Западные буряты - хроники XVII-XVIII века (часть 1)
"Cкаски” относящиеся к раннему периоду совместной русско-бурятской жизни, когда бурятские правовые понятия ещё не успели подвергнуться влиянию русской государственности и её правовых норм, представляют большую научную ценность, как источник для изучения социальной структуры бурят в дорусский период их истории.
В рассмотрении общественного строя западнобурятских племен того периода встречаются определенные трудности, так как бурятских письменных источников того времени не сохранилось по причине их отсутствия, а данные русских служилых людей носят отрывочный характер и не отличаются четкостью. Но тем не менее, по имеющимся хотя и скудным, данным можно судить об определенных общественных отношениях того времени, дающих почву для характеристики общественного строя и управления в бурятских племенах. Скажем, в донесениях русских служилых часто фигурирует термин “князец”, вероятно перенесенный русскими по аналогии с русским обозначением правителей-князей, тем не менее, бурятский “князец” не являлся аналогией русского князя, поскольку “князцами” русские называли бурятских родовых предводителей-нойонов. Каково же было положение бурятских предводителей? А.П. Окладников дает на этот вопрос следующий ответ: “ У бурят за все родовое и даже племенное обьединение решает самые важные вопросы князец, не спрашивая совета у своих улусных людей или стариков…”.
Документы категорически утверждают, что воля князца решает все, князца “братские люди” слушают”.1 Е.М. Залкинд утверждает, что “власть его (“князца”) была значительна, но решал ли он самовластно самые важные вопросы, остается неясным”. Согласно “Скаске” 1693 г. говорится о наличии у бурят так называемых “лутчих людей”- “ Да генваря де в 25 день они ж брацкие лутчие люди Соса Багунов с товарищи одали ему Борису в приказной избе за своими знамены скаску”2.
С.А. Токарев, анализируя содержание данного документа, пишет о том, что в “Скаске” не определена роль “князцов” в судопроизводстве… Если они и участвовали в разборе судебных дел, то во всяком случае “анза” взыскивалась не в пользу “князца”, а в пользу потерпевшей стороны”3 в чем по мнению Токарева, выражался чрезвычайно архаический характер правовых порядков. Судя по всему, власть “князца”- нойона в бурятском обществе до прихода русских во многом зависела от многих внешних и внутренних факторов- наличия внешней угрозы, места проживания рода, его взаимоотношений с соседями, родовитости и личных качеств самого предводителя.
По мнению С.А. Токарева на основе “Скаски” можно определить, что бурятское общество к приходу русских представляло собой общество переходного типа, сохранившего многие формы родового строя, но уже идущего по пути классового развития. Что касается “лутчих людей”, то ими были свободные общинники, отличавшиеся от своих сородичей большим достатком.
Личной зависимости общинников от своих “князцов” не наблюдалось, но и те и другие имели небольшое количество домашних рабов, отданных в рабство за долги или захваченных в ходе набегов. Граница между свободными людьми и рабами четко прослеживается в “Скаске” где говорится, что “ Емлют де на виноватых, буде кто убьет кого до смерти, анзу, а по русски головщину, за мужской пол за человека по штидесят по шти скотин лошадми и рогатою животиною, болшими и малыми. А женской пол вполы, по тритцати по три скотины. А за холопа и за холопку по коню доброму с седлом и с уздою, или что за него цены дают”1.
Градация между свободными мужчинами, женщинами и рабами обоего пола проведена очень четко, но отдельных видов наказаний за убийство скажем, предводителя или “лутчего” человека нет. Не случайно после вхождения Бурятии в состав России правовое положение бурятских “князцов” и улусников было унифицировано- и те, и другие превратились в ясачных людей. Однако же, широко применявшаяся русскими воеводами практика аманатства2- взятия в заложники для гарантии выплат ясака, свидетельствует о том, что в аманаты попадали родственники “князцов” и так называемых “лутчих людей”, что естественно, поскольку они были богаче своих родичей и могли дать больше ясака. Тем не менее, сами “князцы” называли себя “ясачными мужиками”, как отмечал Е.М. Залкинд, в первые годы XVIII века шуленги верхоленских бурят…сами называют себя “ясачными мужиками”3.
Известно высказывание акад. Б. Грекова, назвавшего “Скаску” 1693 г. “бурятской правдой”: “вверху общества стоят “князцы” и “лучшие мужики”. Эпитетом “лучший” выделяет их от мужиков “средних”, которых мы имеем основания считать рядовыми общинниками, основной массой бурятского общества. “Лучшие” от “средних” отличаются лишь своим достатком. В правовом отношении разницы между ними ещё нет”4 Для всестороннего выявления определенных черт бурятского общества следует учесть, что в конце XVII века “средний мужик” обладал политическим влиянием в обществе, в силу сохранения демократических черт родового строя. Как пишет Б.Д. Цыбиков, “скаски” относящиеся к раннему периоду совместной русско-бурятской жизни, когда бурятские правовые понятия ещё не успели подвергнуться влиянию русской государственности и её правовых норм, представляют большую научную ценность, как источник для изучения социальной структуры бурят в дорусский период их истории.1
Итак, основной хозяйственной единицей бурятского общества в XVII-XVIII вв. был род. Однако помимо рода в конструкцию бурятского общества входили и иные подразделения. Самым малым элементом рода являлся айл, представлявший обособленное хозяйство одной семьи, включавший в себя семейные участки кочевья. Несколько айлов составляло род, либо родовое подразделение, которое тем не менее, входило в общий род, деление на родовые подразделения (первый, второй и т.д. роды) было условным. Аильная организация кочевого хозяйства присуща кочевому обществу, которому не угрожает постоянная опасность нападения извне, и является менее организованной чем куренная, когда несколько семей обьединялись в общее кочевье- хурээ, состоящее иногда из двух десятков юрт, подобная организация присуща монгольским кочевникам. Помимо айла и рода в бурятском обществе XVII в. присутствует также разделение на сотни и пятидесятни2.
Несколько родов племени булагат образовывали две сотни- Багунова и Коуртаева. Именно нойон Багуновой сотни был информатором “Скаски” 1693 г. У племени эхирит существовали четыре сотни, соответствовавшие четырем главным эхиритским родам. Существовали и роды, не входившие в сотни. Несколько особняком стояли булагатские роды Ашаагбат и Икинат, находившиеся на пути племенного развития.
Точно неизвестно, являлась ли данная форма пережитком военной организации Чингисхана, либо имела своей целью организацию массовых облавных охот зээгэтэ- аба, либо возникла в целях противодействия монгольским набегам и русской экспансии, но ясно, что данное деление имело военное значение. К концу XVII в. данная организация исчезает, из чего можно сделать вывод о верности второй версии, т.е. сотни возникли как военно-потестарные общности, под которыми понимаются кочевые общности, на первом плане у которых стояла задача сохранить территориальную целостность, отстоять независимое положение и не допустить проникновения оседлого населения в лице русских, с приходом которого изменится социальный уклад.
Что касается племенного разделения, то у западных бурят племя не успело составить определенной хозяйственной общности и выйти на определенный протогосударственный уровень. Кроме того, племенное разделение было довольно аморфным, и первостепенным в племенном разделении был обьединительный фактор наличия у всех людей племени общего легендарного первопредка. Тем не менее, племенное разделение также имело значение при проведении военных акций и коллективных облавных охот.
Выше был отмечен факт наличия рабов в бурятском обществе того времени. Рабство у западных бурят как и вообще у монголоязычных народов того времени, было патриархальным, как правило в рабов обращали захваченных в плен во время войн и набегов, либо за долги, известны факты торговли рабами. Тем не менее рабский труд не являлся основным источником производства, и на одно богатое хозяйство приходилось не более 2-3 рабов, поэтому, как считает Н.П. Егунов, назвать бурятское общество того времени рабовладельческим никак нельзя, также и феодальным, как утверждал Н.Н. Козьмин. По мнению Козьмина, “Буряты вместе со своими единомышленниками-монголами переживали не только период развития феодальных отношений, но и создали великую феодальную империю…Феодальное землевладение помельчало, но оно оставалось в местном масштабе все же крупным…
Политические права туземного сеньора также сильно помельчали…тем не менее, это был феодальный сеньор”. 1
Присоединяясь к точке зрения Н.П. Егунова, хочется отметить, безусловно, участие бурятских племен в создании Монгольской империи неоспоримо, тем не менее, буряты, особенно западные, никогда не были простым ответвлением монголов.
Опровергая утверждение Козьмина, хочется добавить, что применительно к Забайкалью, которое было намного ближе к Монголии, переживавшей в то время период раздробленности, и где предпосылок к созданию крупных скотоводческих хозяйств было куда больше, чем в Предбайкалье, ещё можно говорить о наличии каких-то феодальных отношений, особенно у монгольских племен, живших в Забайкалье до прихода русских, и в большинстве своем покинувших территорию нынешней республики Бурятия из-за усиления русской колонизации, то говорить о “бурятских сеньорах” в лесостепном Предбайкалье по меньшей мере странно. Хотя Предбайкалье и являлось союзной Монголии территорией, развитие основного способа хозяйствования- скотоводства в Предбайкалье имело существенные отличия от подобного развития в Монголии и Забайкалье в силу природно-климатических факторов.
Ясно, что западные буряты XVII в. переживали переходный период от родового строя к классовому обществу, хозяйственной основой которого являлось экстенсивное полукочевое скотоводство, и неизвестно, сколько этот период мог бы длиться, если бы не появление в Прибайкалье русских, ускоривших этот процесс. Как писал С.А. Токарев, “Скаска” 1693 г. исходит именно от нойонов, которые не преминули бы оговорить для себя привилегированное правовое положение, если бы только имели возможность опереться в этом на существовавшее обычное право. Если они этого не сделали, очевидно, в правовой практике они не нашли для этого данных”.1
Но с приходом русских положение бурятских “князцов” упрочняется, ведь вести дела с пришлыми казаками родовичи поручали именно “князцам”, а те из них, кто пользовался авторитетом рода, сами вступали в подданические отношения с русскими, либо наоборот, обьявляли им войну. Но не факт, что то и другое всегда поддерживалось одноулусниками.
Но после “замирения” бурят русские стали способствовать повышению роли “князцов” в бурятском обществе, им были выгодны лояльные и сильные главы родов, могущие собирать ясак и самостоятельно гасить очаги антирусских выступлений. Обычно бурятский “князец”, вступая в русское подданство, давал присягу- шерть, за себя и своих родовичей, в которой обязывался “быть в вечном холопстве, платить без недобору ясак и поминки, ходить вместе с государственными людьми войною на “непослушников” и “смирять” их”. 2
Сложнейшие общественно-политические процессы, связанные с установлением государственной границы, навсегда разделившей родственные народы Прибайкалья и Халхи, привели, как отмечает А.Т. Тумурова, к разрушению ранее существовавших форм социальной иерархии и положили начало формированию новой структуры общественных связей, в основе которой лежало признание равенства всех его членов, отсутствие привилегированных слоев.1 Судя по всему, здесь имеется в виду равенство перед русскими колонизаторами, о котором упоминалось выше- все буряты именовались “ясачными мужиками”, о каком-то ином равенстве говорить не приходится. В то же время Тумурова обобщает, применяя положения, которые она относит ко всем бурятам, вполне применимые к бурятам восточным, но не к западным, поскольку их положение по обе стороны Байкала имело большие различия. Так, она утверждает, что фактически Россия безоговорочно признала только власть зайсанов. Но зайсан- глава рода у восточных бурят. У предбайкальских бурят ,в отличие от забайкальских, должности зайсана не существовало.2
Далее говорится, что правовое положение бурятских родоначальников имело иной характер, чем власть родовых старейшин якутов, аналогию с которыми проводили на первых порах проводили русские, проникшие в Забайкалье с верховьев Лены.3 Родовые отношения у бурят, по мнению Тумуровой, были сохранены только как пережитки, или в основном, как особенность феодальных отношений, опиравшихся на военно-бюрократический государственный аппарат. Но по вышеприведенным утверждениям скажем, Егунова, мы видим, что это не совсем так. Данное утверждение действительно довольно странно, учитывая что о никаком “военно-бюрократическом государственном аппарате” в Предбайкалье говорить не приходится. Возможно, что в Забайкалье, где организация власти была на более высоком уровне и действительно, многое восприняла от феодальных порядков Монголии, ещё можно говорить о некоем подобии госаппарата, то в Предбайкалье ситуация была несколько иной. Родовые отношения в Предбайкалье были более сложны, нежели чем в Забайкалье, скажем племя Хори делится на 11 главных родов, а точное количество родов в племенах Булагат и Эхирит до сих пор не ясно, поскольку некоторые ученые относят одни и те же роды к разным племенам.
Род у западных бурят как самостоятельное подразделение был намного малочисленнее, чем у восточных бурят. Кроме того, многочисленность членов рода у восточных бурят и природные условия Забайкалья позволяли иметь значительные количества скота, который был главным богатством у бурят. Разумеется, накопление большого количества скота в одних руках вело к имущественному неравенству, и зайсаны получали более выгодное положение, т.е. как говорилось выше, в их отношении можно говорить о некоем “феодальном сеньорстве”. Кроме того, сильная власть зайсана была необходима ещё и из-за постоянной и куда более ощутимой нежели чем в Предбайкалье, военной угрозы сперва от монгольских ханов, а затем китайского императора маньчжурской династии Цин, и хотя русская агрессия привела к организации сотен у западных бурят, с подавлением антирусского сопротивления сотни исчезли. Более того, зайсан старшего рода Галзууд восточно-бурятского племени Хори считался главой всего племени. Позже именно зайсан рода Галзууд Бадан Туракин отправится во главе делегации хори - бурят к Петру I. У западных бурят главы племени, пусть даже и номинального, не существовало.
Используя тезис Тумуровой о различии правового положения родоначальников у бурят и якутов, можно сказать, что разница эта присутствует и у самих бурят. Хотя термины “шуленга” и “зайсан” являются обозначениями главы рода у бурят западных и бурят восточных, они не являются полностью идентичными. Правовое положение главы рода у бурят западных отличалось от положения главы рода у бурят восточных. Если зайсан, как утверждает Тумурова, являлся главой военно-административной единицы, обладая при этом большим кругом полномочий, то власть шуленги была более ограничена, как можно понять из вышеприведенных утверждений и из текста “Скаски”.
В Забайкалье кроме того, к концу XVII в. появился институт тайшинства, ранее у бурят не существовавший. Это звание получили те зайсаны, которые в силу участия в установлении государственной границы получили привилегии и правовой статус из рук русских властей.1 Само звание тайши (“тайжа”- князь), пришло из монгольской феодальной терминологии, можно провести определенную параллель между аристократическими титулами Монголии и Российской империи: царь=хан, великий князь=хунтайж, князь=тайж, граф=гун, барон=зайсан. Правда, данная параллель во многом условна, к тому же титулы графа и барона русскими не являются. Но это говорит о развитости феодальной аристократии у монголов. Кроме того, у бурят и монголов имеются многочисленные наименования чиновного и начальствующего люда: это нойон-начальник, тушэмэл- советник, сайд- сановник, засул- помощник главы рода, улусный старшина. Видимо, появление тайшей у восточных бурят было обусловлено необходимостью централизации власти, вследствие сложного положения на границе Бурятии с Монголией, которая к этому времени была полностью захвачена маньчжурами Цин, предьявившими претензии и на Забайкалье. В Предбайкалье институт тайшинства одновременно с Забайкальем введен не был, и появился позже.
1 Окладников А.П. Очерки из истории западных бурят-монголов-Л.: 1937-с. 236
2 Отписка енисейского воеводы С. Коробьина //Сборник документов по истории Бурятии XVII в .- с. 418
3 Егунов Н.П. Бурятия до присоединения к России - Улан-Удэ, Бурят. кн. изд-во, 1990.-с. 77
1 Отписка енисейского воеводы С. Коробьина //Сборник документов по истории Бурятии XVII в.-с. 418
2 Батуев Б.Б. Буряты в XVII-XVIII вв.- Улан-Удэ, 1996.-с.33
3 Залкинд Е.М. Присоединение Бурятии к России.- с. 258
4 Цит. по: Егунов Н.П. Бурятия до присоединения к России-с. 80
1 Цыбиков Б.Д. Обычное право селенгинских бурят. Улан-Удэ, 1970.-с.7
2 Егунов Н.П. Бурятия до присоединения к России. -с. 68
1 Козьмин Н.Н. К вопросу о турецко-монгольском феодализме- Иркутск, 1934. с.-133-134
1 Егунов Н.П. Бурятия до присоединения к России-с. 80
2 Кудрявцев Ф.А. История Бурят- Монгольского народа. М.-Л., 1940, с 1307
1 Тумурова А.Т. Обычное право бурят в монгольской правовой системе. –Улан-Удэ, 2004-с.50
2 История Усть-Ордынского Бурятского автономного округа. М.: Прогресс, 1995 –с. 108
3 История Бурят- Монгольской АССР-. Улан-Удэ, 1954.-с. 96
1 Тумурова А.Т. Обычное право бурят в монгольской правовой системе.-с.50
Фото: автора
В сюжете: Бурятиябурятызападные бурятыИркутская областьиркутские буряты