Как остановить языковой этноцид в Бурятии
Автор ARD Владимир Хандрусай о параллелях с Крымом и что будет дальше.
<p>27 февраля произошло беспрецедентное событие: парламент Бурятии отменил преподавание бурятского в школах Бурятии. Принятая Хуралом новая редакция закона РБ «Об образовании» покончила с правовой нормой об обязательном изучении второго государственного языка Бурятии. Подоплека: бывшая при Ельцине «норма» – теперь не норма, да и «нельзя навязывать бурятский» тем, кто не желает его знать. 16 марта произошло другое важное, но прецедентное событие: Крым, где Киев отменил русский язык, вышел из состава Украины. Подоплека: право на самоопределение. В первом случае проявлен смелый «пофигизм» бурятской «элиты», отменившей бурятский язык в угоду диктующему центру, во втором, напротив, смелый сепаратизм: ради русского языка (культуры, образования) порвать с диктующим центром. Почему? В чем причины различий в подходах и какова ситуация в мире? Какие наглядные и скрытые уроки нам демонстрирует современная политическая история? Крым и русский язык. Феномен Крыма, на мой взгляд, в том, что он, протестуя против отмены официального статуса языка крымчан, ушел в «самоопределение», а не в том, что он смело и энергично, на глазах у ошеломленной планеты, вышел из состава Украины. Это важный и принципиальный момент. Голосование крымчан проявило, прежде всего, их протест против отмены языка, до того являвшегося официальным языком (обучения и управления) в автономии. Но этот факт в Бурятии не замечают. А зря. Ведь еще глава МИД Польши Р. Сикорски, другие министры из стран ЕС и мира предупреждали Киев об ошибочности и опасности отмены Закона о языковой политике, что нельзя не выполнять принятые в Совете Европы нормы по защите языка меньшинств – по этой самой взрывоопасной проблеме. Как в воду глядели. Крымчане жестко выступили за сохранение русской национальной самобытности, русской культуры и преподавания в школах-вузах Крыма, которые Киев отменой русского языка поставил под угрозу. Это главный фактор самоопределения, пусть и сепаратистского с позиции единства Украины. Параллель с нашей ситуацией. Для нас, жителей Бурятии, здесь крайне важно выделить явную параллель с нашей бурятской ситуацией – отмена бурятского официального языка в Бурятии на фоне отмены русского официального языка в Крыму, разная реакция там и тут, чего не замечают наши журналисты и общественность. Более того, СМИ Бурятии, неожиданно осмелев (вслед за президентом РФ), заговорили о праве крымской нации на самоопределение, о праве Крыма вернуться в «лоно материнского государства» и т.п., выпячивая огромную цифру проголосовавших за возвращение Крыма. Но здесь, на мой взгляд, упускается сама суть проблемы. Самоопределение Крыма – есть следствие, а причины «сепаратизма» – это ущемление прав русских в языке, в обучении, в преподавании, выразившиеся в отмене Верховной Радой статуса официального русского языка в Украине. Аналитики информагенств мира ясно отметили: отменить русский в Крыму, например, для Канады, было бы то же самое, что отменить французский в Квебеке, Торонто, Монреале, или в США отменить испанский – официальный язык в целом ряде штатов. Там не смеют допустить даже мысли о подобной языковой дискриминации. Языковая бомба. Народный Хурал Бурятии вполне посмел отменить второй официальный язык республики. Эксперты и власти в Лондоне, Мадриде и Брюсселе признают, что у них в руках взорвалась бы бомба, если бы они поступили так же, как «майданное правительство» в Киеве, пытавшееся отменить официальный русский. И «бомба» взорвалась: Крым, смело выразив свое неподчинение Киеву, ушел. Теперь «взрываются» Луганск, Донбасс, Харьков. Льется кровь. А в Бурятии «взрыва» не произошло. Ибо о том, что язык есть бомба при ущемлении нации, там и не подозревали: золотая дремотная Азия, вдобавок буддийская, тихо почивает? То ли сон, то ли кома, то ли смерть? Правовая дремучесть, с одной стороны, самого законодательно-представительного органа власти РБ, и, с другой стороны, в конец измученного народа, разделенного родовыми сайтами на 28 кланов, есть главная причина странного терпения народа (термин Д.И. Писарева), выдаваемого уже 3 десятилетия за «великое качество» бурят, «самого спокойного народа» СССР-России. А ведь отмена обязательного преподавания языка бурят в школах – это последний гвоздь в гроб языка. Но, может, и в других республиках РФ такая же ситуация? Отнюдь нет. В Якутии депутаты и не подумали отменять обязательное преподавание саха, хотя и там центр пытается местные законы «привести в соответствие с федеральными»: там уважают Право. И там статус саха определен четко: «Язык саха как язык коренной нации, давшей название республике, является государственным языком РСЯ. РСЯ осуществляет защиту языка саха и проявляет заботу о расширении его общественных и культурных функций» (Закон о языках в РСЯ. ст. 4). Никакие люфты для ущемления их языка, как видим, невозможны. Анализ законов о языках других республик России также показывает: статус титульных языков не отменен нигде. Одна Бурятия впереди планеты всей, «благодаря» Народному Хуралу. Нойоны. Подобное отношение нойоната, к сожалению, появилось не сегодня, оно имеет свою давнюю историю формирования. В 1930-е гг. Сталин, убрав всех ярких ленинцев, вознамерился физически уничтожить лучшие умы. Чтобы заменить их на преданных ему бойцов-сталинистов, он сделал ставку на самые низменные качества человека – доносительство. В Бурят-Монгольской АССР были мгновенно «сданы» и уничтожены все лидеры бурятской нации, «отцы бурят-монгольской государственности». Это сделал Сталин, подчеркнем, руками бурятских же «интернационалистов», которые и стали затем – на безрыбье – известными, выдающимися деятелями культуры, писательства, идеологии. И.И. Болдогоев, Очирон и многие другие «сдали» немало бурятских деятелей в 30-40-е гг.; Болдогоев даже в перестроечные и постперестроечные годы по инерции доносил на бурятских неформальных деятелей как «националистов». Над великим эпосом бурят «Гэсэр» и его самоотверженными исследователями многие годы измывались М.П. Хамаганов и еще 8-9 «творческих деятелей». Т.М. Михайлов с горечью писал: «Интеллигенция 40-х – начала 80-х гг. выросла в условиях тоталитаризма, застоя. Печать всего этого глубоко отразилась в ее поведенческом комплексе. Робость, граничащая со страхом, приспособленчество, угодничество, беспринципность, консерватизм, использование идеологических установок в карьеристских целях – все это охватило среду интеллигенции» (Из доклада Т.М. Михайлова на Всебурятском съезде. Февраль 1991). Молчание ягнят. В 1976 г. власти Бурятии первыми и единственными в СССР покончили с преподаванием школьных предметов на родном языке и отрапортовали ЦК КПСС о полном переходе Бурятии на русский язык обучения. Реакция же всех иных республик было достойной: в союзных еще в 1974 г. прошли митинги против решения Л.И. Брежнева о переходе на русский язык обучения, автономные республики тоже выразили свое недоумение, а соседние наши Тува и Якутия, промолчав, попросту проигнорировали дикое требование ЦК и продолжили, как ни в чем не бывало, обучение на своих языках. Ш.Б. Чимитдоржиев с горечью писал: «из-за этой отмены выросли поколения «немых» бурят». Ныне новая экзекуция языка бурят – это очередной и закономерный шаг нойоната. Очередная акция власти РБ по отмене бурятского языка в Бурятии особенно показательна своей трагикомичностью на фоне организованных ею же, властью, «митингов общественности» в поддержку «самоопределившегося» Крыма. Весь март жители Бурятии весьма горячо обсуждали вопросы далекого полуострова – ему посвящено 16 публикаций в печатных и электронных СМИ. В целях публичной демонстрации своей лояльности центру власти РБ и Улан-Удэ даже провели «общегородской митинг», на который были созваны, конечно же, бессловесные чиновники с площади Советов (во время обеда). Вместо того, чтобы протестовать против антибурятского решения наших властей, «общественность Бурятии», уныло демонстрировала фотокамерам картонки с заказными четкими текстами типа «Держись, Крым! Мы с тобой!». Так почему же вместо родного языка мы обсуждаем крымскую проблему? Почему так эмоционально не воспринимаем собственную проблему? Нарушение принципа равноправия. В средствах массовой информации Республики Бурятия материалов о языковой проблеме практически нет. Лишь учителя бурятского языка республики обратились с просьбой к НХ РБ сделать изучение бурятского языка обязательным во всех школах. Дошло до того, что они вынуждены объяснять законотворцам, что «пункт о свободном выборе изучения государственных языков РБ в общеобразовательных учреждениях противоречит федеральному законодательству, в части касающейся русского языка» (Г-Х. Гунжитова), что статья 10 Закона РФ «О языках народов РФ» не допускает свободного выбора его изучения. Как вывод, они считают, что отмена обязательного изучения языка «ослабляет правовой статус бурятского языка, нарушает принцип равноправия государственных языков республики, создает предпосылки для вытеснения бурятского языка из системы общего образования в качестве предмета изучения». Пример другим. Тупиковость ситуации с бурятским языком заключается в том, что ни власти Бурятии, ни учителя-родноведы, ни патриоты не могут адекватно проанализировать ни создавшуюся проблему с языком в целом, ни ситуацию с отменой обязательного изучения его в школах. Власти в лице Министерства Образования и Науки и Народного Хурала, получив негласное ЦУ от центра (тихо снять обязательное «навязывание» бурятского и, таким образом, показать пример всем республикам), вовсе не заинтересованы анализировать ситуацию, ими же созданную, тем более позволить вернуть исходные рубежи. Заинтересованная же сторона теоретически не вооружена в данной правовой коллизии: она не применяет богатейший арсенал теории и практики языковой политики мира, ЕС, России и ее передовых республик. Она не имеет четкого понятия даже о статусе своего языка. Но, главное, политически она не нацелена, не стала ударной, вообще никакой, силой, потому лишь «просит рассмотреть». Проблема языка, его статуса во всём мире это острейшая арена борьбы политиков, но, как видим, не в Бурятии. Здесь отмену преподавания языка воспринимают лишь как ослабление правового статуса. Статус уничтожают, это этноцид, а они – ослабление. Чужие ветры. Проблема дня заключается не столько в поиске правовой формулы статуса бурятского языка, сколько в том, чтобы осознать элементарные права бурят как нации, создавшей республику-государство, осознать их в связи и в контексте прав русских, якутов, татар, чеченцев. Ибо при сморщенном национальном достоинстве следует смотреть «через забор» на сильных мира сего, на устремленных вперед, чтобы вооружиться их властным духом, их видением, их боевой стойкой. Без этого теоретического фундамента нашего бурятского дома мы будем вечно строить картонную, мифическую государственность, в которой всегда будут гулять чужие «ветры», чужие требования. Теоретические проблемы и уроки самоопределения, вставшие у нас во весь рост в 1990-1994 гг., не освоенные нами, или освоенные на «тройку», бьют нас сегодня наотмашь языковым этноцидом. Не чеченцев, не татар, не башкир, не саха, берегущих как зеницу ока суверенитет, а только нас. Трагикомизм бурятской ситуации еще и в том, что в РФ официально действует правовое положение, позволяющее бурятскому языку быть в качестве обязательного предмета изучения и преподавания в государственных и муниципальных школах на территории республики. Статья 14 ФЗ «Об образовании» установила, что на территории республики РФ «может вводиться преподавание и изучение государственных языков республик в соответствии с законодательством республик РФ». Тем не менее, Народный Хурал РБ, правомочный эту норму, если надо, вновь подтвердить, осуществляет работу обратную своим целям и задачам. Почему? Трагикомизм и в том, что съезд родноведов придумал еще смешнее: обратиться к В.В. Путину для одергивания бурятского государства, в лице Хурала. В этом и скрыта, видимо, главная проблема Бурятии как государства в составе Федерации. Идеи и дела отцов бурят-монгольской государственности профессоров Э-Д. Ринчино, Ц. Жамцарано, Б. Барадина, Г. Цыбикова, М. Богданова требуют призвать парламентариев к совести. Кстати, отцы нации, кроме всего, знали от 7 (Богданов) до 11 (Барадин) языков. Ныне США, Канада, Европа, придя к выводу, что знание языков это показатель интеллекта нации, приняли концепцию мультилингвизма: всемерно изучать и знать родной язык, плюс два иностранных. С этих позиций и ориентиров, видимо, и надо перестраивать языковую политику в нашей родной республике.</p>
Фото: museums75.ru
В сюжете: бурятский языкКрым