Бидья Дандарон: жизнь буддийского диссидента. Часть I

И при жизни, и после своей трагической смерти этот человек остается загадочной и непостижимой фигурой. Он приобрел большую известность в Советском Союзе в первую очередь как исследователь тибетского буддизма.

Однако научная буддология составляла лишь часть его религиозной деятельности, последней же была подчинена вся его нелегкая жизнь. Как адепт буддизма Ваджраяны Дандарон более всего прославился в своей стране, по этой же причине он был уничтожен безжалостной государственной машиной.

Живой Будда

С самого своего рождения Дандарон был связан крепкими узами с Тибетом, будучи объявлен перерождением крупного амдоского хубилгана Чжаягсэн-гэгэна.

Джаягсен-гэгэн

Резиденция представителей этой линии перерожденцев находилась в крупнейшем монастыре исторической области Амдо Гумбум Чжамбалинг, который имел давние связи с бурятскими монастырями. С начала XX века эти связи еще более усилились, что было вызвано общим оживлением религиозной жизни на бурятских землях.

Дневники Цыбена Жамцарано 1905-1907 гг. дают живописную картину событий, частью которых стало объявление Дандарона воплощением гумбумского «живого будды».

В те времена целый ряд крупных религиозных фигур из различных частей Тибета посещали земли хоринских бурят, одни с целью сбора богатых пожертвований с бурятских верующих, другие для борьбы с остатками шаманизма и укрепления религии. Приблизительно в то же время бурятские буддисты стали все теснее вовлекаться в орбиту тибето-монгольской религиозной жизни.

Буддийская теократия в Кижинге

Чжаягсэн-гэгэн посетил хори-бурятские монастыри несколько раз, отвечая на приглашения верующих. Через эти визиты он установил тесные связи с некоторыми из бурятских религиозных деятелей, в частности с Агваном Доржиевым и Лубсан Санданом Цыденовым.

Первый, по меньшей мере, один раз воспользовался знакомством с влиятельным амдоским хубилганом, когда по его рекомендации одна из экспедиций известного российского путешественника Петра Козлова останавливалась на постой в Гумбуме.

Но наиболее тесные контакты Чжаягсэн-гэгэн имел с Лубсан Сандан Цыденовым, неординарным и влиятельным бурятским ламой, который более всего известен историкам в связи с самопровозглашенным государством Кудунской долины Хоринского ведомства Забайкальской области. Цыденов тогда, в 1919 году, объявил себя религиозным правителем независимого государства, отказавшись подчиняться приказам атамана Семенова, контролировавшего большую часть Забайкалья.

Лубсан Сандан Цыденов

Спустя год после смерти Чжаягсэн-гэгэна в 1913 году сын одного из ближайших сподвижников Цыденова был признан его перерождением представителями администрации Гумбума, которые прибыли в Кижингу специально для того, чтобы вернуть нового хубилгана в родной монастырь.

Однако Лубсан Сандан Цыденов отказал в этом гумбумской делегации со словами: «Он будет нужен здесь». Вскоре после этого семеновские власти объявили Цыденова преступником, созданное им государство было упразднено, а сам Цыденов, после нескольких месяцев тюрьмы, бесследно исчез.

Наследный принц

С рождения Бидья Дандарон был окружен почтением и религиозным благоговением со стороны верующих. С установлением Советской власти в Забайкалье и усилением борьбы с религией в сталинский период это стало причиной давлений, оказывавшихся на него со стороны местных властей.

В возрасте 18 лет Дандарон вместе с женой и двумя детьми отправляется в Ленинград, где поступает в Институт авиационного приборостроения, параллельно посещая занятия Андрея Вострикова по тибетскому языку.

Однако его учеба продлилась недолго. В 1937 году вместе с целой группой востоковедов он подвергается аресту на основании сфабрикованного обвинения. Как известно, 37-й стал годом гибели блестящей российской школы востоковедов.

В своих дневниках Дандарон записал, что один из последних его знакомых, которых он видел вскоре после своего ареста, был тибетолог Востриков. Его вели через тюремный двор после допроса, сопровождавшегося, по всей видимости, физическими побоями, поскольку все лицо профессора кровоточило. В конечном итоге, как это известно, Востриков был расстрелян по приговору суда.

Дандарона также приговорили к высшей мере наказания, но по каким-то причинам приговор был смягчен до двадцати пяти лет лагерей. Вслед за этим из города были высланы его дети и жена, которая умерла от туберкулеза в вагоне поезда.  Чудом не потерялся сын Леонид, взятый позднее на воспитание родственниками, а дочь навсегда затерялась в безвестном детском доме.

В лагерях ГУЛАГа

Дандарон отбывал свое заключение в одном из сибирских лагерей. Благодаря молодости и привычным природным условиям, он сумел пережить все ужасы лагерной жизни, пробыв в заключении в общей сложности 20 лет с кратковременными периодами освобождений.

Сам Бидья Дандарович относился к годам, проведенным в ГУЛАГе, как к серьезной школе. Действительно, в те времена в таких лагерях отбывали наказание тысячи представителей интеллектуальной и духовной элиты Советского Союза, и там Дандарону, которому так и не суждено было получить высшего образования, представилась уникальная возможность знакомства и общения с замечательными и в высшей степени образованными людьми.

Среди тех, с кем Дандарон провел долгие годы лагерной жизни, были люди как светского, так и религиозного образования. К тому же иногда арестантов допускали к библиотеке, составленной из конфискованной литературы. Кроме того, по иронии судьбы, лагерная жизнь снова свела его с представителями бурятского буддизма, которого тогда уже практически не существовало.

Тюремные университеты

За всю историю репрессий на буддийское духовенство до 1945 года около 25 тысяч бурятских и калмыцких лам находились в сталинских лагерях. Немногим более двухсот из них вернулись на родину живыми после некоторой либерализации религиозной политики в послевоенное время.

По словам поклонника Дандарона, известного советского востоковеда А.М. Пятигорского, эти люди «стали на долгие ночи и дни буддистическими собеседниками и сотрудниками Дандарона. В лагере постепенно из них сложился своего рода буддийский круг такой пестроты, которую мог явить только лагерь того времени.

Они занимались буддийской философией и йогой, но главное – осмыслением своей собственной жизни и своего положения в смысле буддийской философии и йоги. В течение нескольких лет Дандарон руководил этими занятиями...

Это явилось пробой собственных сил, в которой можно видеть истинность практического буддизма... Вспоминая лагерь, Дандарон как-то однажды сказал: “Буддисту полезно родиться в России”. И добавил: “Буддисту, но не буддистам”».

Один из ближайших учеников Дандарона в предисловии к одной из первых работ своего учителя, изданных в России, писал по этому поводу следующее: «Магадан, Колыма, Владивосток, бухта Находка были переполнены русскими учеными, христианским духовенством и буддийскими ламами из Бурятии. Семнадцать лет они были его институтом. Европейскую культуру Дандарону передали русские ученые и духовенство. Буддизм он принял от бурятских лам».

(Продолжение следует)