«В национальном театре за традицию выдают некую "этнику", которая хорошо продается», - режиссер Искандер Сакаев
На сайте журнала «Театральные Новые Известия ТЕАТРАЛ» режиссеры и театроведы обсудили вопрос, что такое «театральная традиция».
Один из участников обсуждения режиссер Искандер Сакаев известен в Бурятии своим спектаклем «Тихий Булат», по пьесе Галсана Нанзатова. Несмотря на то, что статья вышла в конце прошлого года она не потеряла своей актуальности.
Мнение режиссера о том, что происходит сейчас в национальных театрах:
<p>«Если говорить о театральной традиции как о чем-то живом, то это, конечно, передача неких навыков и объема знаний «из рук в руки». В таком случае это актуально. Научные трактаты и абстрактные «рассказы» все-таки не обладают живой театральной плотью и кровью. Я, например, знаю людей, которые занимались «биомеханикой» только по книжкам. С традицией это никак не было связано, иногда даже получался полный абсурд. Вообще все, что связано с понятием «традиция», очень сложно и запутано. С одной стороны, традиция в театре нужна, потому что дает некую основу. С другой, ею зачастую прикрывается отсутствие неких умений или современных представлений о жизни театра. Тогда она становится удобной ширмой, имитацией, оправданием собственной несостоятельности, лени, нежелания куда-то двигаться. В национальных театрах эта проблема стоит еще острее. Там это приумножается неким комплексом. В большинстве национальных театров, может быть, за исключением татарского, традиция очень короткая, она возникла только после 1917 года. Также в большинстве бывших республик вместе с гибелью советской власти театр как институция развития именно современной культуры приходит в упадок. Но чем он становится мертвее, чем меньше подвержен развитию, тем больше там разговоров о традиции, о «наших великих достижениях», которые давно в прошлом. Или рассказов о том, как было хорошо в СССР, как замечательно нас принимали в Москве в одна тысяча лохматом году. Да, это было, но быльем поросло, и к современной реальности живого театра отношения не имеет. К тому же в национальном театре иногда за традицию выдают некую «этнику», которая хорошо продается. Бубны всякие, горловое пение – и при этом делают вид, что Шекспира играют. Это переходит из спектакля в спектакль, особенно у северных народов. Этническая экзотика – это тоже эксплуатация «традиции». И критическая масса порой от тебя этого требует, особенно на фестивалях. Попытка сделать что-то «европейское» не воспринимается, какой же это национальный театр? Нет, вы покажите нам себя в этническом разрезе. Вот и получается некая резервация, в которой ты должен заниматься изготовлением очередных поделок из старых заготовок, которые когда-то привели к успеху. Я часто с этим соприкасаюсь, и это очень сильно раздражает. Я подобное наблюдаю в Бурятии, Башкортостане, в меньшей степени в Татарстане, хотя и там это тоже есть. В национальном театре это усугублено еще и отсутствием конкуренции, как правило. Есть главный театр республики и остальные, поменьше, если вообще есть. И этот главный академический театр становится как бы носителем традиции, хотя она давно уже умерла. Еще одно искажение традиции в национальном театре – это попытка играть в подобие МХАТа. Особенно убивают фразы: мы работаем по системе Станиславского, мы несем традицию русского психологического театра. Но вы же не на русском языке играете, значит, должны немного по-другому существовать, ведь именно язык зачастую определяет способ существования. Этот метод мог работать только на очень коротком временном промежутке. Но это время прошло, возникла необходимость в другом театре, а все продолжают жить отмершими представлениями. К тому же в национальных театрах вообще мало брожения, обмена идеями, смена слоев и поколений затруднена, по сравнению с театром русским. Хотя и в провинциальных российских театрах эта проблема очень остра. Моментами такого наслушаешься, с такой дремучестью приходится сталкиваться. За непререкаемую традицию, например, выдается представление человека о том, как играли его учителя в эвакуированном в Омск МХАТе, чему они его научили. Вот с тех пор артист несет в себе эти представления, считая их единственно важными. И невозможно этого человека никуда сдвинуть. Любые попытки говорить о стиле автора, особенно европейского, о том, что здесь нужен несколько иной подход, другой способ существования бессмысленны. Это превращается в битье головой о стену. В результате ты и стену не пробьешь, и голову расшибешь… Мне кажется, традиция интересна тогда, когда она подпитывается чем-то нетрадиционным снаружи. Если она реально ценная и живая, она переварит любое вливание, ведь когда организм силен и здоров, ему никакой вирус не страшен. Я считаю, сегодня каждые четыре-пять лет надо в чем-то переучиваться. Валерий Фокин как-то сказал, что для каждого спектакля надо изобретать новый тренинг. Я не знаю, возможно ли это в реальности, быть может, это прекрасная утопия. Но сама по себе идея очень хорошая, правильная, живая. Ведь любой законсервированный тренинг со временем превращается в самопародию. Как последние спектакли Судзуки, например, особенно те, которые он делает не с японцами. Это становится полной противоположностью тому, что когда-то закладывалось, образцом вырождения традиций. Но чтобы традицию сохранить живой, всякий раз, обращаясь к ней, надо пересоздавать ее заново».</p>