Обманчивый хаос Улан-Батора
За внешним хаосом скрывается эффективная организация. Как считает житель Европы, посетивший Монголию впервые.
Впервые я приехал в Улан-Батор в 2004 году на поезде из России. Компания в вагоне собралась пестрая. По вечерам все пили водку и пели песни, причем вполне неплохо. Соседи по купе, «челночники», забили все тюками с дешевой китайской одеждой, которую распродавали на остановках.
Но на последней российской станции, перед самой монгольской границей, к нам в купе вошел новый пассажир. И мгновенно воцарилась тишина. Это был крупный, высокий лама в красной монашеской рясе. «Меня зовут Энхе», — представился он по-русски. Из иностранных языков он говорил еще на тибетском и китайском. Выучил их самостоятельно, чтобы возить паломников в историческую столицу Тибета — Лхасу. И как раз возвращался из такой поездки. Так он зарабатывал на жизнь. А еще предсказывал будущее. Лама сказал, что будет рад принять меня у себя дома в Улан-Баторе.
Монгольская столица встретила ливнем и холодом. В окнах вырисовывалась размытая водой, но узнаваемая картина позднего социализма: горы мусора, ржавые рельсы, заброшенные фабрики. Идеальная декорация для фильма ужасов.
Только в степи можно осознать, насколько огромна эта страна — больше Германии, Испании и Франции, вместе взятых. А людей на этих просторах меньше, чем в одном Берлине. Летом плюс 40, зимой — минус 50. Со стороны может показаться, что монголы кочуют куда глаза глядят. На самом деле они следуют тщательно продуманной системе, меняя пастбища в зависимости от времени года и потребностей домашних животных. С таким расчетом, чтобы дети могли посещать школы-интернаты в областных центрах. Женщина-врач с ребенком может жить в юрте и переезжать с места на место вслед за своими пациентами. Это Монголия. Здесь все иначе.
Кто не жил в степи, не поймет Улан-Батор. То, что иностранцы часто принимают за невежливость, — на самом деле лишь прямолинейность вчерашних кочевников, не привыкших к тесному соседству с другими. А за внешним хаосом скрывается эффективная организация.
При ближайшем рассмотрении столица выглядит намного интереснее и симпатичнее, чем казалось при первом знакомстве. Просторный центр с широкими проспектами спланирован с советским размахом...
Какая сила движет этим городом-миллионником? Что ждет его в будущем? Ответ на все эти вопросы знал буддийский лама Энхе. Он жил в обшарпанном панельном доме. Отыскать его оказалось не так-то просто. У большинства улиц в Улан-Баторе нет названий. На площадке перед дверью на пятом этаже ждали посетители. Комната была заставлена книжными полками. У стены стоял невысокий алтарь с благовониями. Монах сидел на подушке за низеньким столиком. И невозмутимо принимал гостей.
Сначала зашла старушка и попросила молиться за здравие ее детей. Потом попросил совета бизнесмен. А за ним — молодая женщина. И, кажется, все выходили с довольным видом. После этого Энхе ответил на мои расспросы о столице и стране. И даже о будущем. История — это циклическое повторение одних и тех же событий, говорил он. И благодаря изучению буддийских текстов можно раскрыть тайну этого гигантского круговорота времени...
Не все, что он говорил, было понятно. Например, его слова о «четырех вершинах вокруг Улан-Батора». Главная из них — священная гора Богд-Уул высотой более 2000 метров, считающаяся «оберегом» столицы. Рубка деревьев, охота и строительство на ее склонах запрещены. Там и завершится исторический цикл, начавшийся 300 лет назад с основания монастыря, ставшего ядром города, предсказывал Энхе. Богатые люди перестали проявлять почтение к святыне. Они воздвигают на ее склонах окруженные стенами виллы. А бедняки колотят деревянными молотками по стволам исполинских кедров и собирают сбитые орехи.
Западный человек усмотрел бы в этом разве что падение нравов или торжество материализма. Но для Энхе это было предзнаменованием катаклизмов: землетрясений, масштабных пожаров и наводнений, которые уничтожат все построенное в Улан-Баторе за последние десятилетия. Уцелеет только буддийский монастырь Гандан на одном из холмов в центре столицы.
С тех пор я часто бывал у него в гостях. Брал почитать книги, слушал его рассказы о путешествиях в Индию, США, Тибет, Россию, Китай. Однажды мы вдвоем съездили в монастырь Хамарин Хиид посреди пустыни Гоби, где начинается ритуальная дорога в буддийский рай — Шамбалу.
Все это время Улан-Батор менялся по сценарию, описанному ламой. Правда, обошлось без землетрясений. Но из-за угольных печей в юртах на городских окраинах и увеличения числа машин загрязнение воздуха достигло такого уровня, что американские метеорологи стали называть «смог» в монгольской столице «задымлением». Даже в ясный день видимость сократилась до сотни метров. Из-за строительного бума почти не осталось незабетонированной земли, которая могла бы впитать влагу. В результате любой ливень вызывал потоп на улицах.
В 2008 году могло показаться, что пророчества о конце света сбываются. Разразился мировой финансовый кризис, рухнули цены на медь — главную статью экспорта Монголии. Начался массовый отток капитала, застыли строительные краны. Даже работы по строительству небоскреба на площади Чингисхана были заморожены.
Нет, переломный момент в процессе смены циклов пока не наступил, говорил Энхе. Настоящие катаклизмы еще впереди. За ними последует возрождение буддизма, крах коммунизма в Китае и возвращение далай-ламы в Тибет. Ждать осталось недолго — всего несколько лет. А пока все вернется на круги своя: на стройплощадках вновь закипит работа, небоскреб на площади Чингисхана будет достроен.
В 2011 году городское строительство возобновилось. Небоскреб в центре столицы был уже почти готов к открытию. Наступление на священную гору Богд-Уул продолжилось. В этом смысле пророчества Энхе сбылись.
Источник: geo.ru
В сюжете: Монголияиностранцытуризм