Академику Борису Базарову: в Бурятии кланы есть и их немало

Пожалуй, самое спорное событие последних дней не “Выборы-2017”, а мнение руководителя Бурятского научного центра и академика Российской академии наук  Бориса Базарова о существующей политической конструкции бурятского общества.

В нем он исключил возможность не только влияния, но и даже появления кланов в Бурятии. По его убеждению, ни в родоплеменных 17-19-х веках, ни в рамках дореволюционных Степных Дум, ни в Советский период, ни в современное время в бурятском обществе не было условий для появления и функционирования политических кланов.

“Я думаю, что появление этих оценок, попутно оскорбляющих целый народ, - это результат нечистоплотных политических игр. Оказывается, мы делились между собой, создавали кланы, один клан ограбил другой. Оказывается, что наши политические лидеры - это выдвиженцы каких-то древних групповых структур. Это издевательство над Бурятией и бурятами, которые имеют в России очень высокий статус и оцениваются как очень образованная и конкурентоспособная нация. Именно нация, а не сброд этнических кланов”, - заключил авторитетный ученый.

Между тем, вся природа политической системы состоит из борьбы различных групп, в том числе кланов, по захвату и удержанию власти. В нашем случае - за сохранение или получение политического влияния в республике. Исторически архитектура бурятской республиканской власти была спроектирована как двухуровневая. В ней отразились её форма и содержание: формально-конституциональная форма и неформально-договорное содержание. В содержательной форме властной конструкции были обозначены наиболее фундаментальные её аспекты как система сдержек и противовесов в виде паритетного, 50/50, распределения всех руководящих должностей между русскими и бурятами и негласного обозначения “высшей касты” в лице западных бурят. Именно этот формат, получивший начало как клан для удержания власти, трансформировался в последующем как целая политическая система, в которой сомкнулись родоплеменные и территориальные факторы при рекрутировании людей во власть. В последние годы советской власти эта система абсолютно разложилась и стала воспроизводить в большом объеме совершенно порочные для развития общества качества как алчность, цинизм и пресмыкание. Более того, как раз эти качества стали угрозой исчезновения такого понятия как республика (res publica -”общее дело”). Люди перестали интересоваться своей культурой, развитием бурятского общества и региона.

В наговицынский период столетняя конструкция бурятской власти дала трещину - во внутренней политике Бурятии был нарушен фундаментальный договор межнационального паритета - 50/50 при распределении руководящих должностей. Именно поэтому бурятская политическая обстановка тогда моментально вошла в зону цуцванга, при котором любое действие Вячеслава Наговицына вело к ухудшению его позиций.

В результате возникшего хаоса в республике появилось множество политических групп, которые стремились к верхушке “пищевой цепи”. Политические группы или кланы в Бурятии в основном образовываются в зависимости от конъюнктуры и для достижения определенной цели. Они могут быть достаточно устойчивыми, как на заре советской Бурятии, так и неустойчивыми, как в настоящее время.

Таким образом, свержение Геннадия Айдаева и “назначение” мэром Улан-Удэ Александра Голкова спровоцировало целый ряд крупных политических процессов. Очень скоро после исторической отставки мэра возникла крайне острая ситуация с БГУ, которая могла перейти в межнациональный конфликт. После известных событий, связанных с главным бурятским ВУЗом, Народный Хурал принял решение отправить в отставку спикера Народного Хурала Матвея Гершевича, о котором говорят, что он “меняет” свою принадлежность к какой либо национальности в зависимости от политической конъюнктуры. После отставки Гершевича Бурятия проснулась в другом измерении.

Поэтому, несмотря на видимое затишье, связанное с приходом во власть  Алексея Цыденова, политическая ситуация в Бурятии находится в очень подвижном состоянии. Тлеющий конфликт, возникший из-за нарушения властью кадрового паритета (фундаментальной основы политического равновесия), в любой момент может развернуться в другой кризис с еще большим размахом и энергией. Впереди назначение ректора Бурятской сельхозакадемии, кадровые назначения в правительстве и холодная зима...

Но самое эмоциональное недовольство среди представителей и потомков старой бурятской элиты было связано с возникшим процессом прихода во власть восточных бурят. Тех самых, “кого нельзя допускать к власти и которые должны были петь и танцевать”. Это явление внесло еще большую путаницу в уже изрядно расшатанный лабиринт бурятской политики. Таким образом, в республиканской политике появился еще один элемент - внутриэтнический бурятский вопрос.

Бурятский вопрос

На протяжении последних лет вокруг бурятского вопроса нарастает реальное политическое движение: плюрализация мнений по дальнейшему развитию народа, в том числе касательно республиканской власти, создала в регионе предпосылки к переменам. В первую очередь была затронута столетняя кастовая властная модель. Дискуссии о разложении бурятской элиты, слухи о вероятной “хориизации” власти, неудачные попытки действующих политических игроков по-тихому договориться с Цыденовым привели к тому, что в скором времени внутрибурятская политическая система изменится.

Однако предпосылок нахождения наиболее внятной модели, которая устраивала бы всех, становится к сожалению всё меньше. Бурятия постепенно переходит в то состояние, которое описывал в своем знаменитом труде о власти “Государь” итальянский философ Никколо Макиавелли: “Существуют два противоборствующих стана, народ и знать, и что все законы, охраняющие свободу, рождаются из этого противостояния. Нет также никаких оснований хулить устройство республики, явившей столько образцов доблести, ведь добрые примеры проистекают из хорошего воспитания, правильное воспитание – из хороших законов, а последние – из тех самых беспорядков”.

Во внутрибурятском конфликте как в среде бабушек на рынке: чем больше стороны пытаются между собой договориться, тем меньше у них это получается. Каждая инициатива представителей той или иной стороны оказывается не столько шагом навстречу, сколько попыткой защиты своих позиций от посягательств. Таким образом, в республике появляются предпосылки “тех самых беспорядков”.

Следовательно, в Бурятии зарождается новая политическая ситуация, которая в будущем может сформулировать новую политическую систему. Но академик Борис Базаров призывает людей вернуться обратно в тоталитаризм, где всё “прекрасно”, а бурятский народ - самый умный и мудрый.

 В своей статье “Конец эпохи серых кардиналов или почему Бурятии нужен хан” я заблуждался по поводу того, что Бурятия нуждается в автократии и только единоличное правление может вывести регион на качественно высокий уровень развития. На самом деле, оказывается, отсталость политической культуры и плохое социально-экономическое развитие - это результат единоличного правления.

Потому, что первый закон автократии - “подрезать” всех конкурентов. Цитата Петра Первого о том, что “подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство” прямо противоречит развитию общества. С таким “подрезанием” от небольшого бурятского народа не останется ничего, кроме “лихого и слегка придурковатого вида”.

Поэтому, в долгосрочной перспективе появление множества кланов в Бурятии - это благо. Только борьба и взаимная конкуренция между ними может воспроизвести качественную бурятскую элиту. А обществу нужно бороться не против элиты, а за качество этой самой элиты.

Политическая элита у нас делится на две составляющие. К первой относятся чиновники государственных органов, которые назначаются. Их роль в политическом процессе сводится к подготовке и “реализации” уже принятых решений. К этой категории можно отнести еще пресмыкателей, от которых в общем и целом мало что зависит.

Ко второй категории относятся публичные политики, которые входной билет в политику добывают потом и кровью, завоевывают свое место в общественно-политической структуре через открытую борьбу. В Бурятии такие политики к счастью есть и одним из них, безусловно, является Вячеслав Мархаев.

В общем, несмотря ни на что, Бурятия движется к республиканской форме правления, где Народный Хурал будет играть основополагающую роль. И главным фактором достижения этого блага могут оказаться кланы! Такая форма правления, видимо, больше подходит Бурятии и по духу, и по сути. В ней будет много идей и споров. А в споре, как говорил Платон, рождается истина.

В заключение хочется не согласиться с мнением уважаемого академика, который считает, что в Бурятии функционирует вполне себе совершенное общество без кланов и т.д. Но трагедией бурятского общества является то, что у нас элита, в прямом ее понимании, не сформировалась и правят обществом и в политике, и в экономике - не элиты, а группы людей, к которым наиболее применимы такие понятия как “кланы” и “каста”. Но вполне может быть, что это всего лишь следующий виток развития бурятского общества...