Традиции практики Чод в Бурятии. Устное предание о Хоршут Гегене
АРД продолжает публикации записей ламы Баира Очирова по истории тайного знания о буддийской практике Чод в Бурятии и Монголии.
Продолжение. Начало – Традиция практики Чод в Бурятии, Традиция практики Чод в Бурятии.Продолжение.
Вот одна из версий устного предания о Хоршут Гегене:
“Я родился в Эгите. Меня зовут Бадмын Цыдып. Мне сейчас 75 лет. Этот рассказ я услышал от своего старика отца. Если бы он был сейчас жив, ему бы было 110 лет. Он был грамотным человеком, знал старомонгольскую письменность. В свое время старики собирались возле него и разговаривали о прошлом. Я слышал эти беседы и помню их, иначе откуда бы я это знал? И я хотел бы их передать далее в том виде, как я их помню. Вот этот рассказ.
Учение Будды пришло на нашу землю давно, и речь идет о временах, когда в Бурятии были уже дацаны, в храмах шла служба, были уже образованные ламы. В те времена в наших краях, в Ульдурге жил один старик – предсказатель, рассказывавший людям о событиях, которые придут в будущем. Его звали Молом.
Старик Молом часто говорил людям: «В нашем Эгитуйском дацане нет ни одного ламы, которому я мог бы поклонится, но скоро придет в наши края со стороны восходящего солнца один обнаженный Лама, вот ему я поклонюсь».
В те времена в Ульдурге жила одна очень богатая семья, семья Бахын Номогона. И вот однажды в эту богатую семью явился лама – чужеземец, в легкой тибетской монашеской одежде, в чужеземной обуви. Было видно, что он прибыл из более теплых краев. Это было примерно в конце апреля месяца. Он появился совершенно внезапно, просто пришел, откуда- то, без всякого коня, телеги, он был просто пешком.
Так как Бахын Номогон был богатым человеком, у него была отдельная юрта под молельню с алтарем, и он пригласил Ламу остановится в этой юрте. Отведав предложенной еды, попив чаю и отдохнув, Лама сказал радушным хозяевам: «По древней традиции в знак благодарности за ваше гостеприимство я хотел бы дать вам какое-нибудь учение и выполнить для вас буддийский обряд».
В общем, хозяева начали готовится к обряду. Они развернули богатые и красивые танки, на одной было изображение восьми проявлений Куберы (бур. Намсарай), на другой Белый Старец (бур. Саган Убэгэн) и собирались повесить их над Ламой.
Смотря на это, Лама сказал хозяевам: «Повесьте эти изображения ниже меня, негоже им висеть выше».
- Как же так? Это же изображения почитаемых божеств, не будет ли это ошибкой, вешать их ниже его? – подумали хозяева.
Говорят, что они действительно испытали сомнения в Ламе, услышав подобное указание. Но Лама, видя их нерешительность, сказал им: «Не сомневайтесь! Расположите их ниже меня, они должны находится ниже меня, потому что Кубера и Белый Старец – это бодхисаттвы восьмой земли, а я же бодхисаттва десятой земли».
Говорят, что хозяева послушались Ламу, повесили свои танки ниже его, и он начал свой благодарственный обряд для них. Говорят, что слух об этом быстро разошелся по округе, и говорят, особенно старался старец Молом, который обошел всех земляков говоря: «Пришел, наконец, Лама подобный Будде, которому я сделаю простирания, он выполняет обряд в юрте – молельне Бахын Номогона, приходите все поклонится ему».
Говорят, что сам старец Молом, обходя и зазывая земляков, немного опоздал на это молитвенное собрание. Он пришел, когда все уже собрались возле юрты-молельни. Там была уже очередь из желающих встретится с Ламой, уже приехали некоторые нойоны, была даже натянута веревка ограждающая юрту. И вот вскоре закончился обряд и наступил момент поклонения Ламе.
Юрта была небольшой, она конечно же не могла вместить всех желающих, это ведь не дацан. Решили запускать верующих по очереди в юрту. В общем, люди входили и выходили, входили и выходили. Наступила очередь дедушки Молома. Он вошел, совершил поклон Ламе и хотел заговорить с ним, но тут его начали торопить.
- Не задерживайтесь, проходите быстрее. Не нужно надоедать важному ламе – сказали ему стоящие рядом с Ламой люди и быстренько вывели дедушку Молома из юрты.
Старец Молом, оказавшись на улице, говорят, сказал окружающим: «Эх! Какие же все вы не везучие. Значит, не судьба. Я хотел спросить его о неких событиях будущего». Говорят он закрыл рот рукой и молча взирал на окружающих. Когда Лама поинтересовался Моломом, важные люди, старики и нойоны, сидящие возле него пояснили ему: «А, это был старик Молом. Есть у нас такой человек, день и ночь беспокоит народ. Предсказывает будущее. Иногда даже угадывает. Он не лама, просто мирянин который предсказывает будущее».
Я думаю, эти события происходили в 1840-х годах. Ибо во время этих событий Эгитуйский дацан уже стоял. В нем шли службы, и было много лам живших в дацане. Как известно, Эгитуйский дацан начал строится в 1830-х годах.
- Вы не относитесь к нему плохо. Он не простой старик. Он бодхисаттва находящийся на третьей ступени своего пути, – сказал старостам и нойонам Лама.
Говорят, что стоящие в это время снаружи юрты некоторые ученые геше Эгитуйского дацана, услышав такие речи заезжего Ламы, смеялись и шутили на эту тему.
- Ну, вот теперь наш старик Молом стал бодхисаттвой третьей ступени. Намсарай сахюсана и Белого Старца он причислил к бодхисаттвам восьмой ступени. Ну, а себя, конечно же, он счел бодхисаттвой десятой ступени. Чудные дела творятся у нас здесь, – шутили и насмехались некоторые из этих ученых геше.
Затем, когда все закончилось, и Лама стал собираться в дорогу, хозяева стали предлагать ему коня или бричку, чтобы довезти до куда он желает.
- Куда вы собрались, уважаемый? – спрашивали хозяева.
- В дацан, в дацан пойду, в ваш Эгитуйский дацан. Хочу взглянуть на него, – сказал им Лама.
- Так ведь сейчас половодье везде, грязь и слякоть. Возьмите вот коня или бричку, и на нем вы переправитесь через разливы. Сейчас половодье и местами надо наладить переправы через Уду, – предложили хозяева.
- Нет-нет, мне ничего не нужно, я хожу пешком, я не езжу никогда на лошадях, – отказался Лама и резко ушел от них, скрывшись в прибрежных кустах ивы на берегах Уды.
- Что за человек этот Лама? Едва говорит по-бурятски, не слушает никого, скрылся от нас куда-то? – говорили оставшиеся буряты.
Говорят, некоторые побежали за ним и увидели его уже идущим на другом берегу Уды в северном направлении. Ну, вот так он, видимо, и отправился в Эгитуйский дацан. Говорят, он носил с собой большой ритуальный барабан – дамару, ганлин и колокольчик. Ну, вот такой, значит, Лама, в один прекрасный день, вдруг приходит в Эгитуйский дацан.
Когда он пришел туда, то выяснилось, что никто в дацане в то время не знал о традиции и практике Чод. Говорят, что настоятель дацана, побеседовав с ним, поселил приезжего Ламу в один из своих домов. Наверное, он прожил там несколько дней, ну подчевали его, наверное, там, беседовали. Затем эгитуйские ламы, видя, что приезжий Лама не заходит в храм, стали приглашать его участвовать на утренних молитвенных собраниях их дацана.
- Просим вас участвовать с нами в наших утренних молитвах, – говорили ему эгитуйские ламы.
- О нет, я жодчи и читаю свои молитвы в диких местах, на источниках и одиноких деревьях, на вершинах холмов и прочих местах, которых люди боятся или почитают – сказал им приезжий Лама.
- Ну тогда, может, вы исполните молитвы и обряды на Обоотой, на нашем священном месте почитаемом предками, что находится к западу от дацана, – попросили его тогда местные ламы.
Примерно в тоже время в дацане стали распространятся слухи от разных людей, которые слышали в ночи, где-то в вышине, в небе, примерно в верховьях речки Улаагта, странные звуки то колокольчика, то чего-то напоминающего бубен, издающего звук «тум - тум», «тум - тум». Эти люди приходили и спрашивали у лам: «Что-то странное происходит по ночам у нас в верховьях Улаагты. Ночью слышны странные звуки в небе, как будто кто-то ходит в вышине, звеня в колокольчик и стуча во что-то «тум - тум», «тум – тум».
Затем произошла история с Заной.
В то время по нашим местам проходил главный почтовый тракт от Москвы до Владивостока. В то время не было еще железной дороги, и по этому тракту часто проходили каторжане вместе с конвоем на Ингодинские прииски. На почтовых станциях – на Поперечной, на Булганской – всегда стояло по 15 пар свежих лошадей. Иногда некоторым запрягали по три лошади. Когда приезжали генералы, то им запрягали вообще почти месяц отдыхавших лошадей. Эти лошади содержались в стойлах около месяца, и когда их запрягали, то они буквально прыгали и рвались вперед. День и ночь там дежурили люди. Ведь это был большой почтовый тракт.
Этот Зана развозил почту, и однажды отвез очередной груз на станцию в Погромной и возвращался глухой ночью обратно. Когда он был примерно чуть восточнее Можайки, то вдруг над ним в вышине раздались звуки колокольчика и глухой «тум-тум, тум-тум» большого дамару.
- Зана! Ты не знаешь, кто здесь у вас покончил с собой, повесившись пьяным, ну никак не хочет назвать свое имя? - окликнул его голос сверху.
Ну, Зана, конечно, услышав такое, чуть не потерял сознание от страха и неожиданности. Можно себе представить. Темная ночь, никого вокруг, и вдруг голос сверху с таким вопросом.
Не помня себя от страха, говорят, он даже забыл сдать коней на почтовую станцию в Поперечной, он прямо помчался в свой родной Эгитуйский дацан к ламам. Он прибыл туда, еще когда день не наступил, и бросился к своему ламе рассказать о том, что с ним произошло. Ну, ламы, конечно, поудивлялись рассказу Заны, поговорили между собой обо всех людях приходящих в дацан с рассказами о каких-то странных звуках слышных по ночам.
- Что это у нас появилось? – недоумевали ламы. Ну что они должны были еще делать?
Тем временем приезжий Лама назвал день, когда он пойдет делать ритуал на Обоотай, западнее Эгитуйского дацана. Это должно было произойти, где-то дня через два. Говорят, что вечером перед тем днем пошел последний весенний снег и покрыл всю землю легким белым ковром. Ночью было ветрено, клубилась легкая метель, луна то появлялась в разрывах туч, то исчезала и наступала тьма.
Той ночью, когда заезжий Лама вышел из дома и отправился в сторону священного места Обоотай, несколько молодых геше тихо последовали за ним. Им, наверное, было лет по 20 с лишним, около тридцати. Какое-то время они могли следовать за ним, но как только луна заходила за тучи и наступала тьма, они теряли его из виду. Когда луна вновь появлялась в разрывах туч, они видели, что он уже так далеко от них, что едва различим.
- Как это он так быстро ходит? – поражались молодые люди.
Молодые геше уже поднялись примерно на середину холма Обоотай и явственно уже слышали звук колокольчика и дамару заезжего Ламы. Когда они бросились бегом к вершине, вдруг неожиданно звук дамару и колокольчика стал слышен с соседнего холма, что севернее Обоотай. Этот северный холм находится рядом с Обоотай, но они, конечно, не побежали туда. С вершины они уже явственно слышали звук дамару и колокольчика со стороны начала Хара Шибира.
- Что такое? – недоумевали молодые геше, – Почему мы его не можем догнать? Уж не мерещится ли нам все это? – говорили они между собой.
Тем временем с вершины холма они ясно слышали, как звук колокольчика и дамару перемещался с Хаара Шибира на другие холмы.
- Ну что же, мы его уже не сможем догнать. Видимо, действительно, этот заезжий Лама – виновник всех этих историй, что рассказывают люди в дацане, – решили молодые геше и стали спускаться с холма.
В этот момент они продолжали слышать звуки барабана и колокольчика, раздающиеся с вершины холма Овоотай восточнее Эгитуйского дацана. Когда они пришли обратно домой, то обнаружили, что Лама уже спал в своей постели. Этот дом стоял прямо в ограде дома настоятеля дацана.
- Вот значит какой Лама поселился в нашем дацане. Это он бродил по ночам по соседним холмам. Мы должны выяснить, как ему удается ускользнуть от посторонних глаз и уйти из дома, – решили Эгитуйские ламы.
- Следите за ним и выследите, как он уходит из дома, – приказал настоятель дацана нескольким молодым геше и поставил их караулить ночью дом странствующего Ламы.
Они стали дежурить ночью, прячась по разным углам и выглядывая из-за заборов. Также настоятель поставил одного послушника в доме Ламы, сказав ему, что послушник ставится ему в услужение и для ухода за алтарем. В обязанность этого послушника входило прислуживать Ламе, готовить пищу, убирать, следить за алтарем, следить за гостем, как он встает по ночам и уходит из дома. Вот такое задание было у этого человека.
Ну, вот следил он значит за Ламой, следил, немного устал, прилег на секунду и прикрыл глаза, немного расслабился, почувствовал, как усталость наваливается на него, кажется, даже вздремнул лишь на миг. Открывает в испуге глаза и видит, что Ламы уже нет, на постели лежит только пустое одеяло. Пораженный, он выбежал на улицу к товарищам.
- Его уже здесь нет! Как он сумел уйти, не пойму? Его нет в постели? Вы видели как он ушел? – вопрошал он геше, стороживших на улице.
- Нет мы ничего не видели, – отвечали сторожившие снаружи.
В общем, вернулся он в дом и стал ждать, когда Лама вернется. И где-то под утро он опять слегка, видать, клюнул носом от бессонной ночи, глядь – а Лама уже спит под одеялом, как ни в чем не бывало. Так повторялось несколько дней.
- Ну, вот, значит, какой человек появился в нашем дацане, – решили ламы.
- Куда вы путь держите, уважаемый? Каким образом вы оказались в наших краях? – стали расспрашивать странника-монаха Эгитуйские ламы.
- Я иду в долину Баргузина и хочу посетить священную гору Барагхаан Уулла, – ответил им странник.
Говорят, затем он покинул Эгитуйский дацан и отправился дальше на север. Ведь ему не нужно было никаких лошадей для путешествия, у него не было с собой никаких вещей, кроме его ритуальных принадлежностей. Он был легкий, как ветер.
В верховьях реки Ана есть местность называемая Туhа, там жило несколько семей, которых называют туhинцами. Вокруг была дикая тайга, и жил там один охотник. Этот охотник убивал все, что встретит. В общем, был такой человек в те времена. Говорят, что он однажды, охотясь, вдруг увидел над собой Ламу. Тот летел на своем орхимжо в небе. Он видел это среди белого дня. Он был потрясен увиденным. Просто возможностью того, что человек может летать по небу, как птица. Говорят, охотник вернулся к себе домой чрезвычайно пораженный увиденным. Он долго даже не верил своим глазам.
- Что это я видел? – вопрошал он земляков.
Люди, обсудив его рассказ, пришли к выводу, что охотник видел того странствующего монаха, что посетил недавно Эгитуйский дацан.
Вот такие слухи ходили в то время. Говорят, что когда Лама-странник возвращался со своего паломничества со священной горы Барагхаан, он зашел по пути в местность Туhа. Говорят, он отведал еды и попил чаю с местными жителями.
- Откуда вы идете, уважаемый Лама? – расспрашивали его туhинцы.
- Я возвращаюсь со священной горы Барагхаан, – начал свой рассказ странствующий монах.
– Сабдаг, охраняющий те места, невероятно могуч. Он не хотел отпускать меня. Он пришел ко мне в виде гиганского змея. Он мог просто выпотрошить, растерзать меня. Он действительно не хотел отпускать меня обратно. Тогда я взмолился Охранителю Учения Дамжан Шойжалу (тиб. Dam can chos rgyal). О Дамжан Шойжал спаси меня! Но, как я горячо ни звал его, его все не было. Я был в большой опасности.
Тогда я стал звать Тару, и она мгновенно проявилась в сиянии на голове у великого змея, и он уснул. Я перебрался через его гигантские кольца и ушел. Когда я был уже далеко, наконец, явился ко мне Дамжан Шойжал с растопыренными рогами, широко раскинув свои руки в небесах.
- Шел бы ты отсюда. Нет от тебя никакого проку живым существам, укорял я его, – рассказывал свою историю странник-монах благоговеющим туhинцам.
- Там есть неиссякаемый родник. Это священное место охранителя Шальши (тиб. zhal bzhi - Четырехрукий Махакала? – авт.), – сказал им Лама.
- Так, значит, это вас видел в наших краях один наш охотник. Среди белого дня он видел Ламу летящего по небу куда-то на север,– спросили его туhинцы.
- А! Я тоже видел этого освободителя от дурных перерождений. Это он вам рассказал обо мне? – сказал им Лама в ответ.
Вот и весь этот сказ, что я слышал от своего отца и стариков. И вот после этого, говорят, в Бурятии стала распространятся традиция Чод. Этого странствующего Ламу звали Хоршут Геген.
Вышеупомянутый Молом Багши о нем сделал следующее предсказание: “Со стороны встающего солнца, придет к нам проявление Нагарджуны!”.
Выходит, что этот Лама был хубилганом Нагарджуны. После него наши бурятские ламы стали ездить в Тибет для изучения этой буддийской традиции. Ведь это было время, когда буддизм набирал мощь, проникая в самую сердцевину нашего народа. После этого наши края стали посещать жодчи-ламы, давать учения, стали приезжать также и другие образованные Учителя. В общем, Учителя повернули светлые лики и обратили свой просветленный взор на нашу землю.
Ну, вот и все, что я хотел сказать”.
Таково устное предание, что я услышал от этого пожилого человека, чей рассказ позволил мне пережить душевный подъем и благословение. Я постарался максимально аккуратно перевести его с бурятского на русский, лишь выполнив минимальную литературную обработку, и попытавшись сохранить для читателя этот аромат устной речи.
Продолжение следует...