Кирсан Илюмжинов: Мы обречены на успех

При этом даже в деловых вопросах он продолжает нести посредническую миссию. Как в шахматах, так и в бизнесе К. Илюмжинов направляет свою энергию на урегулирование существующих в деловом мире разногласий. Обладая обширными связями, он предлагает крупным инвесторам вкладывать средства в экономику развивающихся стран на условиях, которые удовлетворяют интересы всех заинтересованных сторон.

Пожалуй,один из самых ярчайших представителей монгольского народа в современном мире Кирсан Илюмжинов поделился с ARD своим мнением о происходящих процессах в Монголии и в азиатских регионах России. 

«Я рад за братьев-монголов»

— Кирсан Николаевич, поскольку российские СМИ очень редко интересуются делами соседнего государства, а Вы – довольно частый гость в Монголии, расскажите, как сегодня развивается наш юго-восточный сосед?

— Несмотря на то, что экономика Монголии сейчас испытывает некоторые трудности, все же она является одной из самых быстро развивающихся в мире. Страна демонстрирует поразительные темпы роста ВВП, который в прошлом году поднялся выше 18 процентов. Объем ежегодных инвестиций в основной капитал здесь составляет 39 процентов ВВП.

Несколько лет назад в стране были обнаружены крупные медные, золоторудные и угольные месторождения, огромные запасы урана и редкоземельных металлов. Можно сказать, в ее недрах находится вся таблица Менделеева. Поэтому сегодня Монголия – одна из самых привлекательных для иностранных инвестиций страна, к которой приковано внимание всего мирового бизнес-сообщества.

Во время визита Президента Монголии Ц. Элбэгдоржа в Калмыкию

— Но и недра России обладают огромными запасами сырья, однако уровень жизни большинства россиян оставляет желать лучшего. Смогут ли монголы грамотно распорядиться своими богатствами?

— Мне импонирует нынешняя политика монгольских властей. Они очень тщательно относятся к выбору инвесторов для развития добывающей промышленности.И чтобы не попадать в зависимость от капитала ведущих стран мира, предоставляют право на разработку своих месторождений инвесторам разных стран.

Взять, к примеру, «Новые железные дороги». Этот проект, предусматривающий строительство около пяти тысяч километров железнодорожных путей, был утвержден правительством страны еще в 2010 году. Первый и второй этапы строительства предполагается завершить до 2016 года. И только год назад специально созданная государственная компания «Монгольская железная дорога» получила лицензию на 1,9 тысяч километров путей – это первая и вторая очереди строительства.

Правительство Монголии вкладывает в проект 400 млн. долларов и оставляет за собой контрольный пакет акций этой компании. А на остальные 49% МЖД объявила тендер, для участия в котором пригласила иностранные компании в качестве инжиниринговых фирм.

Все это время Монголия изучала возможность участия в проекте китайских, американских, южнокорейских, японских компаний. Предлагала долю в проекте и российской госмонополии РЖД.

В итоге, как вы уже знаете, созданный мной фонд «Евразия финанс» получил 26% акций и вложит в проект 1,2 миллиарда долларов. Вместе с нами тендер выиграли китайская (20%) и монгольская (3%) компании. Кстати, монголы уже заключили с Samsung C&T контракт, стоимостью в почти полмиллиарда долларов на строительство 217 километров железнодорожной линии от угольной шахты в Таван-Толгой до китайской границы.

Проект – интересный, для его реализации в Монголии собрали молодую команду. Это амбициозные ребята, которые учились в престижных западных вузах, успели поработать в крупнейших банках и других финансовых компаниях мира. Они разговаривают с инвесторами на одном языке, умеют вести переговоры и защищать интересы своей страны. Мне приятно за братьев-монголов, которые за очень короткий период времени прошли огромный путь понимания бизнеса, его создания, структурирования и развития.

— Участие Вашей компании в «Новых железных дорогах» привлекло внимание многих российских СМИ. А сам проект чем интересен для иностранных инвесторов?

— Главная проблема, которая сегодня тормозит строительство заводов, разработку месторождений и в целом развитие экономики в Монголии, – отсутствие транспортной инфраструктуры. К примеру, от одного из крупных месторождений медной руды Улан-Толгой ведет единственная дорога протяженностью 270 км, причем в сторону Китая. Китайские инвесторы построили эту трассу, и теперь вывозят 15-20 процентов всех мировых запасов коксующегося энергетического угля.

Задача, которая сегодня стоит перед руководством Монголии, – соединить Улан-Батор со всеми административными центрами аймаков. Эту же проблему в свое время приходилось решать и на моей родине. В 1993 году, когда народ Калмыкии избрал меня президентом, наша республика находилась на одном из последних мест по количеству дорог с твердым асфальтовым покрытием.

Многие районы республики не были связаны со своей столицей. При этом Калмыкия расположена между юго-восточными регионами европейской части страны и Северным Кавказом, омывается Каспийским морем и имеет выход к Волге. Надо было, конечно, в первую очередь наладить сообщение, соединить все крупные населенные пункты с Элистой, поэтому в 90-х мы развернули масштабное дорожное строительство. И сегодня по количеству дорог республика – в первой пятерке среди субъектов Российской Федерации.

Основные месторождения Монголии находятся на юге и на юго-западе Монголии, где нет цивилизованного сообщения. Новые железные дороги Монголии свяжут транспортным узлом полстраны. Кроме того, проложив железнодорожные пути, Монголия в разы увеличит объемы импорта и экспорта продукции, расширит торговые связи с Россией, Китаем, Японией, Южной Кореей и с другими странами азиатско-тихоокеанского региона. Страна уже не будет экономически «привязана» только к Китаю, куда сейчас уходит по построенным китайцами дорогам практически весь объем добытой руды.

Так что я назвал бы этот проект не столько экономическим, сколько геополитическим. К тому же срок окупаемости проекта, по расчетам экспертов, – восемь-десять лет, а рентабельность – свыше 13 процентов. И это весьма привлекательно для инвесторов.

Кстати, недавно мне поступило предложение от монгольской стороны по поводу разработки месторождения меди и строительства металлургического завода. Мы изучаем этот вопрос, ведем предварительные переговоры и консультации в Европе и Азии.

«Всегда помню, откуда родом»  

— Но строить завод имеет смысл только в том случае, если рядом пройдут железнодорожные пути?

— Этот вопрос даже не обсуждается. Раз правительство Монголии приняло соответствующее решение, разработало проект, к реализации которого привлечены крупные инвесторы, значит, дорога будет построена.

Другой вопрос – участие российской стороны. Как я уже сказал, в свое время Монголия предлагала Российским железным дорогам долю в проекте. Но поскольку вместо 38% акций им было предложено 36%, РЖД отказались от предложения.

Россия должна проявлять большую заинтересованность к своему юго-восточному соседу и в целом к Азии.Чем дальше юго-восточные страны будут развиваться, тем чаше будет возникать вопрос о более выгодных торговых путях между Азией и Европой.

В этой связи не могу не сказать о проекте «Север-Юг» в части, касающейся паромных перевозок через каспийские порты Калмыкии, Казахстана и Туркмении и дальнейшей транспортировки по иранской железной дороге в направлении Персидского залива. Рано или поздно, это я как калмык говорю, проект обязательно заработает. Все равно экономически развивающимся странам Каспийского бассейна и азиатско-тихоокеанского региона нужен будет прямой выход в Европу.

Монополия Суэцкого канала не может долго продолжаться. Сегодня транспортировка груза через него в европейские страны и в Россию занимает до 45 суток, а если везти товар по Каспию, то через семь суток он будет в Москве, через девять – в Берлине, время примерно в 4 раза сокращается. Об этом я не раз говорил, и буду говорить, ведь, прежде всего, это для России экономически выгодно, чтобы новый Шелковый путь прошел через ее территории.

Но пока правительство России не приняло решения, наш «калмыцкий» проект еще долго будет затягиваться. Хотя были уже соответствующие поручения и Владимира Владимировича Путина, и Дмитрия Анатольевича Медведева.Но почему-то в правительстве считают строительство второй очереди Волго-Донского канала более выгодным для страны, чем строительство Евразийского. Хотя предполагаемая протяженность Евразийского канала – 720 км, Волго-Донского– 1700 км, практически на 1000 км длиннее. В нашем проекте предусмотрено возведение только 6-7 шлюзов, а там – 54. Даже неспециалисту понятно, что наш проект обойдется во много раз дешевле.

— Вы часто говорите об интересах России, а Ваша «Евразия финанс» образована совместно с британским инвестфондом, и штаб-квартира компании находится в Лондоне…

— Этот инвестиционный фонд был создан совместно с британской компанией Ashmore Group в целях осуществления капиталовложений в страны бывшего СССР, Азии, Африки. «Эшмар групп» – крупнейшая инвестиционная компания Великобритании, работает на развивающихся рынках более 20 лет и имеет высококвалифицированных специалистов в 48 странах мира.

Что касается Лондона, то он уже на протяжении нескольких столетий является финансовой столицей мира. Именно здесь расположены штаб-квартиры всех ведущих финансовых институтов мира. На улицу выходишь и вот, пожалуйста, – все крупнейшие банки, фонды и другие учреждения находятся рядом. К тому же, в Лондоне есть и представительство ФИДЕ. Это экономит время. Там удобно и выгодно работать.

— Помимо Монголии, куда еще Вы вкладываете средства?

— Во Вьетнаме открыли телекоммуникационный бизнес, получив частоты на беспроводной широкополосный интернет, в Камбоджи тоже получили частоту, в Лаосе участвуем в тендере на строительство трех гидроэлектростанций, в Южной Корее ведем финансовые и торговые операции. В Индонезии рассматриваем возможность участия в разработке месторождения угля, в Малайзии изучаем вопрос развития телекоммуникационного бизнеса.

— Вы вкладываете огромные средства в экономику разных стран. Наверняка, многие Ваши критики задаются вопросом, почему Вы не направляете эти деньги на развитие столь любимой Вами Калмыкии?

— Я же в основном действую как посредник, привлекаю крупных инвесторов и подрядчиков к участию в различных проектах. Благо в моей записной книжке – половина имен из списка Forbes. Можете считать (улыбается), что использую служебное положение президента ФИДЕ и IMSA.

Для того, чтобы инвесторы пришли в Калмыкию, их необходимо заинтересовать выгодными для капиталовложений крупными проектами. И все же я пытаюсь помочь родной республике. В прошлом году, например, по моей просьбе Давид Якобашвили, с которым мы дружны многие годы, заплатил здесь налоги на сумму порядка 2,5 млрд. рублей – практически половину бюджета Калмыкии. Я тоже задекларировал в республике доходы от деятельности по защите индивидуальных прав интеллектуальной собственности в размере 550 тысяч евро и заплатил здесь полагающийся в таких случаях 13-процентный налог. В настоящее время мы рассматриваем возможность вложения 100 млн. долларов в строительство в Элисте Интел-сити.

Всегда помню, откуда я родом. Поэтому рекламирую Калмыкию во всех странах, где бываю в качестве президента международных организаций, и приглашаю посетить мою малую родину как можно больше высоких гостей.

«Главное – уметь договариваться»

— Президент Монголии Цахиагийн Элбэгдорж был одним из таких гостей?

— Да, в Монголии у нас были, кроме официальных встреч по линии ФИДЕ, и частные. Побывал у Элбэгдоржа дома, мы играли в шахматы, общались в неформальной обстановке. В 2011 году, когда он посетил Калмыкию, уже я принимал его в доме родителей. Он очень хорошо играет в шахматы, которым обучился будучи слушателем Львовского военно-политического училища.

Кстати, в следующем году в Улан-Баторе пройдет Международный гран-при среди женщин и чемпионат мира среди школьников. А в 2018 году Монголия хочет выдвинуть свою кандидатуру на проведение Всемирной шахматной олимпиады.

Элбэгдорж просил поддержать молодых монгольских шахматистов на международных соревнованиях. Как президент ФИДЕ я имею квоту, которая предоставляет мне право допускать к участию в чемпионатах и кубковых состязаниях до трех человек, не добравших соответствующего этим соревнованиям рейтинга. К примеру, когда встречался с губернатором Воронежской области Гордеевым, то он попросил поддержать юного шахматиста из Воронежа, по рейтингу не попавшего на чемпионат мира среди школьников в Объединенных Арабских Эмиратах. Что сразу и было сделано.

— А для монгольских спортсменов Вы тоже использовали квоту?

— Да, конечно. Для участия в чемпионате мира среди женщин, который проходил в Армении, включил шахматисток из Монголии. В Женеву тоже приезжали монгольские шахматисты.

— Вернемся к бизнес-вопросам. Ваша деловая активность сопровождалась рядом громких скандалов, связанных с приобретением 52% акций болгарского Petrol Holding и обысками в «ФИДЕ банке». Как сейчас развиваются события?

— Petrol Holding– одна из крупнейших болгарских компаний, была даже бюджетообразующей, среди ее активов – 361 АЗС, 80 нефтехранилищ, 3 портовых терминала, гостиницы, казино, авиакомпания и футбольный клуб. Холдинг ведет поставки из России, Азербайджана, Казахстана. Но в 2009 году начались тяжбы между акционерами Petrol Holding. Из-за этого у компании возникли проблемы с финансированием, и ее перестали кредитовать банки.

Я знал, что беру компанию «с историей» в 12 судах. Это нормальный процесс, такое случается в бизнесе, когда партнеры то сходятся, то расходятся. Но пока эти тяжбы не закончатся, мы не будем предпринимать какие-либо финансовые шаги.

Другое дело, что политическая обстановка в стране влияет на решения судов. Порой они бывают диаметрально противоположными друг другу. Но я сказал, что все должно решиться в правовом поле, не убыстряю и не торможу это дело. Оно идет так, как идет, все равно никуда не денется. Я же не просто так туда пришел, предварительно встретился со всеми акционерами, оценил ситуацию и через 2-3 недели предложил им свое решение. Они согласились с предложениями, и только тогда я подключился к этому делу. Если конфликт разрешится благополучно, то от этого выиграют все, если нет, то не слишком расстроюсь – есть же еще и другие проекты.

Что касается обысков в ФИДЕ-банке, бывшем банке «Русский финансовый альянс», то они связаны с деятельностью предыдущих владельцев. К нам никаких претензий у следствия нет.

— Существует ли разница между тем, как ведется бизнес в России, в странах Европы и Азии?

— В каждой стране, конечно, есть свои особенности, где-то – связанные с религиозными традициями, где-то – чисто политические нюансы. Но бизнес – везде бизнес, здесь со времен едва ли не первобытного общества действуют законы товарно-рыночных отношений: купил подешевле, продал подороже. Формулы одни и те же: товар-деньги-товар или деньги-товар-деньги.

И люди везде одинаковые, и отношения между ними тоже одинаково строятся. Если у государства или у предпринимателя есть намерение извлечь прибыль, то не имеет значения, какое в стране политическое устройство –федеративная республика, монархия, или установлен военный режим. Любая страна заинтересована в увеличении налогооблагаемой базы, в создании новых рабочих мест. Главное – уметь договариваться.

Президент Монголии Ц. Элбэгдорж в гостях у родителей К. Илюмжинова

«Потенциал у Калмыкии есть, но этого, увы, мало»

— Вступление России в ВТО, на Ваш взгляд,не станет ли ударом для отечественного производителя?

— Нельзя находиться в системе и быть вне системы. ВТО объединяет сотни стран, даже коммунистический Китай и то раньше нас вступил в эту организацию. Конечно, пока не все складывается так, как нам хотелось бы. И под ударом оказалось, прежде всего, сельское хозяйство.

Сейчас, например, российский рынок заполонило дешевое импортное мясо. А почему, скажем, аргентинская говядина пользуется спросом в наших ресторанах? Мой товарищ, известный ресторатор Аркадий Новиков, хотел закупать мясо в Калмыкии. Но ему нужно было мясо не просто в живом весе, а соответствующее параметрам и требованиям ресторанного бизнеса: крупные партии уже расфасованного по 100, 200 грамм замороженного, охлажденного мяса.

Здесь правительство должно продумать все, развить систему, создать условия для того, чтобы наша продукция стала конкурентоспособной. Но это «длинные» деньги, как в железной дороге, минимум на 8-12 лет.

Взять, к примеру, наш проект, связанный со строительством на базе ЗАО АПК «Индейка Черноземья» в Воронеже комплекса полного цикла.Его годовая мощность составит 45 тысяч тонн индейки в живом весе. Проектом также предполагается возведение инкубатора, фермы родительского стада, фермы выращивания и откорма товарного молодняка, комбикормового завода мощностью 140 тысяч тонн в год, мясоперерабатывающего завода, центра по производству подстилки и центра компостизации. Общий объем инвестиций оценивается в 12,7 млрд. рублей. Понятно, что для реализации этого проекта потребуются не только средства, но и приемлемые условия для ведения бизнеса и время.

— А почему бы этот проект не реализовать в Калмыкии?

К сожалению, сейчас для этого бизнеса в республике нет условий, которыми можно было бы заинтересовать крупных инвесторов. Надеюсь, в будущем мы сможем запустить здесь не менее масштабные проекты. Потенциал у Калмыкии есть, но этого, увы, мало. Для создания благоприятного инвестиционного климата необходимо наличие совокупности политических, экономических, социальных, правовых и даже культурных условий.

— Основой сельского хозяйства Калмыкии является животноводство. Каковы его перспективы в новых условиях рынка? Кстати, один довольно успешный фермер говорил нам, что заниматься этим видом деятельности в Калмыкии выгодно, мол, в любых, даже самых неблагоприятных условиях он «отбивает» чистую прибыль в 25 процентов. Это действительно так?

— Судите сами. В Калмыкии мы начали реанимировать это направление сельского хозяйства с середины 90-х годов. Разработали программу по возрождению поголовья, при этом не только рассчитывали на помощь федерального минсельхоза, но и привлекали инвестиции крупных компаний, которые работали на территории Калмыкии. Одно время даже выделяли семьям фермеров по 100 овец на условиях, что на следующий год они должны будут отдать государству 50 ягнят. Но брать молодняк не стали. И через год в распоряжении животноводов было уже 200 голов, если окотная компания, конечно, без потерь проходила.

Предпринимали и другие меры, так постепенно и подняли поголовье. Правда, ощутимые результаты стали получать уже в 2000-х. А когда я уходил, в 2010 году, поголовье крупного рогатого скота насчитывало более 400 тысяч голов, овец и коз - 2,5 млн. голов. Словом, увеличили поголовье в несколько раз.

Да, страна вступила в ВТО, но все равно отечественная продукция, в том числе и мясо, будет востребована. В стране работают программы поддержки отечественного производителя. Если разумно их проводить, то, конечно,заниматься и животноводством будет выгодно. На земле находиться всегда выгоднее, она веками кормила людей. И мы просто обречены на подъем.

«Верю, что Далай-Лама XIV вновь посетит Россию»

Далай лама XIV и К. Илюмжинов

— Вы много раз были в Бурятии, каково Ваше мнение о перспективах этой республики?

— Республика развивается, у нее огромный потенциал и, на мой взгляд, руководство делает все возможное, чтобы вывести регион на лидирующие позиции. Что меня, как президента ФИДЕ, радует – то, что в Бурятии на всех уровнях стали поддерживать шахматное движение. Особенно произвел впечатление XXIV Пандито Хамбо лама Дамба Аюшеев, который лично занимается проведением шахматных турниров в республике.

Поэтому на президентском совете мы приняли решение открыть представительство ФИДЕ в Бурятии. Будем помогать с дальнейшим развитием шахматного движения, за счет ФИДЕ проводить семинары, заниматься подготовкой тренеров, специалистов, арбитров.

Кстати, в Монголии только 5-6 лет назад всерьез принялись за шахматы, а сейчас монгольские шахматисты вышли на международный уровень. И Бурятия тоже, думаю, может достичь высокого уровня. Здесь много умных и талантливых людей.

— В Бурятии Вы посетили и резиденцию Хамбо-ламы Даши-Доржо Итигэлова. Что Вы чувствовали, когда созерцали его нетленное тело?

— То, что чувствует ученик, пришедший к Великому Учителю.

Вообще высокий уровень духовности бурятского народа достоин восхищения. Я счастлив, что Бурятия смогла сохранить себя как центр буддизма в России. Калмыкию, к сожалению, постигла другая участь – за годы советской власти здесь было уничтожено все, что касалось религии. Даже ни одного хурула не сохранилось на калмыцкой земле. Нам пришлось заново возводить храмы, и первый их них – «Сякюснсюмэ», был построен в 1996 году. Сейчас в республике открыто около 30 храмов, в их числе и православные.

К. Илюмжинов с Пандидо Хамбо ламой Д. Аюшеевым

— Известно, что Вы много времени уделяете вопросам религии, в том числе не оставляете попыток организовать приезд в Россию Далай-ламы XIV…

— Я очень ценю то доверие, которое оказывает мне Его Святейшество Далай-лама XIV. Но, к сожалению, политические интересы Китая в этом вопросе оказываются выше духовных потребностей буддистов России. Мы знакомы с Его Святейшеством с 1990 года, я помогал организовать первый визит духовного лидера всех буддистов мира в Калмыкию летом 1991 года, затем он еще раз в 1996 году и 2011 годах посетил нашу республику. И я верю, что Его Святейшество Далай-лама XIV вновь посетит нашу страну.

По мере возможностей стараюсь оказывать посильную помощь и буддийским, и христианским конфессиям. Сразу всего и не вспомнишь. Ну вот к примеру, еще по просьбе патриарха Алексея II выделил 5 млн. долларов на возрождение церкви Святителя Николая Чудотворца. Недавно, из Непала, обратились с просьбой оказать поддержку в строительстве буддийского храма. Наши студенты, обучающиеся в монастырях Индии, часто звонят и просят помочь в решении каких-то проблем. Понимаю, насколько важно духовное развитие для всех нас, поэтому стараюсь сделать в этом направлении все от меня зависящее.

— Читатели не поймут, если мы не спросим у Вас о семье, чем занимается ваш сын?

— Тема закрыта. Я – общественная фигура, но моя семья имеет право на спокойную, непубличную жизнь.

— Вы посещаете многие страны, а какую кухню предпочитаете?

— Макароны с тушенкой, яичницу с луком – то, что привык есть со студенческих лет. Я много езжу, в неделю посещаю примерно три страны, поэтому стараюсь выбирать нейтральные блюда. А вообще равнодушно отношусь к еде.

Конечно, когда готовятся официальные визиты, то у нас всегда запрашивают так называемый райдер: какая машина нужна, какой водитель, переводчик, гостиница, что подать на завтрак, что на обед и так далее. Мы не требуем для себя особых условий, что предложат, на то и соглашаемся.

— Вы так много перемещаетесь по миру, что невольно задаешься вопросом, сколько в среднем длится Ваш рабочий день?

— Трудно сказать, но сплю примерно по 3-4 часа. Эта привычка осталась еще с института, когда изучал японский язык. Чтобы выучить 80 тысяч иероглифов, приходилось круглыми сутками зубрить. Тогда и привык в 2-3 часа ночи ложиться спать и в семь утра вставать на занятия. Это вошло в норму, в том числе по выходным.

Кстати, эта привычка во многом помогает в работе. Особенно при частых переменах часовых поясов. Наверное, сложнее переносить перепады температуры. В позапрошлом году был в Кении, а там +45 градусов, потом срочно надо было лететь в Нарьян-Мар, где температура воздуха опустилась до 38-40 градусов мороза. Представляете, в течение суток перенес перепад температуры в 80 градусов.

— А спортом занимаетесь?

— Конечно, (улыбается) играю в шахматы.