Кхам: гордость и предубеждение
Независимые и прямолинейные тибетцы-кхампа
Часть III
Кхампа славятся среди тибетцев своим прямым бескомпромиссным характером.
«Их обычаи – пишет о кхампа известный американский тибетолог М. Голдстейн в предисловии к биографии знаменитого тибетского революционера Баба Пунцо Вангье, – немного отличаются (от центрально-тибетских – И.Г.). Они гордые и агрессивные люди, прямые в общении и независимые по характеру. Они любят лошадей и оружие, сразу же мстят за нанесенный вред и оскорбления».
Благодаря многочисленным рассказам о путешествиях в Тибет о тибетцах-кхампа сложилось мнение как о разбойниках с большой дороги. Все пробиравшиеся в Тибет знаменитые авантюристы-одиночки – Экай Кавагучи, Генрих Харрер, Питер Ауфшнайдер и многие другие, не могли избежать столкновений с ними. От кхампа и таких же «разбойников» тангутов-амдова страдали караваны монгольских паломников в Лхасу.
Познакомившись с кхампасцами, я убедилась в том, что они – гордые люди с очень прямолинейным характером. Что же касается их любви к разбою, то многое изменилось к настоящему времени. Однако вернемся к этому вопросу позже.
В кхампа не чувствуется фальши, и именно этим они покоряют многих людей. Вместе с тем, по этой же самой причине с ними приходится нелегко, так как они ведут себя очень независимо. Сразу же говорят в лицо, что им не понравилось, громко выясняют отношения, при этом на лицах отражается все их настроение. Это, конечно же, обобщенный образ, и кхампа отличаются друг от друга также как все обычные люди.
Цветы жизни – тибетские дети
Дети в Тибете – это феномен. Так получилось, что с ними-то мне пришлось больше всего общаться во второй свой приезд в Кхам.
Детей в Тибете очень много, и они составляют неотъемлемую часть любого тибетского поселения. Семьям нацменьшинств Китая разрешается иметь по трое детей, и в каждой из них – их минимум трое, бывает и больше.
Поэтому население здесь молодое и быстро растет, это может отметить каждый приезжающий. Во всех поселениях школа является центральным местом, и в любое время можно увидеть толпы детишек, бегущих в школу или играющих на улице.
Тибетские дети очень непосредственные, запросто подбегают к незнакомцам, заговаривают с ними, улыбаются, просят их сфотографировать. Иностранец-европеец для них – просто находка.
Конечно, все народы любят своих детей, но чувствуется разница в традиции воспитания. Китайцы более сдержаны, никогда не проявляют излишних чувств к детям, не тискают их и не целуют. В Тибете же детей балуют и лелеют. Например, в семье старосты Тагуна Дорчже Церина, где я жила, самая младшая внучка – это семейный командир.
Со школьниками – босиком через ледяную реку
В один из дней пребывания в Тагуне мне довелось совершить с выпускниками начальной школы поход по большой коре (священному обходу) Тагуна.
В Китае начальная школа включает шесть классов обучения, средняя – три и средняя высшая – еще три. В поход со мной отправились старшеклассники, то есть ученики 6 класса начальной школы. Веселой толпой из старшеклассников и двух учителей мы отправились в путь.
Я побаивалась, что не смогу угнаться за ребятами. Тибетцы, привыкшие лазать по горам, ходят очень быстро, на небольшие склоны просто взбегают. Слава богу, все шли обычном шагом, весело переговариваясь.
По плану мы должны были преодолеть три горы, одна из которых священная. Забегая вперед, скажу, что каждый раз с трудом взбиралась на очередную гору, но в целом путешествие оказалось настолько прекрасным, что стало самым лучшим воспоминанием из всей поездки, несмотря на крутые подъемы и периодически лившийся дождь. Тагун расположен на изрядной высоте (4200 м) славится своими альпийскими лугами. Вокруг расстилалась по окружающим холмам бесконечная тагунская степь, покрытая бархатом молодой нежно-зеленой травы. Вид был настолько прекрасный, что не передать словами. Он типичный для Кхама – страны, может быть, самых величественных пейзажей в мире. Говорят, в июле вся степь становится красной от огромного количества степных цветов. Амдо и Центральный Тибет, на мой взгляд, сильно уступают здешним местам.
Идти было легко и приятно за исключением подъемов в гору, воздух удивительно чистый, а окружающая красота так радовала взор, что хотелось бежать с детьми наперегонки и так же радостно во весь голос кричать и смеяться.
Преодолев третье горное препятствие, я была вне себя от радости. Уже был виден наш любимый Тагун, и я весело шагала, чуть ли не впереди всей компании. Однако радость оказалась преждевременной. Путь в деревню преграждала река.
Наша партия тут же начала переправу, пробуя, в каком месте наиболее приемлемый брод. Нужно было снять обувь, засучить штаны и шагнуть в стремительно несущуюся ледяную воду.
В середине реки вода доходила едва ли не до колен, дно было покрыто большими, скользкими камнями. Уж не знаю, как я перешла реку, просто ничего другого не оставалось делать – отступать было некуда. Помню только, что ноги едва не свело судорогой. Некоторые дети не снимали обуви и в ней смело заходили в воду, перенося на своей спине более «трусливых» сотоварищей, в их числе и малюсенькую китаянку –учительницу китайского языка.
Учителя и любящие их ученики
Учитель тибетского языка – высокий худой мужчина 45 лет, одетый в коричневую чупу – повседневное одеяние тибетцев, представляющее собой подпоясанную кушаком куртку, длиной чуть ниже бедер, с длинными рукавами. Зачастую у тибетцев один рукав – спущенный, под чупу одевают обычную рубашку.
Еще все мужчины среднего и старше возраста носят тибетские фетровые шляпы, напоминающие ковбойские. Остальная одежда как у всех: брюки и ботинки.
Говорит учитель тихим голосом, по-китайски – плохо, хотя все понимает. По всему видно, очень добрый человек, и ученики его просто обожают. По-тибетски учитель – геген, все дети зовут его Гегенга.
Интересно наблюдать за их взаимоотношениями. Дети все время на нем виснут – и мальчики, и девочки: то они идут, держась за руки или под руку, то кто-нибудь из мальчиков обнимает его за плечи, или он идет, обняв за плечи какую-нибудь девочку. Он все время им что-то объясняет, останавливается, если увидит какое-нибудь необычное растение или цветок, фотографирует его и рассказывает о нем детям.
Сянцю Лхамо, старшая девочка из «нашей» семьи, говорит, что он самый известный учитель в округе. Наверное, благодаря этому учителю Тагун и знаменит тем, что его жители придерживаются родного языка и традиций.
Кругом только и раздавалось: «Гегенга! Гегенга!» Моя новая приятельница, как только услышала, что я монголка, а живу в России (я так всегда говорю в Китае, чтобы долго не объяснять, кто такие буряты), тут же с криками «Гегенга! Гегенга!» помчалась к учителю сообщать новость. Отрадно видеть такие добрые отношения между учителями и их подопечными.
Учительница китайского языка – молодая маленькая китаянка из провинции Сычуань – самой обычной для китайцев внешности, как и многие южане с выдающимися вперед зубами. Разговаривает, как все китайцы, громко и четко, улыбается мало, кажется довольно строгой.
Ее дети также любят и уважают, но не так нежно, как тибетского учителя. Благодаря ей все дети отлично говорят по-китайски. Она с ними общается, как со взрослыми, и дети в тон серьезно с ней разговаривают. Ну и шутят порой, конечно, как без этого.
К изучению китайского все относятся очень серьезно, быть может, серьезнее, чем к тибетскому, тем более, что уроков китайского – на два часа больше. Наиболее продвинутые ученики, думающие о будущем, понимают, что знание китайского для них стратегически важно.
В семье Пасан старший мальчик, которого в этот мой приезд в 2012 г. здесь не было, поразил нас своей прилежностью. В 2008 г. ему было лет 8-9. В гостиной бабушки и дедушки вечера коротали мы и дети. Девочки играли, а мальчик все время делал уроки, ни на что не обращая внимания. Наш водитель Гонпо говорил, что парнишка очень хорошо учится, и было бы хорошо найти ему спонсора, чтобы он смог получить действительно хорошее образование.
Парадокс был в том, что мальчик ленился заниматься тибетским, изучать же китайский ему очень нравилось. В этот свой приезд я надеялась, что Сангье Осер, так зовут парнишку, будет мне помогать общаться с местным населением, ему можно было бы даже немного платить по условиям гранта. К сожалению, не все получается так, как мы хотим. Мне кажется, что Сангье Осер обязательно выучится и станет хорошим, образованным человеком.
Учительница китайского языка говорит, что она сама захотела приехать в эти места после окончания университета. Я отметила, что со стороны кажется, что отношения между тибетцами и китайцами совершенно нормальные, не такие, как преподносится на Западе. Она на это ответила, что дети и сельчане относятся к ней и китайцам с большим уважением, за все время своего пребывания она ни разу не сталкивалась с грубостью и открытым национализмом.