Свет монгольской веры, рассеивающий тьму неведения – Зая Пандита
Жизнь и деятельность Зая Пандиты Намкай Джамцо до сегодняшнего дня недостаточно оценена по заслугам. Буддийский монах - распространитель буддийского учения, миротворец и объединитель разрозненных монгольских племен, выдающийся ученый и самый продуктивный переводчик монгольских народов – Зая Пандита был подобен явлению самого Будды.
Калмыки и Зая Пандита
Статуя Зая Пандиты ойратского Намкай Джамцо в синьцзянском монастыре Шар сюмэ (СУАР КНР).
Вся жизнь этого великого человека была отдана на благо монгольских народов, в том числе и калмыков, кочующих в пределах России. Впервые Зая Пандита приехал к калмыкам в 1645 году по приглашению торгутского владельца Шукур Дайчина. Этот первый приезд Зая Пандиты был связан, в основном, с миротворческой деятельностью. За год пребывания у калмыков он примирил враждующих владельцев, даровал большое количество различных буддийских учений и наставлений, как по теории, так и по практике буддизма.
Второй визит ойратского просветителя состоялся через десять лет, весной 1655 года, также по приглашению Шукур Дайчина. Однако причины этого визита до сих пор практически неизвестны. Можно выдвинуть множество различных версий, но нам кажется, что самым верным объяснением его приезда будет особая миссия по распространению «Тодо бичиг» - «Ясного письма» среди ойратов, кочевавших в пределах России.
Зая Пандита Намкай Джамцо создал Тодо бичиг зимой Года Мыши (1648) в кочевьях хана Аблая, на реке Чуй. Алфавит нового письма отличала высокая точность не только при передаче слов монгольского языка, но в равной степени и санскритских мантр, что было необычайно важно для монгольских буддистов.
Новыми буквами Зая Пандита осуществил перевод более 177 различных буддийских сочинений с тибетского на монгольский язык – став одним из самых продуктивных монгольских переводчиков за всю историю буддизма в Монголии.
Известно, что в целях популяризации нового письма Зая Пандита обращался к своему ученику – Далай-ламе V, с просьбой обратиться к маньчжурскому Императору и принять «Ясное письмо» как государственную письменность цинского Китая. Хотя эта попытка и не увенчалась успехом, множество ойратских племен и других народов, связанных с Джунгарским ханством, восприняли новую письменность.
В 1654 году Зая Пандиту во второй раз пригласил к себе торгутский владелец Шукур Дайчин, кочевавший на обширной территории между Уралом и Волгой. Весной 1655 года ойратский лама въехал в Россию. Разумеется, границ в нашем привычном понимании тогда не было, и сейчас весьма сложно определить и передвижение Зая Пандиты по кочевьям и места, которые он посетил.
Вместе с тем, доподлинно известно, что во время визита Зая Пандиты в Россию умер сын дербетского Далай Батур тайши – Гомбо. В память о нем ойратский лама перевел известную буддийскую сутру, повествующую о перерождениях Будды – «Сутру о мудрости и глупости». Кроме того, как отмечает монгольский ученый Х. Лувсанбалдан, среди известных науке переводов Зая Пандиты имеется еще три текста, написанных им во время пребывания у калмыков. Это грамматические сочинения «Олон номын үндэсэн үсэгийн ялгал», «Танри унших арга» и практическое сочинение «Төв үзэлийн ламын ёга». Перевод этих произведений был заказан еще одним сыном Далай Батура – Аюши, о чем ойратский просветитель сообщает в завершающих стихах своих переводов.
Безусловно, за время своего пребывания у калмыков Зая Пандита даровал огромное количество учений и посвящений, взял себе в ученики калмыцких послушников и распространил Ясное письмо – Тодо бичиг – среди калмыков в России.
Эта письменность просуществовала у волжских калмыков до 20-х годов XX века, на ней велась дипломатическая переписка между российскими чиновниками и калмыцкими владельцами, было написано множество переводных и оригинальных произведений разных жанров, созданы буквари, хрестоматии и даже шрифты. Вместе с калмыцкими полками, участвовавшими в войне 1812 года «Ясное письмо», надписи на котором были вышиты на полковых знаменах, побывало даже в Европе…
Последний приезд Зая Пандиты Намкай Джамцо на Волгу подарил российским калмыкам письменность, а с ней и литературный язык, и письменную культуру, и ту историю, которую донесли литературно-исторические памятники на Ясном письме. Кроме специалистов, уже никто не помнит о визите Зая Пандиты, но его труды и жизнь, направленная на благо всех монгольских народов – пусть будет путеводным флагом для каждого, кому не безразлично будущее монголов.
Путь Учителя
Зая Пандита родился в 1599 году в кочевье хошоутов, а именно в отоке Герячин рода Шангас. Дедом его был Кюнкю-Заячи, прославившийся среди дербен-ойратов как великий мудрец и провидец. Старший сын Кюнкю-Заячи Баавахан имел восемь сыновей, пятый из которых при рождении был наречен именем Шара-Хаваг (по другим источникам Хара Хаваг). Спустя семнадцать лет Шара-Хаваг отправился в «Страну снегов» (Тибет), где принял монашеские обеты и имя Намкай Гьяцо (Огторгуйин Далай). Сначала он поступил к Дибе (имя буддийского учителя) в качестве дюйнхора (послушника), затем поступил в школу, где учился первоначальным предметам.
Зая-Пандита, портрет Г.О. Рокчинского. Фото khurul.ru
Будучи одаренным от природы смелостью, он смог много приобрести, отдавая все свое время для занятий высшими науками. Все удивлялись его способностям и говорили, что у него большое будущее, что он станет великим мудрецом.
После этого он поступил в философскую школу Цанит. Через 10 лет принял участие в диспуте на звание рабжамбы, показав свои превосходные знания, привел всех в удивление, и имя его пронеслось повсюду.
В течение двадцати двух лет Намкай Гьяцо изучал теорию и практику буддизма, из них десять лет обучался цаниду (буддийской философии) в дацане Лхасского монастыря Дрепунг, одним из его главных учителей был Панчен-лама IV.
За особые успехи получил звание Пандиты, а также высшую ученую богословскую степень Рабджамбы.
Будучи большим буддийским ученым, достигшим высокого уровня духовной реализации Зая Пандита являлся одним из учителей-наставников Великого Пятого Далай-ламы Нгаванг Лобсанг Гьяцо, первым из нетибетцев был удостоен высокой чести участвовать в церемонии передачи монашеских обетов юному Далай-ламе, а впоследствии стал одним из его приближенных советников.
Когда Зая Пандита отправился домой, в родные кочевья, Далай-лама произнес следующие слова: «Ради меня и блага всех живых существ отправляйся домой и, разделив порознь множество похожих букв, проповедуя Учение, принеси пользу монгольским народам».
В 1638 году, вернувшись после учебы из Тибета в Джунгарию, Зая Пандита развернул бурную миссионерскую деятельность по распространению буддизма, разъезжая по кочевьям и посещая владения многих нойонов, выступая в качестве арбитра при спорах и конфликтах, основывая монастыри и наставляя народ по вопросам Учения.
В 1640 году принял активное участие в организованном джунгарским Эрдэни-Батуром хунтайджи общемонгольском съезде, на котором было утверждено Великое Степное Уложение, свод законов монголоязычных кочевников. После этого в 1642 году Зая Пандиту пригласили к себе для проповеди халхаские правители Дзасакту-хан, Тушэту-хан и Сэцэн-хан.
Радужное тело
Рабджамба Зая Пандита вел свою разностороннюю деятельность не только на территории Джунгарии, но также посещал волжские и кукунорские кочевья ойратов. В 1648 году Зая Пандита, находясь в кочевьях Аблая на реке Чу, создал новый монгольский алфавит, назвав его «Тодорхай үзэг» (Ясное письмо). Это, пожалуй, самая главная и самая известная из заслуг великого пандиты.
За шестьдесят три года, наполненных постижением буддийских знаний, просветительской, миротворческой и религиозной деятельностью, Зая пандита перевел с тибетского на ойратский язык 177 фундаментальных религиозных сочинений. В их число входят: научные и религиозные трактаты, сутры и философские сочинения, медицинские и грамматические трактаты. Умер великий просветитель, миссионер, философ, политик, ученый и переводчик от паралича в 1662 году по пути в Тибет. Вот тут-то и начинается наша история.
О смерти Зая Пандиты в его биографии, именуемой «Лунный свет» (Сарин герел), составленной его учеником и помощником Ратнабхадрой сказано следующее:
«В полдень двадцать второго дня среднего осеннего месяца года вода-барс (1662), именуемого «Преумножающий добродетель», по окончанию чтения молитв идамам (личным божествам-покровителям) и в начале чтения молитв защитникам Дхармы [Зая Пандита] растворил радужный свет своего тела в пространстве Дхармакаи, явив закон об освобождении от страдания.
Свет монгольской веры, рассеивавший тьму неведения словно солнце, освещающее Джамбутвипу, закатилось за гору!».
Миллионы верующих буддистов от Гималайских гор до берегов Байкала, от Великой Китайской Стены до степных просторов седого Каспия скорбели об этой великой утрате.
Тело перерожденца было предано огню, после чего в пепле ученики обнаружили шариру (тиб. рингсел; большая, похожая на жемчужину субстанция, которая свидетельствует о высокой степени духовной реализации) размером с кулак, взяв ее в руки, Далай-лама произнес: «Воистину, у святых людей каменное сердце!».
Прах его, по приказу Далай-ламы, добавили в чернила, которыми ученики записали молитвы (тиб. зунг., ойр. тогтал) и вместе с шарирой приготовили для закладки в статую выдающегося ойратского учителя.
Справка
Слово «Зая» не является именем собственным, это — монгольское произношение санскритского эпитета «джая» (जय), что значит «Победоносный». Тодо бичиг (монг. Тодо бичиг - "ясное письмо") — письменность, созданная в 1648 году на основе старомонгольского письма ойратским просветителем,буддийским монахом Зая-Пандитой для приближения письменности к произношению, а также упрощения записи санскритских и тибетских заимствований, широко использовавшихся в религиозных текстах. Письменность получила широкое распространение среди ойрат-монголов, в том числе и калмыков. Определённую популярность оно получило у халха-монголов за лёгкость чтения, из-за чего часто использовалось для художественной литературы. В калмыцком языке письмо тодо-бичиг использовалось вплоть до 1924 года и было заменено кириллицей в ходе проводившейся тогда кампании кириллизации алфавитов народов СССР. Ойраты в КНР пользуются им до настоящего времени, хотя в образовании используется старомонгольский алфавит.