"Новая эпоха Бурятии" или очередной “Ильковский”. Почему Бурятия для Алексея Цыденова - сложный регион
2017-й для Бурятии становится моментом истины.
После неожиданного февральского назначения Алексея Цыденова руководителем Бурятии, республика переживает один из самых интересных этапов своей истории. Первый президент Бурятии Леонид Потапов сразу после представления Цыденова Народному Хуралу прокомментировал это как "исторический акт". Выражается это в том, что первым лицом региона впервые за всю историю бурятской республики стал восточный бурят. Одновременно некоторые федеральные политологи комментировали произошедшее в таком же знаковом ключе - впервые в постсоветской Бурятии руководителем республики стал этнический бурят.
Впоследствии, как и следовало ожидать, в региональной власти начались первые отставки высших чиновников: 15 февраля покинул свою должность глава Упрдор “Южный Байкал” Александр Николаев, а буквально в эти дни уехал в Карелию самый ненавистный в народе зампред правительства Александр Чепик.
Однако не все политические процессы и явления можно выразить назначениями и отставками. Тем более, что в Бурятии существует множество неписаных правил и поведенческих формул, которые были “законнее” формальных нормативных актов.
Например, до недавнего времени существовал некий негласный кодекс бурятской элиты, в котором отражались основные критерии вхождения людей во власть и, следовательно, нахождения в ней. Ключевые позиции в государственной иерархии Бурятии распределялись между бурятами и русскими из расчета 50/50, а бурятская часть должна была быть обязательно представлена западными бурятами.
Теперь все эти “правила” неуклонно уходят в прошлое и именно сейчас понятие “политика” в Бурятии начало приобретать особое значение. Сегодня политическая система республики находится в состоянии разборки и, следовательно, именно Алексею Цыденову придется формулировать новую архитектуру власти в Бурятии и собрать новую политическую конструкцию.
На сегодняшний день Бурятия представляет из себя разнородную и пеструю политическую картину. Политически активное меньшинство включает в себя людей с разными мировоззренческими и поведенческими качествами. Этот “политический класс” включает в себя людей разного достатка, образованности и рода занятий.
Наиболее активными среди них считаются “протестная коалиция” и новый в республике вектор, названный традиционалистским.
В “протестную коалицию” входят деятели хунвейбинского толка, для которых "кто не с ними, тот вор и негодяй". Также сюда входит радикально настроенная молодежь и, по всей видимости, бурятское отделение КПРФ.
Традиционалистский вектор - это достаточно новое и самое мощное явление в Бурятии. Базируется он, прежде всего, на принципах возрождения бурятской национальной идентичности. Выражается это в стремлении общества определить роль и место бурятского народа в российском государстве и в мире в целом. В свою очередь, этот вектор разделяется на несколько направлений, о которых можно писать отдельно. Как это ни странно, но между “протестной коалицией” и традиционалистскими силами, начиная с “Тункинского разлома”, происходит непримиримая борьба.
Таким образом, можно предположить, что основной доминантой политической культуры начала XXI века в Бурятии является не партийная идеология, а сугубо “внутренние разборки”. Это важное свойство “политического класса” обуславливается разложением и распадом прежней “модогоевской” политической модели.
Членство в партиях, государственных институтах в виде ОНФ и т.д. - в первую очередь это ситуативные объединения, возникающие ради победы на выборах. Чего не скажешь о двух доминирующих и противоборствующих векторах бурятской политики.
У истоков “протестной коалиции” стояли некоторые радикальные национально настроенные клубы и оппозиционные информационные ресурсы. Не было бы “протестного клуба”, если бы не было таких ярких людей как Владимир Хамутаев, Доржо Дугаров, Булат Шагжин или Аркадий Зарубин. Огромную роль в протестном движении современной республики сыграла газета “Новая Бурятия”.
В отличие от протестного движения в Бурятии, где основными драйверами были отдельные личности, у истоков создания традиционалистского вектора, безусловно, стоял ВАРК образца 90-х годов.
Старейшую общественную организацию республики, рожденную после Всебурятского съезда в 1991 году, тогда возглавили две ярких личности - Даши-Нима Дугаров и Бата Баяртуев. С их уходом в 2000-х годах ВАРК потерял былую харизму и теперь скатился в формальное канцелярско-представительное место с непонятной функцией. Позже уже в молодежной среде эстафету традиционалистского движения перенял созданный журналистом Евгением Хамагановым интернет-форум Бурятия.орг. Сегодня традиционалистское движение в Бурятии - это основной “сборочный цех”, в котле которого формулируется будущее бурят-монгольского народа.
Эти идеологические симпатии в современной Бурятии уже влияют на интерпретацию работающих общественно-политических институтов. Так, например, недавно Бурятский государственный университет заявил о восстановлении имени Доржи Банзарова и создании ранее отмененного факультета бурятской филологии (бурфака). Народный Хурал из канцелярско-представительного органа (подобие нынешнего ВАРКа), влияя на кадровые назначения в правительстве, сейчас превращается в место политических баталий.
Во все эти происходящие в Бурятии процессы волей или неволей вовлечены различные общественные деятели, политики и чиновники правительства, люди, непримиримо враждующие друг с другом. Но на самом деле воспроизводящие мощную движущую общественную энергию.
С приходом нового руководителя республики противостояние различных бурятских кланов будет только усиливаться. Иногда залезая под ковер, а иногда вылезая в публичное пространство, бурятская общественно-политическая жизнь будет только разогреваться. Несомненно, что в публичном поле будут использованы энергии двух этих доминирующих векторов - “традиционалистского” и “протестного”. Скорее всего, произойдет война между, условно говоря, уходящим старым и приходящим новым.
Старые местные бароны будут цепляться за привычный уклад, к которому привыкли. Это в первую очередь доступ к бюджету и жизнь за счет ренты, за счет сбора с территорий.
Новая волна также, безусловно, будет стремиться к бюджету, но, в отличие от старых "тузов", она может производить некие интеллектуальные проекты, которые в конечном итоге и могут стать прорывными для Бурятии. В этой волне уже не будет доморощенных “западных” или “восточных”. Коалиция будет формироваться исключительно по идеологическому принципу, то есть, с целью возрождения бурятского народа и определения ему места и роли в структуре российского государства.
Сможет ли Цыденов решить эту задачу - унять старых баронов и приподнять “новую волну”? От этого будет зависеть как лично его судьба, так и судьба Бурятии в целом.
Если Алексей Цыденов станет точкой сборки между двумя этими, можно сказать, политическими блоками и встанет над схваткой, то он, несомненно, войдет в историю с большим знаком плюс. Если же он попытается просто впрыгнуть в “плывущую лодку”, то, скорее всего, он добьется “эффекта Ильковского”. Как в соседнем Забайкальском крае...
В сюжете: БурятияполитикаАлексей Цыденов