Цыбен Жамцарано и панмонголизм. Часть V
Эпиграф: "Панмонголизм! Хоть слово дико, но мне ласкает слух оно."
(В. Соловьев. стихотворение "Панмонголизм", 1894 г., опубликовано в 1905 г.)
Автор ARD Сергей Басаев о роли Цыбена Жамцарано в создании монгольской государственности, а также о том, почему Сталин в 30-е годы был главным панмонголистом.
Окончание. Здесь часть I, часть II, часть III, часть IV
С Монголией у политика, государственного деятеля и ученого Цыбена Жамцарано связаны два основных периода его жизни.
Во-первых, это два года перед Монгольской национальной революцией 1911 года, когда воспользовавшись крушением Цинской империи, монгольские князья и буддистские ламы объявили о своей "независимости" от Китая, и первые 6 лет "автономной" богдогэгэновской Монголии с 1911-го по 1917-й годы, когда проходило становление новой монгольской государственности. Тогда Жамцарано являлся агентом русского МИДа и активно сотрудничал с консульством России в Урге.
И, во-вторых, это первые 11 лет фактической независимости Монголии с 1921-го по 1932-й годы. Главным органом, в котором координировалась политика Советской России по отношении к Монголии, в этот период являлась Монголо-Тибетская секция созданного в 1921 году Дальневосточного секретариата Коминтерна. С самого начала руководителем этой секции был Элбек-Доржи Ринчино, а ее сотрудниками являлись известные бурятские деятели: Цыбен Жамцарано (псевдоним Бегзеев), Мария Сахьянова (Трубачеева), Георгий Данчинов, Мария Ринчино (супруга Э.-Д. Ринчино), Бадмажап Сакияева (жена Ц. Жамцарано), Цыден-Еши Дашепылов (Дашипилон, Готчитский), Базар Ишидоржин.
Дипломатия на первом месте
Во время правления в Монголии Богдо-Гэгэна VIII Цыбен Жамцарано, будучи советником русского консульства в Урге, создал и возглавил департамент просвещения и образования в правительстве Монголии, который структурно относился к МИДу молодой страны. В тот период Жамцарано активно занимается открытием первых светских школ, созданием органов печати, подготовкой молодых кадров в сфере образования.
Однако главным его интересом остается дипломатия. Жамцарано - одна из ключевых фигур в правительстве премьера Монголии Намнансурена, отвечающих за подготовку внешних договоров Монголии. Он участвует в дипломатических миссиях в Россию и Китай, во всех переговорах, касающихся получения Монголией независимости.
Во многом благодаря активной деятельности Жамцарано Монголия и монгольское правительство Богдо-Гэгэна получили самостоятельный международный статус, закрепленный в Кяхтинском трехстороннем (между Россией, Китаем, Монголией) договоре 1915 года. Дело в том, что на переговорах Китай требовал признать Внешнюю Монголию провинцией Китая, а монгольская сторона чувствовала себя независимой и требовала полного суверенитета. Россия же, оказывая Монголии финансовую, политическую и военную поддержку, пыталась не допустить своего открытого военного конфликта с Китаем и неизбежного вмешательства в этом случае Японии, ставшей к тому времени одним из ключевых политических игроков в этом регионе.
Япония первой из азиатских стран нанесла серьезное военное и политическое поражение одной из грозных европейских империй (России). Отобрав у России территории, Япония находилась в боевой форме и готова была решать территориальные проблемы в Азии только в отношениях со слабым тогда Китаем, который только что сам сбросил с себя "варварскую" маньчжурскую династию. Японцы тогда настроены были поддержать маньчжурских, монгольских и любых других сепаратистов, которые добивались своей эмансипации от Китая. Причем, такая политика была направлена как против Китая, так и против России, традиционно имевшей виды и на Маньчжурию, и на Монголию.
В результате заключения Кяхтинского договора 1915 года, по которому "автономная" Внешняя Монголия формально признавала над собой сюзеренитет Китая, России удалось избежать открытого конфликта с Китаем и Японией. В то же время территория провозглашенного в 1911 году Монгольского государства (на территории Внешней Монголии) оставалась свободной от китайского влияния. Налоги в китайскую казну монголами не платились, административное управление со стороны китайцев отсутствовало, китайские войска и купцы были изгнаны из страны. Благодаря деятельности Жамцарано и русских дипломатов тогда удалось смягчить и позицию монгольского правительства в вопросе формального признания "сюзеренитета" Китая, и позицию китайской стороны, которая не стала требовать большего.
Кстати, в течении первого монгольского периода жизни Цыбен Жамцарано первый раз женился. Произошло это в 1913 году, когда ему было уже 32 года. Супругой Жамцарано стала одна из первых европейски образованных женщин-буряток Варвара (Долгор) Вампилова, дочь известного среди аларских бурят Вандана Вампилова и сестра Баэртона (Баярто) Вампилуна, будущего депутата Всероссийского Учредительного собрания от бурят Восточной Сибири. Варвара Вампилова была на семь лет моложе Цыбена Жамцарано, закончила акушерско-фельдшерскую школу в Иркутске и медицинские высшие курсы Лесгафта в Санкт-Петербурге. К сожалению, во время ликвидации эпидемии сыпного тифа в Урге в конце 1914 года Варвара Вампилова заразилась и умерла.
Японский панмонголистский проект
Четыре года между двумя этими монгольскими периодами (1917 - 1921 годы), то есть, весь период революции и гражданской войны, Жамцарано провел в Бурятии, занимаясь созданием бурятской национально-культурной и политической автономии. Он вернулся в Россию из Монголии в апреле 1917 года по личному приглашению Элбека Ринчино, которому Временный оргкомитет по созыву общебурятского национального съезда (руководители комитета - М. Богданов и Э.-Д. Ринчино) поручил пригласить Жамцарано и других известных бурят на родину.
Здесь Жамцарано участвует в создании политических и административных органов бурятской автономии, становится вторым после Ринчино председателем Бурнацкома (декабрь 1917 года - март 1918 года), вступает в партию социалистов-революционеров (эсеров). В условиях Гражданской войны в России вплоть до разгона Бурнардумы атаманом Семеновым Жамцарано занимается проблемами культурного строительства, образования, выступает с позиций нейтралитета бурят в гражданской войне.
Кстати, был в биографии Цыбена Жамцарано и следующий эпизод. В марте 1919 года при создании Григорием Семеновым правительства "Великой Монголии" (при помощи Японии) Жамцарано заочно получил в этом "правительстве" пост министра иностранных дел, однако впоследствии от него отказался.
Этот проект создания при финансовой и военной поддержке Японии "Великого Монгольского государства" (Их Монгол Улс) с участием русских белых сил (правительства Забайкальской области) был первой попыткой японского правительства использовать монгольский фактор в установлении своей гегемонии на территории Маньчжурии, Северного Китая, российского Дальнего Востока, Внешней и Внутренней Монголии.
Элбек Ринчино, который был назначен советником правительства Нэйсэ-Гэгэна, буддистского хутухты Внутренней Монголии, на первом этапе активно участвовал в этом проекте. Он даже возглавил выбранную на Даурской конференции делегацию Великой Монголии в Париж, где в течение двух лет (1919-1920 гг.) проходила мирная конференция держав-победительниц в Первой мировой войне (Великобритании, Франции, США) и решался вопрос о послевоенном устройстве мира. Японцы обещали Нэйсэ-Гэгэну и Семенову содействие в признании мировым сообществом нового "государства".
Однако в этом японской разведке и дипломатии помешали США, с помощью которых этот японский проект потерпел крах. После вмешательства американцев посланцам "Великой Монголии" просто отказали в выдаче визы на въезд во Францию, и в Версаль они не попали, так и оставшись в порту Владивостока.
К тому времени и сами японцы потеряли интерес к "панмонголистской идее" Григория Семенова и отказали ему в деньгах, сосредоточившись на поддержке других сепаратистов в Китае, - будущего правительства Маньчжурии. Напомним, что и правительство Богдо-Гэгэна в Монгольском государстве (Монгол Улс) просто проигнорировало этот проект, а впоследствии и оказало вооруженное сопротивление попыткам Нэйсэ-Гэгэна присоединить Внешнюю Монголию к своему "государству".
Панмонголизм и "перманентная революция"
В дальнейшем Элбек Ринчино активно противодействовал Семенову в мобилизации бурят в свою армию и во главе отрядов "Улаан Сагды", национальной гвардии Бурнардумы, вместе с красными партизанами и частями Народно-революционной армии ДВР мешал армии Семенова проникнуть под видом армии "Великой Монголии" на территорию Забайкалья.
Как раз в тот момент, в 1920 - 1921 годы, идею панмонголизма (создания единого государства для всех монголов) взяли на вооружение русские большевики и международный Коммунистический Интернационал (III Коминтерн), страстно желавшие воплотить в жизнь теорию "перманентной революции" Льва Троцкого. "Экспорт революции" в Европу, на который сначала работали члены этой всемирной коммунистической паутины, после Версаля и завершения послевоенного устройства мира затормозился. И перспектива обратить в коммунистическую веру народы Европы отодвинулась на второй план. Зато весьма перспективными направлениями для коминтерновцев стали Китай, Корея, Центральная Азия (Монголия, Тува, Тибет, Восточный Туркестан).
В январе 1921 года в Иркутске, где после разгона Бурнардумы (бывшего Бурнацкома) и образования в Забайкалье и на Дальнем Востоке буферной Дальневосточной республики жили Жамцарано и Ринчино (последний возглавлял к тому времени монголо-тибетский отдел в секции восточных народов при Сиббюро ЦК РКП (б)), был создан Дальневосточный секретариат Коминтерна. Руководителем его Монголо-тибетской секции стал тот же Элбек Ринчино, который и собрал под эгидой Коминтерна бывших бурятских "народников", окончательно вставших в годы революции на платформу панмонголизма.
Поднаторевший к тому времени в конфуцианской практике "исправления имен" Элбек Ринчино сумел мгновенно переключиться на большевистскую риторику и "влить революционную кровь" в панмонгольскую идею, которая для Коминтерна должна была служить одним из проводников коммунистической революции в Азии.
- В будущем генеральном сражении трудящихся всего мира с мировой буржуазией революционный монгольский плацдарм (во как! - ред.), несомненно, сыграет огромную роль, связывая революционную Россию с великими народами Азии, питающими своими соками в настоящий момент мировых насильников, мировые империалистические державы, давая им, таким образом, мощь и силу! - писал в Элбек Ринчино в статье "Краткое изложение дел о положении во Внешней Монголии", ставшей одной из основ его секретного доклада ЦК РКП (б) в октябре 1920 года.
Уже ровно через год нарком иностранных дел РСФСР Георгий Чичерин говорил ровно об этом же, но только в более прагматичном плане.
- Дружественное Монгольское народно-революционное правительство есть в наших руках очень крупный козырь, - писал Чичерин Ленину. - Его создание совершенно опрокинуло японские планы установления единого контрреволюционного фронта под японским руководством от Тихого океана до Каспийского моря. Наша граница на громадном протяжении вполне безопасна, будучи прикрыта дружественной Монголией.
Снова в Монголии
В октябре 1920 года в Москве в ожидании встречи с Лениным и другими советскими руководителями уже сидела привезенная Элбеком Ринчино из Сибири первая монгольская делегация. Она представляла националистические антикитайские группы в Урге, которые хотели обратиться к Советскому правительству с просьбой о военной помощи в изгнании китайцев из Монголии. Напомним, что в конце 1919 года китайцы, воспользовавшись слабостью русских правительств (Верховного правителя России Колчака, правительства РСФСР), силой оружия ввели во Внешней Монголии китайское управление и возобновили сбор разорительных налогов.
Именно из состава той делегации уже в марте 1921 года было создано "народное правительство" Монголии (премьер Догсомын Бодоо), пришедшее в Ургу на штыках Красной Армии и Народно-революционной армии ДВР. Правда, ко времени "народной революции" 1921 года и создания Монгольской народной партии (председатель ЦК Солийн Данзан), и Народной регулярной армии Монголии (руководитель Дамдинын Сухэ-Батор) выгонять из Урги китайские войска и чиновников уже не пришлось. Это сделал несколькими месяцами раньше семеновский генерал Роман Унгерн, который к приходу новой "народной власти" уже покинул Ургу и ушел на север в Россию (ДВР).
В этот ответственный момент перехода власти к независимому от Китая правительству Монголии Цыбен Жамцарано вместе с Ринчино оказывается на острие "революционного меча". В дни создания Монгольской народной партии (МНП) Жамцарано в Кяхте в доме Макстенека, представителя НКИД РСФСР, написал так называемую Кяхтинскую платформу новой партии (Манифест МНП), где была объявлена вполне себе панмонголистская главная цель - "объединение в дальнейшем всех монгольских племен в одно государственное целое".
В 1921 году Цыбен Жамцарано (монг. Жамсрангийн Цэвээн) принял монгольское подданство. Как член ЦК МНП (до 1925 года) он в июле 1921 года представляет Монгольскую народную партию на III Конгрессе Коминтерна в Москве и назначается уполномоченным Монгольского временного правительства и ЦК МНП для установления отношений Монголии с РСФСР. В состав первого монгольского народного правительства Жамцарано включен как "товарищ министра внутренних дел".
Под руководством Жамцарано в Монголии создаются Учком (Ученый комитет), будущая Академия наук Монголии, Государственный архив, Национальный музей, издаются многочисленные книги и переводы мировой классики на монгольский язык, организуются совместные советско-монгольские научные экспедиции.
Любопытно, что приключенческий фильм "Ущелье Аламасов" (монг. алмас - черт, "снежный человек", йети), снятый на "Ленфильме" в 1936 году по сценарию Михаила Розенфельда, был создан по воспоминаниям Цыбена Жамцарано о своем участии в одной из советско-монгольских экспедиций в 20-х годах прошлого века. Кстати, сам Жамцарано является прототипом одного из главных героев картины, руководителя экспедиции, монгольского профессора Джамбона.
"Русская партия" в Монголии
После смерти Богдо-Гэгэна VIII в 1924 году в Монголии был фактически отменен режим теократической монархии, когда главой государства являлся монгольский хутухта, или Богдо-Гэгэн. Монгольское народное правительство тогда под предлогом того, что из-за разногласий между двумя высшими тибетскими авторитетами, Далай-ламой и Панчен-ламой, якобы, невозможным стало определить очередного хутухту, отказалось от выборов Богдо-Гэгэна IX и передачи ему светской власти в стране.
Естественно, встал вопрос о написании новой Конституции страны, Монгольской Народной Республики. Цыбен Жамцарано, как и следовало было ожидать, оказывается среди авторов проекта первой конституции Монголии, принятой в ноябре 1924 года.
1924 год - непростой год для бурятских коминтерновских деятелей в Монголии. Именно в этом году, как выражались монгольские руководители, "русские продали нас Китаю" за КВЖД. Вследствие чего произошло резкое ослабление занимавшего последние годы высшие руководящие посты в стране Элбека Ринчино и, как следствие, всей "русской партии" в Монголии. Хотя один из главных конкурентов Ринчино, бывший лидер монгольской революции Догсовын Бодоо был уже смещен со своих постов за "правый уклон" и расстрелян.
Ослабление "русской партии" в МНР произошло после того, как СССР и Китай 31 мая 1924 года заключили в Пекине соглашение "Об общих принципах для урегулирования вопросов между Союзом ССР и Китайской республикой", которое определяло "Внешнюю Монголию как составную часть Китая". В результате этого соглашения независимость Монголии формально отменялась, она получала автономию под суверенитетом Китая, советские войска выводились из Монголии. Взамен СССР получал в свое управление и обслуживание Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД), а Китай начинал выплачивать ряд старых долгов России.
Спустя несколько дней после заключения этого соглашения из Москвы в Ургу пришло несколько секретных писем от Советского руководства, смысл которых сводился к тому, что "все остается по-прежнему". Паника в монгольском руководстве, где уже начали морально готовиться к организации вооруженного отпора китайским войскам, поскольку "русские оставили нас один на один с Китаем", несколько улеглась. Тогда впервые в монгольском руководстве явственно зазвучали настроения недоверия "русским слугам" в Монголии – Ринчино, Жамцарано и другим бурятам.
В это время Ринчино, который занимал в этот переходный период от теократической монархии к республике пост председателя Реввоенсовета, то есть, руководителя реального органа высшей власти в стране, стоял на идее полной независимости Монголии. По мнению Ринчино, Монголия должна была до конца сражаться за свою свободу.
- Не хватит винтовок - возьмемся за камни и топоры! - говорили Ринчино и его единомышленники в монгольском руководстве.
"Освободить монголов от влияния Ринчино..."
В это же время Элбек Ринчино стал активно распространять идею "советизации Монголии", то есть, включения Монгольской республики в состав СССР. По его мнению, это был единственный способ "не попасть в лапы к Китаю". Параллельно шла его борьба с главкомом монгольской армии Солийном Данзаном, который в итоге в августе 1924 года во время III съезда МНП был обвинен в связях с "китайскими капиталистами", арестован и расстрелян.
И хотя в 1924 году Ринчино удалось отстоять свои позиции в монгольском руководстве, угроза пришла для него с другой стороны. В тот год полномочным представителем Коминтерна в Монголии был назначен Турар Рыскулов, задержавшийся там на два года. Именно с Рыскуловым Ринчино не поделил власть и влияние. Не последнюю роль в борьбе между ними сыграл следующий эпизод.
24 октября 1924 года Элбек Ринчино передал в Бурят-Монгольский обком РКП (б) секретное письмо, суть которого сводилась к тому, что, по его мнению, Монголия "неизбежно должна будет пойти по пути советизации и войти в недалеком будущем в СССР в качестве нового члена Союза". Таким образом, по мнению Ринчино, Монголия должна была утратить свое самостоятельное значение и присоединиться к Бурят-Монголии.
Нужно сказать, что эта оригинальная мысль никогда открыто не высказывалась Советским руководством. Но выписки из протоколов заседаний Буробкома и Дальневосточного бюро ЦК РКП (б), где рассматривалось предложение о вхождение Монголии в состав СССР, очень скоро под секретным грифом дошли до Москвы.
- Вы помните, что целью посылки нами в Монголию т. Рыскулова было углубить работу партийного строительства в Монголии, больше демократизировать государственный строй и постепенно освободить монголов от влияния Ринчино, - писал ответственный сотрудник Коминтерна на Дальнем Востоке Григорий Войтинский. - Достаточно лишь указать на воззвание о революции во Внутренней Монголии. ...Если вы посмотрите его тезисы о зарубежной работе, то увидите, что этот человек самым искренним образом проводит взгляды, которые неминуемо ведут к политике на Дальнем Востоке, идущей вразрез нашей.
В итоге Рыскулову все же удалось "освободить монголов от влияния Ринчино", в том числе, и взяв на вооружение его непопулярный в Монголии тезис о советизации страны. И в 1925 году Элбек Ринчино был отозван из Монголии. Вслед за этим были убраны с руководящих постов и другие бурятские деятели.
Например, Цыбен Жамцарано в 1925 году был выведен из состава ЦК МНРП, а в 1930 году был исключен из партии за "правый уклон". До 1931 года Жамцарано занимает пост ученого секретаря Монгольского Учкома и сосредотачивается исключительно на научной работе.
Личная жизнь и Коминтерн
В этот сложный период жизни Цыбен Жамцарано ищет опоры в личной жизни и второй раз женится. В 1926 году он в возрасте 45 лет оформляет отношения с 39-летней хоринской буряткой Бадмажап Сакияевой, тоже коминтерновкой. Интересно, что познакомились они еще в 1905 году, когда Жамцарано был в научной фольклорной экспедиции в Забайкалье и гостил в доме у отца своей будущей жены, хоринского учителя Цыдена Сакияева. 18-летная гимназистка Бадмажап в то время приезжала домой на каникулы.
Позже, в 1920 году они оба от Монголо-тибетской секции Коминтерна были отправлены на работу в Монголию. Известно о том, что Бадмажап Сакияева получила высшее образование во Франции (в университете Сорбонны и в Коллеж де Франс в Париже), помогала Жамцарано с переводами французской литературы на монгольский язык, владела тибетским и маньчжурским языками.
В 1932 году, когда все пути для продолжения научной карьеры в Улан-Баторе (новое с 1924 года название Урги) были закрыты, – он работал к тому времени просто переводчиком при научно-исследовательском институте, – Жамцарано был фактически выслан из Монголии в Советский Союз в "научную командировку". Бадмажап Сакияева с мужем не поехала и осталась в Монголии.
Слова "шпион" и "панмонголист" - синонимы
В Ленинграде в Институте востоковедения Академии наук СССР, куда он был принят на должность научного сотрудника, Жамцарано встречает известных ученых-востоковедов Николая Поппе, Сергея Ольденбурга, Федора Щербатского. Он с жадностью набрасывается на работу и в течение нескольких лет выпускает в печать несколько неизвестных европейской науке монгольских источников и свой фундаментальный научный труд "Монгольские летописи", получает высокие научные степени и звания (без защиты диссертации). При этом он живет в одиночестве при буддистском храме в Ленинграде.
В это же время в Москве Элбек Ринчино тоже занимается научной деятельностью в качестве профессора в Коммунистическом университете трудящихся Востока (КУТВ). В 1937 года оба они арестовываются по уголовному делу о шпионаже, участии в одной повстанческой панмонгольской организации. В отличии от Ринчино, которого расстреляли в 1938 году, Цыбен Жамцарано "за участие в шпионско-диверсионной организации" ("Японо-бурятского центра") был осужден на пять лет лишения свободы только в феврале 1940 года.
К тому времени ему, если считать с момента ареста в августе 1937 года, сидеть оставалось всего два с половиной года. Для отбывания срока Жамцарано был помещен в тюрьму города Орла, однако в сентябре 1941 года в связи с угрозой взятия Орла немецкими войсками он был вместе с частью заключенных эвакуирован в Соль-Илецкую тюрьму Оренбургской области . Там он и умер от болезни в мае 1942 года, за три месяца до окончания срока.
Кстати, большая часть заключенных тюрьмы в Орле, в основном "враги народа", перед приходом немцев были по приговору суда срочно расстреляны. Среди них была известная революционерка Мария Спиридонова, с которой Ринчино и Жамцарано сотрудничали в 1917 году в Чите. Там лидер русских левых эсеров отбывала ссылку.
Панмонголизм - утопия или реальная политика?
И последнее. Один из важных вопросов, который всегда волновал ученых, изучавших историю панмонголизма в России и бурятского национально-демократического движения, звучит так. Была ли реальная возможность образования единого монгольского государства, включавшего в себя Внешнюю и Внутреннюю Монголию, а также Бурятию?
Напомним, что территория бывших монгольских государств-ханств, захваченных в конце XVII - начале XVIII века маньчжурской Цинской империей, охватывавшей большую часть территории современного Китая, была в начале 20 века разделена на две части - Внешнюю и Внутреннюю Монголию. По Кяхтинскому договору с Российской империей Внешней Монголии была предоставлена автономия, а Внутренняя Монголия оставалась провинцией Китая. С этого времени в общественном сознании монголов окончательно сформировалась идея объединения всех Монголий в единое государство.
Эта идея панмонголизма исторически всегда была и остается враждебной по отношению в китайскому государству, политике любого центрального правительства в Пекине. Поскольку, по мнению китайских политиков, эта идея противоречит цели их государства, "сохранению территориальной целостности Китая". Любое китайское правительство (имперское, республиканское, коммунистическое) и любое китайское общественное движение никогда добровольно не признавали право монголов на свой суверенитет.
В разные периоды после Синьхайской буржуазно-демократической революции 1911 года разные китайские правительства то признавали (вынужденно) независимость Монгольского государства (по китайской терминологии "Внешней Монголии), то опять заявляли о том, что она является частью Китая, хотя и автономной. Долгое время Монгол Улс, затем Монгольская Народная Республика была не признанной никем, кроме России (СССР), независимой страной.
Россия (СССР) тоже вела себя гибко, то признавая независимость Монголии (Внешней), то заключая с Китаем договоры, в которых ее статус определялся как автономия в составе Китая. Так было в 1915-м, 1924-м годах. Тем не менее, все действия России по отношению к Монголии были направлены на то, чтобы обезопасить свои границы, иметь границу огромной протяженности с независимой от Китая, дружественной страной. То есть, в России всегда рассматривали Монголию либо как своего рода "подушку безопасности", либо как своего сателлита, как "плацдарм" для распространения своего влияния в Азии.
Сами монголы последние минимум сто лет считают Москву своим союзником, покровителем и защитником от Китая, своего рода гарантом своей независимости. Именно благодаря России была получена сначала автономия, а затем независимость нынешнего Монгольского государства. В нескольких войнах совместно с российскими (советскими) войсками были сохранены границы этого государства.
Это происходило во время изгнания китайцев из Монголии в ходе национальной революции 1911 года (при помощи бурятских казаков), во время освобождения Урги и восстановления монархии Богдо-Гэгэна (при помощи Азиатской дивизии барона Унгерна), во время советско-японских войн 1939-го (в районе Халхин-Гола) и 1945-го года.
Что помешало объединению Монголии
Дважды (в 1939-м и 1945-м годах) Монголия отправляла на войну большую часть своих военных ресурсов, Монгольскую народно-революционную армию (МНРА), военную технику. Например, в боях на Халхин-Голе принимали участие довольно крупные монгольские силы. Это пять полноценных кавалерийских дивизий МНРА, авиационный полк, отдельный полк связи, пять артиллерийских дивизионов, шесть бронедивизионов, один автотранспортный дивизион, гужтранспортный эскадрон, войсковой и карантинный госпитали, артиллерийский, вещевой и химический склады, артиллерийская мастерская.
Для участия в Маньчжурской наступательной операции советско-монгольских войск в августе 1945 года Монголия выставила 80 тысяч своих солдат, то есть почти все свои вооруженные силы. Это четыре кавалерийские дивизии, мотобронебригада, артиллерийский полк, один танковый полк, один полк связи, а также подразделения пограничников и народного ополчения МНР.
Оба раза Монголия воспринимала эти военные действия как "свою войну", активно участвовала в них. Оба раза монгольские руководители готовились к тому, чтобы вся Внутренняя Монголия (в 1945 году) или ее часть в виде Барги (1939 году) вошли бы в состав МНР, произошло бы "воссоединение монгольского народа". В 1945 году, когда разбитые армии марионеточных прояпонских государств в Маньчжурии и во Внутренней Монголии (Маньчжоу-Го и Мэнцзяна) и Квантунской армии Японии сдавались советским и монгольским войскам, а монгольские войска стояли на территории Внутренней Монголии, такие ожидания были особенно сильными.
Однако "монгольский вопрос" тогда рассматривался в рамках решений Ялтинской мирной конференции (февраль 1945 года), на которой союзники по антигитлеровской коалиции (СССР, США, Великобритания) договорились о послевоенном устройстве Европы и Азии. Еще в 1943 году президент Китая Чан Кайши перед встречей Рузвельта и Черчилля со Сталиным в Тегеране просил США и Великобританию помочь в возвращении Монголии в состав Китая. Однако союзники СССР отказали Китаю в его претензиях. В свою очередь, в Крыму в 1945 году Сталин сам заявил о том, что Монголия желает независимости, однако "Внутренняя Монголия и Китай это части одного революционного механизма" и "не стоит обижать Мао Дзедуна".
Смысл этой фразы сводился к тому, что Сталин был против того, чтобы после победы над Японией МНР присоединила к себе Внутреннюю Монголию. В то же время Сталин стал поддерживать набравшую силу Коммунистическую партию Китая, рвущуюся к власти в Китае, и не хотел портить отношения с Мао.
К тому же, Сталин почему-то считал, что объединенная Монголия может выйти из-под влияния СССР и оказаться в зоне влияния США. Хотя США за весь XX век лишь дважды вмешивались в "монгольский вопрос", оба раза мешая потенциальному объединению Монголии. Первый раз они помешали Японии привезти на Парижскую мирную конференцию 1920 года делегацию "Великой Монголии", а второй раз поддержали решение Сталина "не обижать китайцев" (США имели ввиду под Китаем не КПК и Мао Дзедуна, а Гоминьдан и Чан Кайши) и оставить Внутреннюю Монголию им.
Поэтому после побед над Японией и ее союзниками (Маньчжоу-Го и Мэнцзяном) монгольских руководителей, которые намеревались присоединить Внутреннюю Монголию к МНР, каждый раз останавливали. В результате монгольские войска оба раза просто отводились с территории Внутренней Монголии, оставляя управление этой территорией другим, антимонгольским силам.
Таким образом, реальная возможность объединения двух Монголий возникала лишь дважды в результате военных побед советско-монгольских войск над Японией в 30-40-е годы. Все остальные проекты ("Великой Монголии" атамана Семенова и барона Унгерна, коминтерновских деятелей Ринчино и Жамцарано) оказывались нежизнеспособными.
А была ли возможность объединения в одно государство Внешней (МНР), Внутренней Монголии и Бурятии?
Панмонголизм по-советски
На мой взгляд, была. Такая возможность всерьез рассматривалась Сталиным в начале тридцатых годов, еще до закрытия им в 1935 году III Коминтерна и демонстративного отказа от всего "троцкистского наследия". В первую очередь, от яркой и захватывающей теории "перманентной революции", владевшей умами русских большевиков и международных деятелей Коминтерна в первые два десятилетия после революции в России.
В пику Троцкому Сталин еще с 1924 года стал продвигать свою "сталинскую" (на самом деле, ленинскую) концепцию "построения социализма в одной, отдельно взятой стране". После низвержения Троцкого и его эмиграции из СССР курс на сворачивание деятельности Коминтерна и повышение обороноспособности Советского Союза стал единственным в партии и государстве. В 1936 году из Конституции СССР было изъято положение о "Всемирной республике Советов". Напомним, что в Конституции 1924 года говорилось о том, что "новое союзное государство (имеется ввиду Союз ССР - ред.) послужит решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику".
Тем не менее, первое и единственное расширение СССР в 1940 году с 11-ти республик до 15-ти (тогда к Союзу ССР были присоединены Эстонская, Латвийская, Литовская и Молдавская ССР) происходило пока в рамках все той же теории мировой революции. Поскольку сила инерции была пока велика. Однако вхождению в СССР Финляндии и Монголии (инструментом для этого были соответственно Карело-Финская ССР и Бурят-Монгольская АССР) помешали разные обстоятельства.
Вся логика действий Советского правительства, касающихся "монгольского вопроса", говорила о том, что в планах Сталина было присоединение МНР к Советскому Союзу. Путем слияния Советской автономной Бурят-Монголии с "независимой" Монгольской Народной Республикой и образования новой союзной республики - Бурят-Монгольской ССР.
Союзной республикой не стала
В тридцатые годы Бурят-Монголия была явно в фаворитах у Сталина. Об этом говорят следующие факты. В столице Бурят-Монголии в начале 30-х годов один за другим появляются предприятия-гиганты промышленности (ПВРЗ, Авиазавод), строительство которых первоначально должно было начаться в других городах. Сама столица Бурят-Монгольской АССР город Верхнеудинск в 1934 году был переименован в Улан-Удэ. Действительно, не может же возможная будущая столица объединенного Монгольского государства иметь название "Верхнеудинск"!
Продолжим логический ряд. Лидер Бурят-Монголии Михей Ербанов в 1935-1936 годах был единственным из руководителей автономных республик Советского Союза, который являлся членом специальной Комиссии по разработке новой, "сталинской", Конституции СССР, принятой в 1936 году. Остальные члены конституционной комиссии представляли 11 союзных республик.
Сам Ербанов после ухода с политической сцены "старых" панмонголистов Ринчино и Жамцарано считался в Советском руководстве главным экспертом по Монголии, претендовал на роль общемонгольского лидера. Особенно этот ощущалось в 1932 году после масштабного восстания в Монголии против политики коллективизации, когда ключевую роль в сохранении власти "народного правительства" Монголии сыграли бойцы Бурят-Монгольского кавалерийского полка, введенные в Улан-Батор на пике угрозы со стороны восставших. Пока переодетые в монгольских цириков кавалеристы Буркавполка брали под охрану здания правительства, коммуникации и склады в столице Монголии, Ербанов раздавал указания растерявшимся монгольским руководителям.
27 января 1936 года состоялся исторический прием делегации трудящихся Бурят-Монголии в Кремле, которую принимали Сталин, Молотов, нарком обороны Ворошилов и другие советские вожди. Это тоже свидетельствует о том, что Бурят-Монгольская АССР и ее лидер Михей Ербанов готовились принять статус союзной республики. А заодно и, скорее всего, включить в свои границы Монголию.
Когда перед принятием новой сталинской Конституции СССР (1936 года) Иосиф Сталин в декабре 1935 года провозгласил "дружбу народов" и в Кремль потянулись делегации союзных республик, посланцы Бурят-Монголии были среди них.
Сначала, в конце декабря 1935 года это были делегации трудящихся из пяти республик Средней Азии, затем в январе 1936 года делегации Азербайджана, Армении и Бурят-Монголии, в марте - Грузии. Три славянские республики (РСФСР, Украинская и Белорусская ССР) в ласке "отца народов" особо не нуждались, поскольку и так считались стержнем Союза ССР. Напомним, что к тому времени в СССР входили 11 союзных республик. Прибалтика же (будущие Эстонская, Латвийская, Литовская ССР) и Бессарабия (будущая Молдавская ССР) вошли в СССР только в 1940 году.
После "ласковых" приемов в Кремле делегаций 8-ми не славянских союзных республик и Бурят-Монгольской АССР последовала череда декад национального искусства в Москве. В общей сложности таких декад было не одиннадцать (по числу союзных республик), а десять.
Первой была декада украинского искусства (март 1936 года), второй - казахского (май 1936 года). В 1937 году состоялись две декады (Грузия, Узбекистан), в 1938 году - одна (Азербайджан), в 1939 году - две (Киргизия, Армения), в 1940 году - две (Белоруссия, Бурят-Монголия), в 1941 году успели провести одну декаду (апрель 1941 года, Таджикистан). Не повезло Туркмении, до которой из-за начала войны очередь не дошла. Устраивать же декаду русского искусства в Москве, столице РСФСР и СССР, которая сама принимала гостей, Сталин посчитал излишним.
Таким образом, Бурят-Монголия морально была уже готова стать союзной республикой, а Улан-Удэ - столицей новой (объединенной с Монголией?) Бурят-Монгольской ССР. Только такой перспективой можно объяснить демонстративное внимание Сталина к республике. Таким образом, панмонгольская идея создания единого государства для всех монголов имела наиболее высокие шансы для своего воплощения в середине 30-х годов прошлого века именно под флагом мировой революции. Более зримого шанса у нее пока не было.
Дружественный панмонголизм
В дальнейшем Советский Союз делал ставку только на удержание своих позиций в Монголии и на сохранение безопасности протяженной границы с этой страной. Никаких попыток подразнить Китай в "монгольском вопросе" больше не предпринималось.
Известно, что у Сталина была перспектива куда более масштабная, чем присоединение Внутренней Монголии к МНР или присоединение МНР к СССР. Дело в том, что после образования Китайской Народной Республики в 1949 году Сталин отказался от предложения Мао Дзедуна присоединить КНР к СССР. Резонно озадачившись следующим вопросом: кто кого в данном случае присоединит, если население СССР 200 миллионов, а население Китая 800 миллионов?
Япония в конце 30-х годов тоже пыталась разыграть "панмонгольскую карту" для продвижения своей доктрины "Азия для азиатов". Для этого у японцев было два варианта: создание отдельного монгольского марионеточного государства, включавшего Государство Мэнцзян (Внутренюю Монголию) и МНР, или образование объединенного с Маньчжоу-Го маньчжуро-монгольского государства. Этот японский проект был закрыт после поражения Японии во Второй мировой войне, и никогда больше не возникал.
Тем не менее, благодаря агрессивным действиям японцев в те далекие годы слово "панмонголизм" в СССР (России) остается по большей части ругательным. Этим объясняется разгром Сталиным "панмонгольской угрозы" в 1937 году, когда были уничтожены советские лидеры Бурят-Монголии, все "старые" панмонголисты, а территория самой республики была сильно урезана. Хотя само возникновение и развитие идеи панмонголизма, создания дружественного России (или под эгидой России) государства для всех монголов является для нашей страны существенным фактором ее безопасности. Для России чем больше "подушка безопасности" (дружественное Монгольское государство), тем лучше. В то же время в условиях постоянной угрозы самостоятельному существованию Монгольского государства со стороны Китая у России нет более искреннего союзника, чем Монголия.
История жизни достойного сына бурятского народа, монгольского подданного Цыбена Жамцарано лучшее доказательство этому.
Фото: АРД
В сюжете: ЖамцаранопанмонголизмРинчиноМонголияБурят-МонголияКитай