Ирония судьбы. Почему Алексей Цыденов может перезагрузить российско-монгольские отношения

“Бурятии и Монголии необходимы совместные крупные инфраструктурные проекты”. “Поставки российской электроэнергии в Монголию на взаимовыгодных условиях - это прокачка наших электросетей, которая позволяет снизить тарифы в Бурятии”. “При оживлении транспортного коридора Россия-Монголия-Китай, Бурятия заживет другой жизнью: это разведка и добыча новых полезных ископаемых, строительство логистических центров и т.д.”. “Я очень благодарен монгольскому руководству за оказанный теплый прием нашей делегации и конструктивный диалог”. 

Все эти слова были произнесены Алексеем Цыденовым на пресс-конференции, прошедшей сразу после визита бурятской делегации в Монголию. И мне, человеку зачастую критически относящемуся к действиям власти, было неожиданно приятно слышать из уст руководителя Бурятии практически программный посыл для стратегического усиления российско-монгольских отношений.

Уникальность явления заключается в том, что впервые в истории республики её руководитель  отрывается от местечковой риторики, которая в большинстве своем замыкалась исключительно на “дворово-подворных” моментах: уборке территории, вводу жилья, надою молока, санитарных вещах и т.д.

 Всё это тормозило, так сказать, “срастание  региона с миром” и втаптывало Бурятию в периферию происходящих в России крупных процессов. В связи с этим, республика в своем политическом развитии как бы остановилась во времени и пространстве.

Сегодня уже не кажется странным  утверждение, что история после 1991 года есть продолжение истории до 1991-го. Тогда в Бурятии не было никакой революции, вхождения в новую эпоху и прочего. Просто партийная и хозяйственная советская номенклатура при опоре на криминальные элементы сменила идеологическую надстройку и прибрала к своим рукам базис (“заводы, пароходы и газеты”).

Таким образом, весь постсоветский период Бурятии стал продолжением истории прежней номенклатуры, которая сегодня разложилась и сходит на нет. Следовательно, весь базис, то есть фундамент, на котором должна стоять Бурятия, превращается в личный интерес нескольких людей.

При этом размер интересов республики и народа в целом сужается до “карманного” уровня не совсем богатых в прямом и переносном смысле персон.

Но позитивным фактором исчезновения лицемерного “партийно-криминального” фактора, может оказаться рождение новой, совершенно иной концептуальной модели Бурятии. И, по иронии судьбы, она может оказаться связанной с инфраструктурными проектами России на Востоке.

Алексей Цыденов может продолжить дело легендарного Петра Бадмаева?

В начале прошлого века, в период тектонических геополитических сдвигов, в столице Российской империи возник грандиозный план добровольного присоединения к Российской империи Монголии, части Китая и Тибета. Автор этого амбициозного проекта, действительный статский советник Азиатского департамента МИДа Петр Бадмаев убедил Александра III построить железнодорожную ветку через Монголию, соединяющую Транссиб с китайским городом Ланьчжоу, что практически граничит с Тибетом.   

“Если взглянуть на карту Азии, то можно заметить, что именно Тибет находится на самой верхушке, одновременно являясь сердцем. И тот, кто контролирует это сердце, держит в своих руках всю Азию”, - писал Петр Бадмаев императору Александру III в своей знаменитой записке “О задачах русской политики на азиатском Востоке”. В итоге для осуществления этого проекта было выделено 2 миллиона рублей золотом...

Однако немного позже, “в схватке за Азию” Бадмаев проиграл своим политическим оппонентам и был отстранен от участия в дальневосточных проектах тогдашнего премьер министра Сергея Витте. Руководством России было принято решение о строительстве Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), что предполагало распространение русского влияния в Маньчжурии. А это, в свою очередь, прямо противоречило планам императорской Японии.

В итоге Россия из-за авантюрных планов Витте вступила в локальный конфликт с Японией за Маньчжурию. И в 1905 году страна потеряла около полумиллиона жизней подданных и около 3 миллиардов золотых рублей, получив политическое унижение. Кроме всего, к Японии перешли Квантунский полуостров с портами Порт-Артуром и Дальним, южная ветка КВЖД и половина острова Сахалин...

Но, в конечном итоге, Россия вернулась к анализам Петра Бадмаева и через 10 лет после злополучной Японской войны заключила с Китаем Кяхтинский договор, где частично отстояла влияние на Китай.

По итогам этого договора, в 1915 году Монголия, которая входила в Цинскую империю, была разделена на Внешнюю и Внутреннюю, причем Внешняя Монголия получила автономию. В результате чего Россия, даже без строительства железной дороги, за счет Внешней Монголии обозначила влияние на Китай.

Для самой Бурятии действия Петра Бадмаева оказались в буквальном смысле судьбоносными. И можно с уверенностью утверждать, что именно благодаря ему на политической карте СССР появилась Бурят-Монгольская АССР. Ведь весь свет бурятского просвещения того периода – воспитанники Бадмаева. Даже Агван Доржиев, будучи одним из представителей высшей знати клерикального Тибета, получал огромную поддержку и внимание со стороны Бадмаева. В последующем, его ученики сформулировали и создали модель будущей Бурятии и утвердили её у Владимира Ленина.

В этой связи, вполне возможно, что именно крупные инфраструктурные проекты в период перезагрузки международных отношений остаются для этой территории судьбоносными. А сегодняшнее устройство современного мира является самой трудной темой. Россия в этой игре, безусловно, находится в группе так называемых “центров силы”, от которых зависит завтрашняя политическая карта.

А Бурятия, в своем привычном процессе “гонения шаров по “дядям Баирам”, до сих пор отворачивалась от множества моментов конвертации своих возможностей. И главной проблемой современной Бурятии является даже не кумовство и клановость, а состояние ее умов, торжество лицемерия и искаженные представления о своем месте и роли.

Однако с появлением в Бурятии экс-замминистра транспорта России Алексея Цыденова, монгольское государство почувствовало в его лице полноценного союзника и эффективного партнера. И, скорее всего, российско-монгольские отношения будут подвержены глубокой ревизии и переформатированию многих моментов.

P.S.

В своей прошлой статье “Опасный 2018-й. Главные угрозы, которые могут спровоцировать падение Алексея Цыденова. Часть I”, я ошибочно рассуждал о возможной знаковой ошибке главы Бурятии при реорганизации постоянного представительства Бурятии в Монголии.