союза соответствует, прежде всего, коренным экономическим, социально-политическим и геополитическим интересам многонационального, полиэтнического народа России, но в не меньшей степени отражает и чаяния братских народов центральной части Евразии. Евразийская общность, цивилизационная и духовно-культурная, формировалась веками, и это не есть какая-то виртуальная реальность, существующая только в трудах ученых-евразийцев конца IX – начала XX вв., это живая система межкультурных, международных связей и отношений, которую нужно лишь организационно оформить. Естественно-географическое, геополитическое местоположение России в самом центре огромного евразийского суперконтинента, волею исторических судеб соединившего в единое духовно-культурное пространство цивилизации Востока и Запада, просто обязывает нас стать инициаторами нового витка интеграционного процесса. Цивилизационная платформа уже давно сложилась культурно-исторически, естественным образом выразившись в стремлениях и чаяниях наших народов к созданию единой духовной мегацивилизации, основанной на традиционных евразийских ценностях, как мы их понимаем: взаимной толерантности и даже комплиментарности различных этнокультур и конфессий друг к другу (чего так и не смогла достичь Западная Европа), духе общинности и коллективизма, сочетающимся с открытостью ко всему новому, патриотизмом и уважением к религии, как к своей, так и к чужой, умеренным консерватизмом и т.д. Есть надежда, что будущий Евразийский Союз окажется прочнее, чем Евросоюз или другие аналогичные сообщества, преследующие только экономические, военные и политические цели, но пренебрегающие целями духовного развития населяющих их этносов, особенно «малых», «малочисленных». В связи с этим полезно было бы вспомнить о том, что еще в конце 80-х годов группа бурятских ученых, среди которых были известные ученые-востоковеды, буддологи, синологи, экономисты, а также общественные деятели, озабоченные перспективами этнокультурного и общественно-экономического развития республики (С.В. Калмыков, Б.Б. Балданов, Н.В. Абаев и др.), рассматривали вопрос о возможности повторения Бурятией в новых этнокультурных и геополитических условиях евразийского диалога того феноменального прорыва в новую тихоокеанскую эру, который совершили «новые драконы» Восточной Азии.</p>
Фото: Марина Сталь
В сюжете: история