«Пулеметы не стреляют, иду на таран!»
Улан-Удэнский учитель Петр Харитонов первым в Великую Отечественную уничтожил вражеский самолет таким образом.
Отзвучали салюты Дня Победы. Но юбилейный год продолжается. АРД и дальше будет публиковать невыдуманные истории о героях той войны – независимо от званий и наград…
Вспоминал Главный маршал авиации Александр Новиков:
«Вернулся я в Ленинград только вечером и сразу стал готовиться к поездке в Смольный для доклада Военному совету фронта. Не успел ознакомиться с боевой сводкой дня, как зазвонил телефон. Я снял трубку и узнал голос Холзакова [Полковник Евгений Холзаков, командир 39 истребительной авиадивизии]. Он сообщил такое, чему я не сразу поверил.
- Харитонов, говорите? - взволнованно крикнул я в трубку. - Немедленно пришлите все подробности этого боя !
Сообщение Холзакова буквально ошеломило меня. Смелости, отваги, стойкости и мужества нашим лётчикам было не занимать. Но вот с тем, что совершил лётчик 158-го истребительного авиаполка комсомолец младший лейтенант Петр Харитонов, я столкнулся впервые. Это был воздушный таран, и совершил его совсем молодой пилот в первом же своем боевом вылете...
Только тот, кто на себе испытал первые месяцы войны, когда с фронта поступали сообщения, повергавшие в смятение даже закалённых людей, только тот по - настоящему поймёт, что означал для нас этот подвиг.
Таран Петра Харитонова был в ленинградском небе первой ласточкой. Это позже стало известно о многочисленных проявлениях героического самопожертвования советских воинов в первые дни войны, а в то время мы ещё не знали о них...»
Петр Тимофеевич Харитонов не был уроженцем Бурятии, родился в Тамбовщине. Но его имя навсегда останется на Мемориале Победы в Улан-Удэ.
Окончив педагогические курсы, он стал работать учителем в школе №12 в районе Мясокомбината в Улан-Удэ. Мы не знаем, каким образом он оказался в Бурятии, скорее всего – по распределению, так называемой «комсомольской путевке». С детства Харитонов мечтал о небе. И поступил в Улан-Удэнский аэроклуб Осоавиахима.
В 22 года он пошел в РККА. Его направили на обучение в Батайскую школу пилотов.
Не прошло и недели с начала войны. Для молодого пилота Харитонова это был первый боевой вылет. В горячке воздушного боя его истребитель И-16 то ли подстрелили, то ли заклинило пулеметы, но вести огонь он уже не мог. Но цель – вот она, вражеский бомбардировщик.
Вспоминал сам Петр Харитонов:
«Не патроны у меня тогда кончились, а пулемёты не стреляли! Патрулирую я на "Ишачке", вижу одиночный Ju-88. Вспомнил совет одного капитана из оперативного отдела: "Бей по наиболее уязвимым местам !" Атакую и прицеливаюсь по бензобаку. Но не стреляют мои пулемёты. И вдруг - что за чёрт - противник, дымя, идёт на снижение. Перезаряжаю пулемёты и снова атакую. Опять пулемёты молчат, а фашист всё снижается, оставляя за хвостом полосу дыма.
Догадался я, что включили они форсаж моторов, хотят обмануть меня, имитируют, будто подбит самолёт и вот - вот рухнет. Ну, думаю, не на такого напали. Иду ещё раз в атаку и вижу, что метрах в 50 - 70 от меня выровнялся бомбардировщик и уходит туда, откуда пришёл.
Разозлился я страшно и решил таранить.
Подобрался к хвосту "Юнкерса". Расстояние сокращается с каждой секундой. Сбавил скорость, прикинул, куда ударить получше, и винтом обрубил ему рули глубины. Тут уж бомбардировщик действительно пошёл к земле. Трое из экипажа сгорели, 4-й выбросился с парашютом, его в плен взяли. Он - то и показал: экипаж состоял из опытных асов, за бомбардировку городов Англии и Франции все имели Железные кресты. Ну, а я, как говорится, на родную землю без потерь приземлился. Многому меня научил этот бой...».
В первые, самые тяжёлые дни войны, страна отчаянно нуждалась в героях. Нацисты наступали с бешеной скоростью, пал Западный фронт, командующего генерала армии Дмитрия Павлова и еще несколько генералов расстреляли по решению военного трибунала за трусость и развал управления войсками, в день боя Харитонова взят гитлеровцами Минск…
8 июля 1941 года Петр Тимофеевич Харитонов был удостоен звания Героя Советского Союза.
И уже 25 августа того же года он пошёл на второй таран.
«В тот день, помню, шёл дождь. Я и лейтенант Иозица - странная фамилия у него была, чешская, кажется, - сидели на поле в готовности № 1. К самолётам привезли обед. Но поесть нам так и не удалось: было приказано срочно вылететь на перехват фашистских бомбардировщиков, направляющихся к Ленинграду.
Поднявшись в воздух, мы сразу же обнаружили самолёты противника и, подойдя к ним поближе, завязали бой. Фашисты не ожидали столь стремительного нападения и на какое - то мгновение замешкались. Это решило исход боя. Через несколько минут оба бомбардировщика были сбиты, а третий, тоже изрядно изрешечённый, лёг на обратный курс. Я лечу над ним и веду огонь с возможно более близкой дистанции. Противник, естественно, огрызается, и мне приходится постоянно маневрировать.
Но вот боезапас израсходован. Что делать ?..
Кружусь над этим проклятым "Хенкейлем-111", размышлять особенно некогда, чувствую, - ещё немного и уйдёт. Принимаю решение - таранить. Падаю вниз, выжимая из "ишачка" всю возможную скорость, рублю плоскостью по хвостовому оперению бомбардировщика. Конечно, обе машины потеряли управление. Я еле выбрался из кабины.
Плыву под куполом парашюта, слышу, пули свистят. Поднял голову: весь экипаж "Хенкейля" надо мной, четверо их гадов. Подтянул стропы, чтоб ускорить падение, и так ударился ногами о твёрдый грунт, что голенища сапог лопнули!
Сгоряча и боли не почувствовал. Постепенно освободился от парашюта, перезарядил пистолет и стал наблюдать, маскируясь в кустах. Господи ! Неужели я, лётчик, на земле погибну ! И вдруг - тра-та-та-та ! Это Виктор Иозица меня сверху прикрывает. Ну, думаю, вдвоём - то мы ещё повоюем. Летает мой лейтенант и поливает их свинцом на бреющем, чуть ли не к самой земле прижимается. Одного, самого прыткого фашиста он уложил, остальных взяли в плен наши солдаты, прибежавшие на выстрелы.
Только после этого осмотрел я себя, ощупал. Гляжу, пробит пулей левый рукав и левый карман гимнастёрки. Обрадовался: рядом была смертяшка и пролетела - значит, счастливчик я. А посмотрел на ноги - ахнул. Распухли как колоды, не слушаются, не идут...».
Ленинградское радио пригласило героя к микрофону, и он сказал: "Смысл жизни мы, советские лётчики, видим в смертельной битве с фашизмом, в его полном истреблении... Мне уже дважды довелось таранить самолёты врага. Надо будет, пойду и на третий".
За этот бой Петр Харитонов получил орден Ленина. Вскоре был назначен командиром эскадрильи 964-го истребительного авиационного полка. В одном из воздушных боёв был тяжело ранен и вернулся в строй только в 1944 году. Из-за ранения летать уже не мог, служил в частях ПВО, вышел на пенсию в звании полковника. На счету летчика Харитонова 14 побед. Но два воздушных тарана – на такое порой не решались даже именитые асы.
Именем Петра Тимофеевича Харитонова названа улица в Улан-Удэ.