Переломное время. Почему протестные акции в Бурятии стали водоразделом между пропастью и прорывом

Пока власть Бурятии реагирует на конфликт бурят с киргизами созданием автономного учреждения по “Дружбе народов”, в республике медленно, но неумолимо наступает пора эпидемии протестов разного толка.

Несомненный пионер в этом процессе - митинг по БГУ. После знаковых событий января 2015 года на Площади революции в регионе произошло множество протестных акций политического и социального характера. У всех этих протестов были разная повестка и разные поводы, но стержневым фактором этих проявлений гражданской активности оставался “бурятский национальный вопрос”. И эта проблема несколько сложнее, чем просто желание населения открыть новую линию электричек или строительство застройщиком незавершенного многоквартирного дома. За всем этим может стоять нечто большее, чем просто циклическое “весеннее обострение", за которым обычно следует период спокойствия.

Сегодня республика проходит этап слома существующих общественных стереотипов и формирования новых тенденций. Эти новые тенденции начали формироваться несколько хаотично. Но вместе с тем, их катализатором безусловно является экономический кризис в стране. Теперь, как выясняется, общество уже заряжено, и никто не знает, что может стать той каплей, которая переполняет чашу, или “пушинкой”, которая ломает хребет верблюду. Все эти явления - уже не просто настроения масс, а изменение политического поведения.

Следует отметить, что уличные акции - это хорошо спланированные и, скорее всего, проплаченные мероприятия. Но несколько лет назад вывести на улицу сотни людей было очень сложно. Даже с хорошим финансированием. Сегодня, как мы видим, всё это происходит быстро, организовываются люди по социальным сетям мгновенно и стоит это небольших денег.

Вместе с тем, в Бурятии, с её большим количеством интеллигенции и происходящим внутри бурятского народа общественным процессом, существует несколько характерных особенностей.

•          Во-первых, современным протестам или другим уличным акциям в Бурятии уже не нужны вожаки. Люди могут выйти на улицы не за кого-то, а за что-то. То есть, впервые за всю свою историю буряты начинают избавляться от вождизма. Более того, любая вертикаль многими воспринимается в штыки.  Характерный пример: недавний инцидент с киргизами, который мгновенно собрал более 200 молодых людей бурятской национальности. Люди пришли на “встречу” у Дома дружбы не за кого-то, а конкретно по “бурятскому вопросу”. Следовательно, любые акции такого рода не нуждаются в представительстве, в них отсутствуют лидеры. В этом и кроется их сила, а для властей - опасность.
•          Во-вторых, действующие политики, партии, идеологии в сегодняшней реальности абсолютно никакой роли не играют. Люди выходят на улицу по конкретному вопросу. Однозначно можно сказать, что всеми этими людьми движет недовольство властью, а Площадь Советов в глазах общества становится неким враждебным элементом.
•          И главное. Массовые беспорядки в Бурятии теперь могут возникнуть по любому поводу и совсем неожиданно. Безобидный инцидент в общественном месте может закончиться стычкой, которая, в свою очередь, может перерасти в межнациональный конфликт.

Почему происходит радикализация бурятского общества?

Среди комплекса ее причин можно особняком выделить одну, - конспирологическую, которая зиждется на слухах и состоит из нескольких направлений.

• Первое направление - образ врага в лице угнетающего шовинизма и “врага всех бурят мира” Петра Носкова (руководителя администрации главы Бурятии - прим. АРД). Именно этот персонаж выставляется неким “злым духом”, который целенаправленно действует в целях ослабления, а потом деморализации бурятского народа. Считается, что Носков системно занимается вытеснением бурят из власти, расколом некогда единого бурятского народа на две части для того чтобы легче управлять им.
• Второе - поиск внутренних врагов. В этой “концепции” рассматривается опять же раскольничество, но путем уже внутреннего заговора. Главными виновниками происходящего “процесса раскола некогда монолитного народа” называют политического шоумена Бато Багдаева и меня, автора АРД Бато Очирова. Считается, что организация хори-бурятского Сагаалгана и публичное обсуждение темы сложившейся архитектуры власти в Бурятии ослабляют позиции бурят во власти, ставя весь бурятский народ “на колени”. 
• Третье - перекладывание всех политических, экономических, социально-гуманитарных и этнических проблем на власть.  

Сегодня Бурятию охватила массовая конспирология. Одни ищут в каждом действии против власти вездесущие щупальца Госдепа, а другие, наоборот - проклятый “каток” шовинизма. Таким образом, создающиеся для решения узкокорпоративных политических задач мифы переходят в массовое сознание, в которое проникает страх за ближайшее будущее. Именно этот страх является причиной радикальных поступков людей.

Пути выхода из ситуации

Формальные действия власти в виде открытия автономных учреждений по “Дружбе народов” еще раз доказывают некомпетентность бурятской бюрократии в решении сложных вопросов национального характера. В новых условиях призывы “кота Леопольда” о дружбе будут иметь обратный эффект. Теперь бурятское общество незаметно меняется, и оно уже чувствует способность к отстаиванию своих интересов. Вопрос: каких интересов?

Иногда общество может выбрать радикальный путь, погрязнув в порочном круге взаимных обвинений. Например, как в Тунке. Возможен и другой, более сложный, путь, когда должен быть сформулирован концептуальный вектор развития народа: его историческая роль, место в мировом пространстве и в разделении труда. Этим-то как раз и должна заниматься власть в лице администрации главы Бурятии. В функции ведомства Петра Носкова входит формулирование и претворение в жизнь стратегических и фундаментальных направлений такого значимого региона России как Бурятия. Вместо этого самый главный орган государственной власти республики погряз в интригах и превратился в клуб по защите интересов бывших глав районов.

Бурятия приобретет ценность в политическом и экономическом формате, если власть начнет мыслить категорией государства как проводника межцивилизационного диалога между Россией и Китаем. Здесь нет каких-то экономических вещей - это чисто политический момент.

В широком понимании нет никакой разницы между ценностным эквивалентом Бурятии как республики и, допустим, капитализацией Даши Намдакова как художника-скульптора. С той единственной разницей, что Бурятия как республика в ценностном понимании находится в предбанкротном состоянии, а ценность работ Даши Намдакова растет.

На вопрос о том, почему каждая скульптура Даши Намдакова стоит миллионы, ответ один - правильная политика. Не являясь особым знатоком изобразительного искусства, могу заверить, что мастеров уровня Намдакова в Бурятии и Монголии, возможно, много. Но “некая сила” вдруг объявила именно его совершенно особым, уникальным, харизматичным производителем художественных ценностей. Сегодня любое его изделие - это все равно, что несколько пачек банкнот, напечатанных в федеральном казначействе США. И это является политическим моментом - знаком легитимности и естественного доверия.

На сегодняшний день в ценностно-смысловом понимании республика Бурятия с её угрозой межнациональных конфликтов  похожа на ГАЗ-53 образца 1980-х годов. Ездит, но не представляет никакой ценности и даже никто не знает, где его можно применить.

И здесь выстраиваются крайние отношения шахматной доски: черное и белое. С одной стороны “ГАЗ-53” с его местными баронами, которые при любом политическом раскладе окажутся среди победителей, а с другой стороны - бесхозный народ, у которого не оказывается никакого другого пути, кроме как митинговать и бунтовать.

Вот в таком черно-белом упрощении Бурятия переходит к новому этапу формулирования истории. Выбор здесь невелик. Или она будет опираться на конфликт, кризис и протест, или сможет, наконец, найти в себе силы в виде формулирования политических смыслов. Чтобы не исчезнуть бесследно в этой исторической реальности...