10 лет назад в Калмыкии был обещан исламский халифат

«Пагода семи дней», установленная в 2005 году на центральной площади Элисты, сегодня одна из главных достопримечательностей столицы Калмыкии.Там всегда многолюдно, для любителей — уличные шахматы. Ныне это место ассоциируется с покоем и журчанием фонтанов. И, возможно, даже некоторые горожане уже подзабыли, по какой причине здесь появилось культовое буддийское сооружение.

Еще в 2004-м между Домом правительства и 1-м корпусом Калмыцкого госуниверситета располагалась обычная для бывших советских городов площадь — с непременным памятником Ленину посередине. Ее реконструкция началась после разгона того самого митинга. Вождя мирового пролетариата «вынесли» за огражденный периметр, его прежнее место заняла пагода. Если прибегнуть к метафоре, можно сказать, что пространство гражданской активности трансформировалось в этакое пространство для созерцания.

В архитектуре центра Элисты стал доминировать религиозный мотив. Безусловно, это придает столице Калмыкии определенный восточный колорит. И новый облик площади действительно пришелся элистинцам по нраву.

Но трюк с организацией пространства фактически лишил оппозицию возможности обращаться напрямую к республиканской власти. Осквернить площадь, где ежедневно сотни людей совершают молитвы, вращая огромный барабан, наполненный мантрами, — такое никому и в голову не придет.

Забегая вперед отметим, что в 2010-м своеобразный способ выбивать почву из-под ног оппозиции позаимствуют и в Москве. Триумфальная площадь — традиционное место для проведения протестных акций — как известно, была закрыта  вплоть до прошлого года.

Согласно официальной версии, там сначала проводились археологические раскопки, затем началась реконструкция. Однако, по мнению лидеров оппозиции, все эти работы служили лишь предлогом не пускать туда манифестантов.

Впрочем, ловкий фокус с городской площадью — далеко не главная технология борьбы с оппонентами власти, обкатанная в Элисте десять лет назад.

Потому что достал»

Митинг «Калмыкия против Илюмжинова» начался 20 сентября 2004 года. Протестующие требовали отставки главы республики, который, по их мнению, не справлялся со своими обязанностями.

 

- С чего все началось, был ли какой-то особый повод для протестный акций? – спрашиваю правозащитника и публициста Семена Атеева, в 2004-м — координатора Московской Хельсинской группы.

- Нет, никакого особого повода не было. Те, кто стоял у истоков демократического движения в Калмыкии, выступали против Илюмжинова еще с 1993 года. А в 2004-м он уже буквально достал всех. Экономика республики при нем полностью разрушилась, да и вообще, за Илюмжинова многим попросту было стыдно.

Что касается непосредственно тех событий, им предшествовали акции в декабре 2003 года, когда представители оппозиции трое суток стояли на площади Ленина, требуя отменить результаты выборов, проведенных с грубыми нарушениями. Обстановка была накаленной. И как позже нам говорили силовики, уже тогда Илюмжинов просил Москву разрешить ему использовать войска МВД, чтобы разогнать митинг. Но в тот раз в Элисту приехал полпред президента РФ в ЮФО Виктор Казанцев и пообещал довести до руководства страны наши требования.

В 2003-м Илюмжинов тоже просил Москву разрешить ему использовать войска МВД, чтобы разогнать митинг
 

Мы разошлись. Однако Илюмжинов остался на посту, в республике ничего не изменилось. И в марте 2004-го мы организовали марш на Москву. Эта акция вызвала резонанс, нас пытались запугать. Руководители разных уровней — республики, округа, федеральные власти — всеми силами старались не допустить марш.

Тем не менее «с боями» мы все же добрались до Москвы. Провели акцию, хотя нам и выделили не то место, которое изначально планировалось. По дороге домой нас то и дело останавливали на постах ДПС, а уже недалеко от Элисты попытались арестовать. В общем, ситуация нагнеталась. И мы решили в сентябре вновь выйти на площадь. Основное требование было то же — отставка Илюмжинова. При этом мы боролись и за общие демократические принципы — свободу слова, свободу собраний и пр.

По словам Атеева, люди съехались на митинг со всех районов, несмотря на то, что сотрудники правоохранительных органов блокировали подъезды к Элисте. Руководство города спешно приняло постановление, запрещающее проводить массовые мероприятия на центральной площади. И поначалу митинг проходил возле гостиницы «Россия» (ныне «Элиста» – прим. ред.). Согласно подсчетам оппозиции, антиилюмжиновская акция собрала от двух до трех тысяч человек.

«Будет вам халифат!»

На подмогу калмыцким силовикам были стянуты подразделения из соседних регионов. Как сообщал с места событий журналист Орхан Джемаль, «братскую интернациональную помощь» оказывали милиционеры из Ставрополья, ростовская рота СОБРа, взвод осетинских милиционеров и взвод волгоградских, а также две опергруппы из Дагестана и Астрахани. «Варягами» руководил генерал милиции Сысоев, исполняющий обязанности начальника ГУ МВД по Южному федеральному округу».

- Митинг всячески пытались сорвать, – рассказывает Атеев. – То начинались обыски в гостинице – якобы поступил сигнал о заложенной бомбе, то еще что-то. Но народ не расходился. Сутки простояли возле «России». А на следующий день, 21 сентября, люди стали возмущаться: «Почему мы должны стоять здесь по прихоти Илюмжинова и городских властей?». И началось стихийное движение в сторону площади Ленина.

На площадь прорвалось сквозь оцепление примерно 400 человек, вспоминает правозащитник. Остальных силовикам удалось отсечь. Прилегающие к центру улицы были перекрыты. Манифестанты простояли на площади до ночи, а в 23 часа лидеры оппозиции объявили о завершении митинга и стали просить граждан разойтись.

Протестующие свернули транспаранты, выступления прекратились. Кто-то ушел домой, но многие остались – в основном, сельские жители, которым некуда было идти. И тут на площадь вошли представители правоохранительных органов во главе с тогда еще прокурором республики Сергеем Хлопушиным (в настоящее время – прокурор Вологодской области).

- Наша акция ведь проходила на фоне трагедии в Беслане, – продолжает Семен Атеев. – Видимо, прокурор решил, что это дает ему право разговаривать с нами, не особо выбирая выражения. Он заявил, что наш митинг незаконный, а затем стал угрожать: «Исламский халифат хотите? Будет вам халифат!». Человек работал в Калмыкии с 2002 года и даже не удосужился узнать, что калмыки – не мусульмане! При этом припомнил нам депортацию. Мол, если будете продолжать свою акцию, добьетесь повторения 1943 года.

Оставшиеся на площади отказались подчиняться прокурору, так как посчитали, что имеют полное право находиться на улице столько, сколько им заблагорассудится.

Кроме того, по словам Атеева, Хлопушин утверждал, что возле кинотеатра «Родина» (недалеко от площади – прим. ред.) криминальные авторитеты собрали своих людей, и они, дескать, просят милицию дать им разобраться с оппозиционерами «по-своему».

Правозащитник не исключает, что некоторые не покидали площадь просто потому, что не хотели рисковать.

Силовой прием

Как бы там ни было, силовики перешли в наступление. Чтобы не провоцировать столкновения, лидеры оппозиции попросили людей сесть на землю. Однако этот жест не остановил сотрудников правоохранительных органов.  

- Началась самая настоящая рубка. Людей стали топтать, месить, молотить по головам дубинками, щитами. Площадь зачистили. Народ отошел к мэрии – через дорогу. Но их и там стали избивать. Все улицы, как я говорил, были перекрыты. То есть люди бежали, их догоняли, били, кидали вслед шумовые гранаты. И, в конце концов, загоняли в тупик – везде кордоны.

Самое страшное началось, когда мы оказались зажатыми с двух сторон. Досталось даже женщинам, детям. Были переломы, сердечные приступы. Один человек – Баатр Бембеев – погиб. Примерно сто человек в тот день задержали. На следующий день аресты продолжились. Силовики уже врывались в квартиры – адреса у них были. Возмущенные люди вновь вышли к гостинице, но их там просто хватали и увозили в милицию. Зачистка проводилась по всей республике.

«Типичная операция карателей, – характеризует действия силовиков Атеев. – Самое противное, что нас в родном городе избивали, называя косоглазыми, кричали, что нас надо убивать, отправить обратно в Сибирь».

Надо сказать, «операция» не прошла незамеченной. В то время СМИ еще могли выдавать в новостных сюжетах кадры о разгоне митинга. Однако, отмечает правозащитник, никто так и не понес наказания за расправу над гражданами Калмыкии. Хотя по горячим следам были поданы несколько сотен заявлений в прокуратуру.

«Правда, в 2006-м, если не ошибаюсь, – добавляет Атеев, – наш Народный хурал ни с того, ни с сего решил создать парламентскую комиссию по расследованию тех событий. Я подготовил доклад, представил все свидетельские показания, справки, заявления. Но со временем все было спущено на тормозах, и расследование заглохло, по сути, так и не начавшись».   

Вынужденное партнерство

- Как отразились события 2004-го на калмыцком гражданском обществе? – адресую вопрос главному редактору оппозиционной газеты «Современная Калмыкия» Валерию Бадмаеву.

- Мы иногда тоже задаемся этим вопросом. Однозначно ответить трудно, потому что нельзя знать, как все было бы, не случись тех событий. И надо понимать, что калмыцкое общество встроено в российское. Если же говорить конкретно о Калмыкии, то надо отметить, что сразу после разгона власти предприняли попытки запугать оппозицию. И, видимо, частично они этого добились.

Люди разуверились, и больше митинг такого масштаба нам ни разу не удалось организовать. Хотя где-то до 2009 года объединенная оппозиция продолжала проводить акции против того беспредела, что творился в республике. Но с каждым годом нас становилось все меньше и меньше. А в 2010-м, когда Кремль вдруг сам решил убрать Илюмжинова, проявилось слабое место нашей оппозиции. Демократы никогда не играли там ведущую роль. И идейных борцов – неважно, какой партии – было меньшинство.

Как только исчез общий враг Кирсан Илюмжинов, так называемые лидеры оппозиции побежали к новому главе Алексею Орлову. И некоторые кое-что получили. В первую очередь это касается представителей «Родного края»(общественное движение, сыгравшее заметную роль в протестной акции 2004 года – прим. ред.). Кто-то неплохо устроился сам, кто-то пристроил своих родственников. В принципе, это была их цель. И я об этом знал. Когда мы объединялись в 2003 году, я им откровенно говорил: «Мы объединяемся не «за», а «против». Не будет общего врага, мы разбежимся». Так и получилось.

- В калмыцком обществе так и не созрела политическая элита. По большому счету, у нас нет политиков, – констатирует Бадмаев. – Нет тех, кто работал бы системно, последовательно отстаивал какие-то идеи – неважно, демократические или коммунистические. Все у нас зависит от конъюнктуры. Стоило поменяться власти, как сразу у всех появились свои личные интересы. В оппозиции остались единицы демократов и горстка коммунистов. Мы вынуждены воспринимать друг друга как партнеров, когда речь идет о ситуации в республике. Но у нас, мягко говоря, не совпадают оценки государственной политики федерального центра. Наши пикеты и прочие акции все последние годы остаются малочисленными.

«Да какая это оппозиция!»

 

- Вот и на митинг, посвященный десятилетию разгона, пришло человек 50, не больше, – сетует журналист. – Хотя мы изначально говорили, что это будет не политическая акция, а памятное мероприятие. Призывали отметить дату вместе, несмотря на наши разногласия. Все-таки погиб человек, более сотни были избиты, возбуждалось шесть уголовных дел против оппозиционеров, которые мы выиграли у Илюмжинова и Хлопушина – в том числе общее уголовное дело об организации массовых беспорядков. Мы хотели выйти – и раз уж у кого-то кишка тонка требовать, то хотя бы попросить все-таки провести депутатское расследование тех событий. К сожалению, у нас только депутаты имеют на это право.

Бадмаев также вспоминает эпизод, когда экс-председатель Народного хурала Игорь Кичиков пообещал провести парламентское расследование, но не сдержал свое слово. По сведениям журналиста, погибший Бембеев был дальним родственником Кичикова. Именно этим, на его взгляд, была продиктована инициатива спикера, однако корпоративные интересы в итоге оказались важнее.

- Сейчас ведь сложилась любопытная ситуация, когда Илюмжинов оказался в оппозиции…

- Да какая это оппозиция! – перебивает Бадмаев. – Мне смешно на них смотреть. Тут ведь как обстоит дело. Только по официальным данным, озвученным нынешним председателем парламента Анатолием Козачко, из Калмыкии уехало 40 тысяч человек! Я знаю, что эти цифры занижены. По моей информации, за пределами республики живут и работают где-то 60 тысяч. Это люди в расцвете сил, квалифицированные кадры.

Калмыкия вновь теряет элиту – в первый раз так было, когда Убуши-хан увел из приволжских степей большую и лучшую часть. Кто сегодня остался в республике? Вот поэтому некоторые из них действительно воспринимают илюмжиновцев как оппозицию. Но кто будет за них голосовать? Мы им сразу сказали: на выборах получите «баранку». Так и вышло.

И здесь надо сказать, что публикации в оппозиционной прессе все-таки дают свои плоды. Мы их разоблачаем, показываем, кто чего стоит. Думаю, Илюмжинов понял, что никакой поддержки и никакого влияния у него в республике нет. И в этом, надо подчеркнуть, нет никакой заслуги нынешнего главы Орлова. По моему мнению, народного признания он тоже не получит, и «вторым Городовиковым», как он мечтает, не станет. Он будет нужен своему окружению, пока встроен в вертикаль.

Все будет так?

К слову, вертикаль власти тоже в некотором роде илюмжиновское «изобретение». По крайней мере, в современной России именно в Калмыкии впервые применили эту модель правления – почти сразу после того, как Илюмжинов заступил на пост президента в 1993 году. Экс-глава республики любит об этомнапоминать в своих интервью.

Уже на следующий год он заявил, что «готов называться хоть губернатором, хоть как — как там Ельцин меня назовет». И подтвердил свою готовность принятием Степного уложения (Основного закона), где в 1-й статье сказано: «Республика Калмыкия есть равноправный субъект Российской Федерации». То есть не «демократическое правовое государство» в составе федерации, как другие республики, а просто субъект.

Кому-то это покажется большой натяжкой, но что-то слишком много совпадений: первая «вертикаль», первый добровольный отказ от принципов и символов федерализма, первый силовой разгон мирного митинга с требованием отставки главы республики и даже первая реконструкция городской площади, связанная с политическими событиями… Такое ощущение, будто все, что происходит в «большой России», сначала испытывалось в Степной республике.

Хотите заглянуть в будущее? Время в Калмыкии течет неторопливо. Величественная пагода «Семи дней» в Элисте подчинила себе пространство между Домом правительства, мэрией и залом заседания правительства. То ли хранит покой властей, то ли напоминает им о чаяниях горожан звоном колокольчика, который отсчитывает вращения молитвенного барабана. Тихо журчат фонтаны. В сторонке скучает Ленин. И часто здесь вспоминаются строки поэта: «Живи еще хоть четверть века – все будет так. Исхода нет»

Источник