Жизнь и смерть атамана Семёнова
Современная Россия переживает бурный расцвет казачьего движения.
<p>Казаки, или те, кто себя к ним причисляет, становятся ощутимой политической силой и охранителями консервативных ценностей. Сегодня они выступают на этнографических фестивалях, патрулируют улицы, громят выставки современного искусства, охаживают нагайками политических панков. Отношение к казачеству в российском обществе весьма противоречиво и скептично. Их называют ряженными, отказывая в аутентичности. «Истинное» казачество в стиле «Тихого Дона», по мнению многих, осталось где-то в далеком прошлом. Но что мы знаем о казаках и их политических взглядах? Как и многие исторические персонажи, казаки мифологизированы. Одним из самых ярких казачьих образов связан с личностью Григория Семенова. В современной прессе он предстает настоящим носителем казачьей идеи, бесстрашным борцом за Российскую империю, жертвой большевистского режима. Для российских азиатов атаман Семенов – почти бурят-монгол, «с внешностью типичного забайкальского гурана», друг «живого Будды монголов» Богдо-гэгэна Джебзун-хутухты, борец за создание единого монгольского государства, так сказать, «атаман панмонголистов». Так кем же был на самом деле Семёнов – панмонголистом или русским монархистом-белогвардейцем?
Казак по рождению
Глава «государственной власти Российской Восточной окраины», включавшей территорию от Байкала до Тихого океана, генерал-лейтенант, атаман Забайкальского, Амурского и Уссурийского казачьих войск Григорий Михайлович Семенов родился 13 (25) сентября 1890 г. в разъезде Куранжа Дурулгиевской станицы (ныне Ононский район) Забайкальской области в семье небогатого потомственного казака Михаила Петровича (умер в 1911 г.) и Евдокии Марковны из старообрядцев. Его бабушка по матери (по другим данным, по отцу) была буряткой. Так или иначе, «гуранское происхождение» будущего атамана не подвергается сомнению историками. Этот фактор, а также соседство с бурятами и монголами обусловили прекрасное владение Семёновым бурятским и монгольским языками, которые, как он сам писал, «знал с детства». Русскую письменную грамоту, то есть начальное образование по меркам того времени, он получил, окончив двухклассное училище в соседнем селе Могойтуй (ныне это райцентр в Агинском Бурятском округе).
Военный по призванию
В 1908 г. молодой Семенов поступил в Оренбургское казачье юнкерское училище, которое окончил в 1911 г. По одним сведениям, это училище он закончил с отличием, по другим – очень плохо. Так, в своей характеристике Семёнова барон Врангель, командир его полка, писал, что он «кончил училище с трудом», что ему всегда не хватало образования, отмечал его узкий кругозор, склонность к интригам, неразборчивость в средствах достижения цели. Тем не менее, можно предположить, что Семёнов, выросший в казачьей семье, в казачьей станице, был военным по призванию. Тот же Врангель, аристократ, человек «белой кости», продолжал с неудовольствием, что Семёнов при этом отличный строевик, бойкий, храбрый, особенно на глазах начальства, умеет быть весьма популярным среди казаков и офицеров, умеет организовать… Последнее качество для офицера в то сложное время было, наверное, более важным, что Семёнов и продемонстрировал своей весьма успешной военной карьерой. Так, на фронтах Первой мировой Семёнов действительно показал себя инициативным и смелым офицером, за что был награжден Орденом святого Георгия за то, что отбил у немцев знамя своего полка под Варшавой, а также Георгиевским оружием за прорыв первым в занятый немцами город Млаву. Правда, военные историки неоднократно отмечали, что некоторые успехи собственно семеновских формирований в Забайкалье были лишь до той поры, пока красным противостояли японские регулярные соединения, а с их уходом, по соглашению сторон, семеновцы продержались лишь два месяца и были затем отброшены за кордон.
Владивосток. Атаман Семёнов (крайний слева в кресле). Американские солдаты с русскими офицерами — командирами войск Российской Восточной Окраины. Рядом с Семёновым генерал-майор Уильям Сидни Грейвс, командующий 8-й пехотной дивизией, которая была основой американских Экспедиционных сил в Сибири.
Монархист по убеждению
Весной 1917 г. командир полка Семёнов, видя падение дисциплины, разложение русской армии, обращается в военному министру Временного правительства Керенскому с предложением организовать призыв в армию «туземцев Восточной Сибири», сформировать полк из бурят и монголов, рекомендуя себя знатоком этих народов и их воинских качеств. Необходимость азиатских частей он обосновывал и тем, что только так можно «пробудить совесть русского солдата, у которого живым укором были бы эти инородцы, сражающиеся за русское дело». Будучи в столице, он предлагает своему командиру организовать арест Ленина и большевиков, которых необходимо затем незамедлительно расстрелять. Он видел в большевиках главное зло, которое разлагало и армию и страну. Эта ненависть к большевикам и будет в дальнейшем его внутренним двигателем, диктовавшим все его военные и политические акции, вплоть до самой смерти-казни в 1946 г. Он не был монархистом, точнее, он отказался от монархических идей уже в период 1918-1919 гг., когда воочию убедился в полном провале и забвении их у всех российских новоявленных «правителей». Идея царизма в условиях борьбы большевиков с сонмом белых, анархистов, кадетов и прочих внутренних оппозиций и иностранных интервентов с каждым днём сходила на нет. Само время выветрило монархические идеи из голов даже самых ярых противников большевизма.
Атаман панмонголистов
Именно потому, что Семёнов так и не поверил ни одному лидеру Белого движения, он, забайкалец-гуран, обратил свои взоры к бурятам и монголам, к их вековой мечте – к панмонголизму, воссозданию единой Монголии. Это была не игра в этнодемократию, не тайный замысел использования инородцев в своих «белогвардейских» целях борьбы с большевиками. Интересно, что Семёнов, как и барон Унгерн, одновременно с ним, но вполне самостоятельно, пришел к идее создания кавалерийских частей из монголов и бурят, воинские качества которых они оба хорошо знали и весьма высоко ценили. Идея создания монголо-бурятских полков и дивизий – их общее детище – была вполне осмысленным и первым шагом этих харизматичных офицеров на пути к образованию единого панмонгольского государства – Великой Монголии. Ни один из вождей Белого движения даже близко не подходил к идее панмонголизма, которая однозначно ассоциировалась у них лишь с «дикостью», «азиатчиной», «игом» и т.д. Но Унгерн и Семёнов так не считали. Они не были узколобыми русскими националистами, как все белогвардейские лидеры и вообще белые; наоборот, они восхищались империей Чингисхана, её чётким институциональным устройством, твёрдым порядком и законностью, её веротерпимостью и культурным разнообразием. Вместе с лидерами национальных движений бурят, монголов, баргутов они на деле пытались осуществить общемонгольскую мечту о воссоединении в едином государстве. Искажением истории являются попытки современных казаков и прочих имперцев изобразить атамана и барона русскими националистами. Формально они были, скорее, сепаратистами, увлекшимися идеей панмонголизма, который, по мнению крупнейшего монголоведа мира из США проф. Роберта Рупена, был самой мощной и влиятельной идеей ХХ века в Центральной Азии.
Кровавый тиран
Уже в первой половине декабря 1917 г. Семёнов со своим Бурято-Монгольским казачьим отрядом, получая жалованье от большевиков, расправляется с их лидерами в Забайкалье. Показателен метод Семёнова: расстреляв большевика Аркуса, Семенов приказал вспороть ему живот, облить бензином и сжечь. Атаман везде «лютовал», создавая самые изощренные застенки и изобретая страшные пытки. В Троицкосавске в городской тюрьме было зарублено около 1600 «неблагонадежных». Шашками были в куски изрублены находившиеся в тюремном лазарете больные и раненные красноармейцы и сочувствующие. На станции Андрияновка были расстреляны 3000 пленных красноармейцев, казаков, отказавшихся вступить в семёновские отряды. Особо отличались семёновцы отрядов генералов Тирбаха и Унгерна, а также карательные отряды Чистохина и Филыпина. Семёнов об этом писал: «В условиях гражданской войны всякая мягкотелость и гуманность должны быть отброшены». Эта бесчеловечная жестокость вызвала всеобщий протест в крае, рост партизанского движения и закономерное изгнание бандитов Семёнова.
Закономерный финал
Осенью 1920 г., потерпев жестокое поражение от красных из армии ДВР, Семенов, бросив остатки своей армии, бежал из Читы на аэроплане. Из Маньчжурии он неоднократно пытался затем собрать какие-то силы, но казаки ему уже не верили как беглецу. В Японии он пытался вытребовать золото Колчака, а в 1932 году даже предпринимал попытки вернуться в политику. В августе 1945 г., потеряв всякую надежду на «возвращение в строй, сдался советским войскам и через год был казнён через повешение. Сбылись пророчества его друга Богдо-гэгэна, якобы сказанные тогда ещё хорунжему в 1913 г.: «Ты, Гриша, не умрёшь обычной смертью. Тебя минует пуля, не коснется сабля, стрела и копье пролетят мимо. Ты сам позовёшь себе смерть». Так и получилось: он не имел ни одного ранения за всю боевую жизнь, но он сам вышел навстречу убийцам. В своих мемуарах, написанных в 1936 г., он гордится лишь одним моментом своей жизни: тем, что «20 лет от роду мне пришлось встать на путь политической деятельности, вмешавшись в создание истории страны великого Чингисхана…». Как и барон Унгерн, атаман Семёнов всю жизнь искал себя, пожелав устроить порядок силой оружия, убийствами и страхом.</p>
В сюжете: историяказакиатаман Семёнов