Мы больше не сможем жить дальше с китайцами. Вы заберёте нас?..
Монгольская журналистка запечатлела на пленку жизнь и быт монголов в китайской провинции Хөхнуур.
Улаантуяа со словами “взгляните на наше пастбище” показывает на поле, огороженное решёткой из проволоки.
- Раньше это место называлось Монгол гацаа /Монгольская деревня/. Сегодня две монгольские деревни Зуун и Номгон называют общим китайским названием Зун жиа жун. Из-за переселения китайцев на эти исконно монгольские земли мы стали уезжать отсюда. Скоро никого из монголов тут не останется. Очень трудно жить с китайцами бок о бок. Мы постоянно конфликтуем с китайцами и из-за этого у некоторых людей даже начало болеть сердце. Они отбирают пастбища, крадут скот, ломают деревья, ломают наши заграждения вокруг пастбищ и пускают на них свой скот. Если сделаешь замечание, то могут избить. Обращаться в полицию бесполезно. У вас в Монголии живут только монголы или ещё и китайцы?
-Нет китайцев.
-Как хорошо. Может ли такое быть. Монголов становится всё меньше и меньше среди китайцев. Даже в школах китайцы не дают житья. В прошлом году наш мальчик-монгол, на глазах у публики, оставил далеко позади своих соперников и пришёл первым в беге на 800 метров. Но китайский учитель поставил его на шестое место. Таким образом, они начинают доминировать с ранних лет. Тот мальчик говорит, что больше никогда не будет принимать участие в соревнованиях. Из-за безвыходности монголки выходят за китайцев и уезжают или приводят мужа-китайца. Таких у нас в Зуун хошуне много. Те, кто уехали, через 1-2 года возвращаются.
-Разводятся и возращаются что ли?
-Нет, приводят. Приходится выделять им участок пастбища. Так исчезают монголы Хух нуураа. Сейчас здесь живут в основном китайцы. Китаец приводит других китайцев.
-Что за человек живёт у вас?
- Он пришёл пасти наш скот и вот уже 3 месяца живёт у нас. В день даю ему денег за его труд. Не знаю, есть ли у него семья и откуда он. Один мой родственник нашёл его и попросил взять пастухом. Много ходит таких людей. В основном это бедняки или бывшие преступники или те, у кого проблемы в семье. Есть среди них и хорошие, и плохие. Есть те, которые вообще ничего не знают. Есть крестьяне, приехавшие из разных деревень и сёл. Власти не регистрируют их. Монголы нанимают китайцев в качестве скотоводов. Сначала они пасут скот и всё узнают. Потом крадут скот и исчезают. Есть те, кто сперва нанимается в слуги, а потом становится зятем. Проблем много.
Нас становится всё меньше. Современные дети не знают, как пасти скот. Если монгол отдалится от скота, то он перестанет быть монголом. Возможно, в дальнейшем люди, которых мы нанимамем пасти скот, станут здесь хозяевами. Они научатся пасти скот.
У нас говорят, что в Монголии хорошо, там нет китайцев и все живут спокойно. В каждой семье есть портрет Чингисхана, старшие рассказывают детям его историю.
Этой весной в Голмусе один наш мальчик слышал такие разговоры, будто в Монголии нет нищих и попрошаек. Если такие появляются - их убивают, чтобы остальные не нищенствовали и не попрошайничали. Это правда?
-Что вы, там не убивают. Таких почти нет. Есть, конечно, бедные. Но благодаря помощи других людей они не остаются без еды. В Монголии никто не умирает с голоду.
-Тогда хорошо. Десять лет назад был такой слух, что Монголия не станет забирать себе Внутренню Монголию, а заберёт только Хух нуур. Но китайцы не отдали. Если б Монголия взяла нас к себе. Мы больше не сможем так жить дальше с китайцами. Вы заберёте нас?..
Мне нечего было сказать в ответ. На мои глаза навернулись слёзы. Но она продолжала говорить...
Не редкость, когда тибетцы и монголы берутся за оружие из-за споров вокруг земель
Мы сталкиваемся с такой картиной и разговорами с тех пор, как приехали на землю Дээд монголов /высших монголов/ из Тибета.
Обратная дорога из Тибета проходит через город Голмус. Это самый первый монгольский населённый пункт, который встретил нас. Голмус означает «олон гол» или «много рек». Но в последнее время китайцы стали обозначать этот город как Геерму. Здесь живут дээд монголы. Приехавшие в город из других мест преподают в местных монгольских школах. В госучреждениях занимают самую низшую должность. Нашим гидом здесь был молодой человек по имени Уул из ордосцев. Через него мы связались и встретились с некоторыми нужными людьми, заместителем директора монгольской средней школы города Голмуса /директором является китаец/ Сүрэн, школьными учителями Тодгэрэл, Хашчулуун, Хурц.
Место работы Уула находится в городе Дэлхий. Но семья его проживает здесь, так как он женился на дээд монголке. Этот молодой человек, который не пошёл на госслужбу из-за того, что не захотел работать на китайцев и служить им, очень помог нам. Своему сыну он дал имя Уудам /простор/. Мы были в гостях у него дома, где он угощал нас. Мы разговорились.
Со слезами на глазах он говорил: “Если человеку дана вторая жизнь, то хотелось бы родиться в Монголии хотя бы ягнёнком или быть берегом реки, чтобы вода омывала меня”. Он дал нам ясно понять, чего не хватает человеку.
В Голмусе мы хотели встретиться также со скотоводами. Старый учитель Балсан, который провожал нас и встречал из поездки в Тибет, и наш гид Уул смогли организовать для нас эту встречу. И вот мы встретились и познакомились с Са.Мөнхнаран из хошуудов.
...В 20 км от Голмуса, в местности Дэвтээр, среди болотистых мест стояли две юрты. Наш гид хошууд Са.Мөнхнаран, человек около 40 лет, рассказал нам о своей работе учителя в Хэнане и много интересного о живущих там монголах. Несколько лет назад из-за болезни он приехал в родной Голмус и остался тут жить. Хотя он и живёт в городе, его всегда тянет сюда, в сельскую местность. Если все будет хорошо, он хочет как-нибудь посетить Монголию. Люди, к которым он привёз нас, были его родствениками. Мужа звали Уранбат, а жену - Чимгээ. Хотя эта пара на первый взгляд казалась не очень разговорчивой, на самом деле они оказались очень гостеприимными и простыми людьми. Они жили в маленькой монгольской юрте без пола.
В основном дээд монгольские семьи имеют 2-3 юрты. У самой большой 6-8 стен. В ней они принимают гостей или отдыхают сами. А в средней и маленькой юрте они готовят, то есть это их рабочее место. Когда мы приехали к ним, хозяева готовились перекочевать на зимнее стойбище и поэтому разобрали большую юрту и жили в маленькой. Они очень волновались и беспокоились, что мы приехали к ним, когда большая юрта была разобрана и поэтому не смогут обеспечить нас комфортом. Как наши сельские жители.
Так как здесь местность болотистая и почти нет дорог, водитель-китаец высадил нас на расстоянии видимости их юрты. Когда же мы приблизились к юрте Уранбата, то увидели как трое людей, одетых в дээли и похожих на монголов, верхом на лошадях отъезжали от юрты. Мы поздоровались с Уранбатом и разговорились.
-Кто эти трое, которые только что отъехали?
-Китайцы.
-Ваши наёмные рабочие?
- Нет. Пришли за своими лошадьми, которые пасутся здесь.
-Китайцы же ведь не пасут скот?
-Здесь есть крестьяне. Так как у них нет специальных пастбищ, они пасут свой скот на пастбищах монголов. Китайцам выдают земли только под земледельческую деятельность. Пастбищ не дают. Монголам, наборот, не дают земли для ведения земледелия, а только пастбища. Некоторые монголы занимаются земледелием на своих пастбищах. Но это негативно влияет на почву.
-Не комфортно ли в юрте без пола, ведь здесь болотистая местность?
-У нас здесь в монгольской юрте не стелют пол. В котловине Цас Цайдам мало дождей. 1-2 раза в год. Так как пастбища здесь распределены, то почти не кочуем. У нас 500 голов скота. Из них 100 коз, а остальные овцы. У нас нет чёткой распределённости. Поэтому если хочешь пасти коз, то можно пасти только коз. Есть также около 20 лошадей. Весь скот пасут 4 человека. У нас двое детей. Из кобыльего молока кумыс не делаем. Наши не знают как его делать. Я, например, тоже никогда не видел, как делают кумыс.
-В Монголии в каждой юрте у стены висит кожаный бурдюк. Туда заливают кобылье молоко и добавляют к нему немного кумыса для брожения. Потом начинают взбивать и чем больше, тем кумыс становится лучше на вкус. Каждый гость в юрте тоже должен несколько раз взбить кумыс.
-Да? /был удивлён/
В прошлом году мои брат и сестра были в Монголии и рассказывали как пили кумыс из вот такой /показал руками/ большой пиалы. Говорили, что можно ничего не есть и только пить кумыс.
-Особенно осенний кумыс очень хороший.
-Да?
-Весной и летом кумыс редкость. Осенью пьют много кумыса.
-Зимой тогда как пьёте?
-Осенью запасаемся кумысом на зиму и пьём, немного добавив в него молока./К нашему разговору присоединился Са.Мөнхнаран/.
-В этом году в Улан-Баторе была свадьба моего младшего брата Бүргэда, куда были приглашены мои родственники. Жаль, что меня там не было. Не успели известить меня, так как меня не было в городе. Я всегда мечтал увидеть Монголию. Приехав, они открыли нам глаза своими рассказами о Монголии.
-Расскажи о Хэньане. Говорят, что там живут белые /цагаан/ монголы?
-В Хэньане есть белые монголы. Также в Хузу живут тузу. Они занимаются земледелием. Почти не живут в юртах. Мало кто занимается скотоводством. Те, кто живут среди китайцев, становятся похожими на китайцев, а живущие среди тибетцев - на тибетцев. Не знают монгольской письменности. В 13-м веке Чингисхан с войсками отправился в поход, намереваясь завоевать Индию. И на обратном пути он оставил там часть своих войск, которые и являются предками этих белых монголов. Они говорят, что у них белая кость, так как они потомки Чингисхана. Китайцы называют их тузу. Они гонят водку из зёрен. Их старики едят мучные лепёшки, замачивая их в водке. Также там живут Хар /чёрные/ Ёгуры. Есть также Шар /жёлтые/ Ёгуры. Они потомки монголов. Живут в Сунане провинции Ганьсу. Почти все слова в их языке монгольские.
В окрестностях Хух нуураа, кроме двух мест с названием Монгол гацаа, живут тибетцы. До них эти земли принадлежали монголам. В 1636 году хошуудский хан Гууш /Төрбайх/ двинулся сюда из Синьцзяна и в местности Улаан шаний Ширэг одержал победу над халхасским Цогт тайджем и занял эти места. Позднее тибетцы снова стали сильными. Тибетцы и монголы не раз брались за оружие. Причиной разногласий и споров были пастбища. В 2000 году китайское правительство чётко распределило территории и больше таких случаев не было. Раньше в Нэньане из-за пастбищ происходили ожесточённые вооружённые столкновения.
-Расскажите об этом.
-Насколько я знаю, с той стороны были тибетцы из провинции Ганьсу, а с нашей стороны - монголы из Хэньана. Было убито около 50 человек с обеих сторон.
-Если были убиты люди, наверное, вмешалась полиция и виновные были наказаны?
-Не было такого. Невозможно было разобрать, кто в кого выстрелил и убил. Я знал, но не сказал. Правда в том, что был конфликт из-за пастбищных земель. Никого не арестовали и никого не посадили. Также стороны, принимавшие участие в конфликте, не подавали исков и не требовали наказания виновных в убийствах.
После этих событий, если тибетец из Ганьсу приезжал сюда и его узнавали, то его убивали. А если наш приежал к ним и его узнавали, то тоже убивали. В 1991 году, когда я был там, всё это ещё продолжалось. Сейчас уже нет такого. В итоге, монголы потеряли часть своих земель, а тибетцы остались в выигрише.
Хэньанские монголы отличаются от монголов из Цайдама. 15 процентов из них говорят по-монгольски с тибетским акцентом. Остались только юрты. В последнее время китайцы меняют монгольские названия мест. К примеру, горы Хөх шилийн нуруу назвали Кикишил. Монгольское название Күнлүна – Хөндлөн. Местность с монгольским названием Тоорой переименовали в Тулахэ. А местность, где мы сейчас находимся, раньше называли Дэвтээр, а сейчас Чин ши хэ.
Нет даже ружья, чтобы вспугнуть волка или медведя
...-Это что за буквы?
-Это кириллица.
-Хирийл?!
-Называется кириллица. Наша новая письменность. Раньше мы писали старой письменностью, а теперь пишем этим горизонтальным письмом.
-Аан... /удивлённо/ А вы знаете нашу письменность?
-Знаем. Хотя официально пишем горизонтальной письменностью, но люди знают вертикальную письменность.
-Аан. Стали как тангуты писать горизонтально.
... Этот разговор произошёл у бригадира /здесь их называют сужи/ Чулууна, соседа Уранбата по пастбищу. Этот человек говорит каким-то грустным голосом. После каждого предложения он вздыхает. Глядя на этого мужчину со странными глазами, пронизанными многолетней тоской, чувствуешь, будто стоишь перед каким-нибудь музейным экспонатом.
-Чем занимается сужи /бригадир/?
-Сужи едет в город на партийное собрание. Отвечает за ежедневную работу в бригаде. В собрании в Голмусе стали слышны разговоры о новой организации скотоводческих хозяйств. Это полезно для скотоводов. Шаг за шагом будут решать вопросы электрификации и строительства дорог. В результате этого, говорят, что скотоводы перейдут от кочевого животноводства к оседлому.
-Что значит оседлое скотоводство?
-Не будут кочевать. Оградят пастбища. Государство в целях защиты природы ограничивает выпас скота. Теперь разрешают иметь только 50 голов скота на человека, хотя раньше разрешалось гораздо больше.
-Как вы относитесь к такому решению государства?
-Оно не подходит нам.
Трудно будет жить. Останется только продать весь скот и переехать жить в дома. Здесь нельзя убивать волков и медведей, которые нападают на наш скот. Это запрещено законом, в противном случае мы будем наказаны. Ружья и патроны уже давно отобрали, так что пугаем диких животных только шумом и криком.
...За время этого долгого путешествия по землям монголов на Тибетской возвышенности я сняла на плёнку их жизнь и быт. Возвратившись из поездки, открыла фотовыставку в галерее “Занаду арт” под названием “Монголия, теряющаяся в мираже Цайдама”.
Мы отказались от личных мнений и не стали подводить итоги, разместив вместо наших комментариев под фотографиями слова самих жителей тех мест, даже не изменив их акцента. Надо признаться, что выставка довольно тяжёла для души. Многие люди высказали свое мнение о выставке, среди них и мой друг Бүргэд, живущий в Улан-Баторе.
Он, вздохнув, сказал: “Это путешествие и выставка стали хорошим делом. Благодаря им мы смогли познакомиться с нашими братьями-монголами. Но хочу попросить об одной вещи. Не надо так явно демонстрировать, что дээд монголы исчезают и находятся в очень трудном положении. Хоть реальная жизнь и такова, но мы не смирились с этим. Сегодня самое важное - это вселить в них уверенность и надежду.
Мы пока не встали на колени, боремся как можем. Уверенность и надежда нужнее сострадания”.
После этого разговора я несколько дней ходила с болью в сердце. Чувствовала себя виноватой, как будто совершила что-то плохое. Но всё таки смогла себя успокоить тем, что в будущее мы пойдем вместе. На нас, полноправных граждан независимой Монголии, возложена обязнность разделить вместе с ними их боль и страдание. Из 8 миллионов монголов, живущих по всему миру, только 2,5 миллиона живут на своей родине.