Монголы и веротерпимость
Всемирная личность ХХ в. Дж. Неру высоко отозвался о вкладе монголов в мировую историю в целом, а Чингисхана определил так: «Чингисхан, несомненно, был одним из величайших, если не самым великим полководцем в мире. Европейские и азиатские рыцари были ничтожествами по сравнению с ним и его блестящими преемниками (Открытие Индии. – М., 1955. – С. 241). Мировая личность века XVIII-го Шарль Луи де Монтескье в своих «Персидских письмах» от 1721 г.(письмо LXXXI), выражал неподдельный восторг и восхищение этим народом. Его восхищало, что монголы безусловно отсталые как степняки-кочевники в культуре материальной, не создавшие шедевров архитектуры, театров и т.д., были впереди всех в культуре права, кАк они здорово ввели и соблюдали законы, установленные их избранным лидером Чингисханом.
В целом сложился огромный фонд из глубоких исследований о монголах, о вкладе их в мировую сокровищницу общей культуры. Обобщая, хотелось бы выделить одну объединяющую и западных и восточных исследователей мысль о том, что монголы были внутренне, т.е. природно, весьма демократичны и потому-то они блюли законы, что называется автоматически, а не только из-за страха наказания. В 12-13 веках, когда монголы ворвались на мировую сцену, там господствовали совершенно дикие нравы межрелигиозной, межэтнической, межгосударственной, межкультурной и прочей нетерпимости, вражды и нескончаемых кровавых войн – всех против всех по самым разным «швам различий». Установив единое законодательство в огромной империи, т.е. добившись диктата главного принципа демократии - верховенства закона (что является первым и мировым памятником, поставленным самим себе монголами и что ныне не оспаривается учеными), монголы установили и второй принцип демократического сожительства в той мировой и злобной «коммуналке» - принцип равноправия языков, верований, культур и цивилизаций. Впервые в условиях звериного средневековья.
Чингисхан вполне мог навязать, установив единые религию, язык, письменность, нравы, причёску, одежду и т.д. Ибо тот рыхлый мир 12-13 века, мир грубости, войн и антисанитарии знал только одну «методу управления» – обезглавление, когда в самой культурной стране «лидер народа» держался жестокого, а тогда бесспорного принципа «Государство - это Я». Но Чингисхан, первый демократически избранный лидер народа, выбрал другой путь, путь безумно сложной и доныне поносимой грубыми религиями и режимами Демократии и Права, причем практически на основе Римского Права (об этом отдельно). Все мыслители тогдашнего мира размышляли с позиции собственного Эго, этно-или конфессионального или европейского центризма, но лишь Чингисхан предложил и попытался внедрить в практику планеты основы демократии, равноправия народов, вер, языков и культур. Остановимся здесь на небольшой, но крайне важной ныне частице этой концептуальной парадигмы, рожденной гением Чингисхана, вчера еще питавшегося сусликами и скрывавшегося от бесконечных рыцарей Степи, алчущих лишь грабежа, живущих лишь насилием. Я не религиовед, многие каноны науки религиоведения могу упустить, но хотелось бы обратить внимание читателя на ряд важных, на мой взгляд, и недооцениваемых ныне теоретических новелл, которые внедрял Чингисхан.
Но, прежде всего, следует выпятить сегодняшние теоретические язвы миропорядка, для излечения которых и «ломаются копья» в целом ряде общественных наук – геополитике, международных отношениях, международном праве и т.д. Это проблема Эго: народов, религий, языков, лидеров стран и иных субъектов международного права или, иначе, участников мировых взаимоотношений. Ведь все проблемы бесконфликтного, гармоничного развития современного мира фокусируются в упорное на практике нежелание (при демократической риторике почти всех руководителей) большинства лидеров мира услышать и понять другую точку зрения, другой мировоззренческий подход. Одна из мировых религий вместо теоретических диспутов и обсуждений сразу требует… убить оппонента просто за то, что его рассуждения противоречат канонам этой религии, другая религия определяет всех иных, кто не в ее стройных рядах, «диаволами», «нехристями погаными», у которых «пар вместо души» и т.д. Есть вообще движение к веротерпимости, сложили «мечи в ножны» мировые и иные религии в борьбе за паству? Есть, но незначительное, и то не благодаря монастырям, а вопреки им. Сами рядовые миллионы - граждане стран мира, прежде всего демократических, свободных как раз от оков церквей и их священников (!), сделали это движение мира вперед к веротерпимости. Оказывается, что идейные каноны-заповеди мировых религий на деле далеко не мировые, а узкоконфессиональные, они глубоко, по рукам и ногам, связаны интересами или Эго их идеологов-первосвященников и армий иных освобожденных от труда монахов. Т.о., веротерпимость, подаренная миру Чингисханом в 13 в., и в 21-ом вовсе не понята.
А ведь еще Чингисхан предупреждал об опасности доверять-верить «мировым религиям». Он догадывался (как легендарный бурят-монгол Гэсэр-хан «чутьем своим дальнозорким») об их неискренности, а то и лживости, он видел их мгновенно звереющий фанатизм в борьбе за паству, поэтому до конца дней своих требовал и подчеркивал свою равноудаленность от этих «мировых» глашатаев справедливости. Это важнейший теоретико-политический постулат, рожденный гением Чингисхана на заре кровавого средневековья, где торговали индульгенциями, спотыкаясь-соревнуясь, почти все церковные служители мира – равноудаленность от этих мировых очагов религий, точнее мировых факторов конфессионального разделения бедного трудового люда Земли. И ныне сверхудивительно, что находятся «лидеры», причём, поликонфессиональных стран, истово молящиеся в храмах - перед телекамерами. От огромной набожности или ума эта демонстрация религиозности лидера светского государства или от отсутствия оных, это тоже интереснейший вопрос, вытекающий из концепции равноудаленности. Можно ли сим образом единять разнородное общество, расчлененное по религиям, нациям, расам, языкам, карманам, итак готовым вцепиться в глотку друг другу в последней или очередной смертельной схватке за свою «мову» или «веру», или иную «правду-матку»? Отринь, что разделяет, бери, что объединяет, говорят философы мира, а церкви – лишь бы делить. Теория равноудаленности государственных мужей-элит, особенно полисоставных государств, от религий, прежде всего мировых, данная Чингисханом, не усвоена. А без этого фундаментального правового базиса мы ползём лишь к… «смертельной схватке». Уже более 1 миллиона мусульман в центре, у самого горла «империи», но еще не поздно?
Чингисхан первым в мире заявил главный принцип светского государства – «отделение церкви от государства». Уже с первых государств мира религия была служанкой власти вождей-диктаторов, королей, шахов (а иногда и на первых ролях, как в Европе Священная Римская империя организовала крестовые походы против мусульман), добиваясь вовсе не духовных ценностей, а чисто материальных: латифундий, концессий, «злата-серебра» любыми способами, казня своих оппонентов методами, которые не снились гитлеровцам или полпотовцам. Симпатии у народов исторически имели лишь те священники, которые подвергались как раз гонениям в лоне своих же церквей как критики-еретики. Чингисхан понимал это и требовал, чтобы никакая религия, свободно проповедуя догматы своим паствам, не вмешивалась в политику государственной власти. Это выдающееся в условиях темного средневековья творческое ноу-хау монголов и лично Чингисхана, оно стало ныне мировым правилом в демократических странах. Но в целом ряде отсталых регионов, не освободившемся от религиозно-мифологической матрицы сознания, церковники по-прежнему держат в цепях страха (а больше чего?) это рабско-стадное сознание масс и властных групп. И именно в таких социумах «консолидация масс» происходит не за гуманные идеалы равноправия и демократии, а единением толп «против врагов». Там мозговая элита в лице власти и церкви периодически «единяет нацию», подбрасывая каждые полгода образ нового «врага». Чингисхан учил уважать все религии, но при этом не выказывать (власти) ни в коем случае предпочтения какой-либо из них, дабы не допустить межрелигиозного противостояния. Но что мы видим ныне? Глубоко лживо мнение, что Чингиз по языческому невежеству чтил всех богов подряд.
Именно монголы при Хубилае установили правило выявления истинности и справедливости соревнующихся за умы-души религий. Уж коль есть такое состязание, необходимо тогда возглавлять это социальное явление, а не «плестись в хвосте» процесса, процесса, лишь углубляющего разделение мирового сообщества? Хубилай, последний лидер Монгольского мирового государства, вывел эту явную конкуренцию мировых конфессий на экзамен-диспут, т.е. единственный критериальный анализ, когда каждый «идейный вождь», привыкший монологично вещать «учения» своей послушной пастве (грозя «умникам» небесной и земной карой), был поставлен в экзаменационные условия отстаивания своих канонов. Впервые именно монголы в лице просвещенного монарха Хубилая заложили сей прецедент теоретического диспута мировых религий, их лучших умов-теологов. Вспомним: Чингисхан все время вопрошал: я не знаю, чья доктрина-религия истинная и справедливая для мира. Его внук решил этот ребус деда, организовав своего рода всемирный диспут-симпозиум в Пекине, бывшей тогда столицей Великой Монголии, иначе Империи Юань. Еще до появления сей империи мирно сосуществовали, хотя и конкурировали за умы-сердца, шаманизм, манихейство, буддизм, митраизм, даосизм, григорианство, несториане, яковиты, а в эпоху империи, в условиях свободы вероисповедания к ним добавились христиане-католики, мусульмане разных толков, иудеи и т.д. Все они бурно строили свои молельные дома, кафедральные соборы, мечети, медресе, синагоги, церкви и пр. храмы. Хубилай же их явный спор-состязание корректно вывел на диспут. В течение многих дней мудрецы разных вероучений мира во дворце Хубилая слушали постулаты каждой доктрины. И только в конце этих слушаний, учитывая, видимо, мнение большинства участников дискуссий, великий хан как модератор объявил о предпочтительности буддийской и даосской доктрин. Сегодня мировые лидеры, богословы и философы также признают буддизм самым убедительным учением мира, а Далай-ламу XIV – опять же неофициально, - бесспорным лидером среди всех мировых религиозных учителей. Широта и глубина его мышления, который стал в глазах мирового сообщества синонимом Справедливости, обезоруживает оппонентов.
Именно при Хубилае впервые в мире была демократически институализирована связь с конфессиями: при Правительстве создано министерство, заведовавшее вопросами конкретных религий, в т.ч. буддизма, даосизма, ислама, христианства и конфуцианства. Именно Хубилай передал Тибет, мировой центр великих и сакральных знаний, под управление буддийских лам. Он объявил буддизм государственной религией, что не ущемляло вовсе иные конфессии, но, на мой взгляд, противоречило-таки чингизовой теории светского государства, принципу равноудаленности власти от конфессий и т.д. Известно, что Хубилай, как, впрочем, монголы, тюрки и иные народы, не поощрял иудаизм, что явно выражалось в одном государственном акте: он не были освобожден от налогов еще со времен самого Чингисхана, а также ислам, нетерпимость которого была очевидна многим. Он благоволил несторианам, считая его, видимо, более сочетающей тэнгрианские ценности скотоводческих народов с заповедями Христа. Он отправил двух несториан-священников, Марка и Рабанна Сауму, тюрко-монголов, в Багдад для лоббирования интересов империи. Марк стал большим человеком у ильхана-чингизида Аргуна - патриархом Ябаллахой III, создал патриаршество, а Раббан Саума стал дипломатом, установил хорошие связи с рядом стран Европы, что привело к появлению торговых путей, в т.ч. морских с Южной Азией и Африкой. Внутри Китая был построен Великий канал. Нынешняя Монголия пока еще только мечтает о таком полете связей.
Веротерпимость, как и демократия, должна быть с кулаком. Это также международно-политическая новелла, данная миру монголами. Слава о монголах гремела во всей Европе, западноевропейские монархи и сам Рим мечтали об обращении монгольских чингизидов в христианство. Известно также, что монголы не могли терпеть войны по причине религиозной нетерпимости. Поэтому они много раз освобождали «святой Иерусалим» с могилой Христа от мусульман и возвращали город христианам-крестоносцам. Они считали кощунством так поступать с могилой, поэтому неоднократно выбивали мусульманские орды и возвращали город христианам. Но как только они уходили из Сирии - из-за жары и тяги к степной воле-прохладе, тут же появлялись мусульмане, избивали крестоносцев и захватывали город. Монголы вновь возвращались, били мусульман и, изгнав их, передавали город крестоносцам - в кольчугах. Но все повторялось сначала. Поэтому монголы не раз писали письма Папам Римским: Иннокентию IV (1242-1254), Бонифацию VIII (294-1303), Николасу III (1277-1280), королю Англии Эдуарду I (1272-1307), королям Франции Людовику IX Святому (1226-1270), Филиппу IV Красивому (1285-1314). В этих письмах монгольские лидеры (мирового уровня!) предлагали европейским лидерам объединить усилия на принципиальных вопросах войны и обороны, наказания дикарей, промышляющих разбоем. Эти предложения монголов действовать международными силами, слаженно и жестко, против исламских угроз, в частности, объединив усилия государств континента для фундаментального искоренения нетерпимости тех мусульманских отрядов по отношению к христианам и крестоносцам, являлись следующим ноу-хау монголов в межгосударственной и мировой политике. К сожалению, недальновидные и чванливые, напомаженные монархи Европы не оценили тогда призывы монголов и проблема исламского фундаментализма доныне не решена. Сегодня эту роль монголов выполняют США, без которых мир давно бы рухнул под терроризмом и фундаментализмом.