В Монголии люди не знают, что их земли будут на дне водохранилища

Как стало известно на днях, Владимир Путин обещал заняться вопросом монгольской ГЭС на Селенге. Обещал уточнить намерения российской стороны по этому проекту.

О своем видении этой ситуации автору АРД  рассказал Александр Колотов, российский координатор международной экологической коалиции «Реки без границ» (Rivers without Boundaries) – один из тех, кто подал эту жалобу во Всемирный банк. 

Что происходит?

Монгольская сторона вынашивает планы строительства нескольких плотин – ГЭС в бассейне реки Селенга. По всем правилам они должны учитывать мнение общественности. Поскольку имеется трансграничное последствие, монголы, делая оценки, должны были перевести документы на русский. Чтобы мы могли ознакомиться с параметрами проекта. Самое главное – это оценка рисков для людей, которые живут в дельте реки Селенга. 

Доктор Зейнаб Эль-Башир Бакри, член группы инспекционного совета Всемирного банка, в Минприроды Бурятии, 5 мая 2015 г. Фото: Эрдэм Гомбоев

Мы два дня совместно с группой инспекционного совета Всемирного банка объездили прибрежные поселения в Бурятии и нам люди высказывали самые разные претензии. Откуда люди черпают информацию? Получается, только из СМИ, и только потому что мы, общественники на своем низовом уровне, контактируем с монгольскими коллегами. А официальной информации нет. Так не реализуются крупные проекты, тем более с международным участием. 

На что повлияет строительство ГЭС в бассейне реки Селенга?

Самое важное это экологические факторы – колебание уровня воды. При постройке плотины, сначала наполняется водохранилище – уровень в Селенге падает. Так как потребность в электроэнергии зимой выше, чем летом, что делают гидроэнергетики? Летом копят воду в водохранилище и зимой через турбины спускают, вырабатывая ток. 

Мы прогнозируем, что летом уровень воды в Селенге будет ниже, чем обычно. В зимний период наоборот выше. Что это значит? Все эти заторы, зажорные явления, которые идут зимой, будут происходить намного чаще. Это разрушение берегов, уничтожение пастбищ, сенокосных угодий, прибрежных сооружений.  Кроме этого, изменятся биологические, климатические, гидрологические природные процессы. 

Прибрежные территории дельты реки Селенга, Бурятия , май 2015 г. Фото: Александр Колотов

Все эти моменты должны учитываться при оценке этого проекта, в разделе – «Оценка воздействия на окружающую среду». Это ущерб, который можно выразить в денежном эквиваленте. Фермерам и жителям прибрежных территорий никто не собирается это возмещать. Для них река – это источник жизни, кто-то рыбачит, те же сенокосы, пастбища и т.д. Нарушается их традиционный уклад жизни, культура, можно сказать, уничтожают их родину, где выросли десятки поколений. Например, куда уйдут староверы, которые там живут 250 лет? 

Селенга уже не будет река, в понимании как она взаимодействует с окружающим миром. Это будет просто поток воды, регулируемый человеком, а не природой. Произойдут глобальные  необратимые процессы, катаклизмы и, в конечном итоге – пострадает озеро Байкал. 

Ради того что кто-то в Правительстве Монголии пытается заработать на этом, потери понесут люди на другом конце реки, в другом государстве. Кто им возместит ущерб? 

Даже в Монголии люди не знают, что они обречены, их земли будут на дне водохранилища. Это то же самое, когда у нас строили Богучанскую ГЭС, Мотыгинскую ГЭС. Мы это проходили, когда люди до конца думали, что государство не пойдет на это. А потом они смотрели как их дома, школы жгут солдаты. Даже не дождавшись, что люди уедут. 

А возможно ли еще остановить этот процесс?

Пока еще никаких окончательных решений не принято. Мы, граждане России и Монголии, подали официальную жалобу во Всемирный банк. Раз правительство Монголии собирается привлечь международные финансовые институты – посмотрите, какие решения они проводят прямо сейчас? Почему они не оценивает все риски? И уже в начале июня Совет директоров Всемирного банка вынесет решение по этой жалобе и опубликует его на своем сайте. Кстати, там есть представитель от России. 

Члены инспекционной комиссии Всемирного банка, слева направо: д-р Гонсало Кастро-де-ла-Мата (председатель), д-р Зейнаб Эль-Башир Бакри (член группы), и д-р Ян Маттсон (член группы), фото: worldbank.org

Возможны три варианта развития ситуации. Первое, они не обратят внимания на нашу жалобу, признав ее необоснованной. Второе, могут частично признать нашу жалобу, только по некоторым пунктам. Третий вариант – жалоба имеет под собой веские обоснования, они проводят полномасштабное расследование. Создается специальная инспекция, которая работают на местах, документируя все нарушения. И если будут железобетонные основания, то банк откажется от того проекта. 

Отказ Всемирного банка от участия в этом проекте не означает то, что эти проекты не будут реализованы в будущем. Но вероятность, что после этого кто-то профинансирует проект, будет ниже. Отказ Всемирного банка означает, что проект не соответствует международным требованиям, стандартам. Для любого крупного инвестора это репутационные риски – проект, от которого отказались цивилизованные финансовые структуры. 

Но самое важное – это позиция жителей Монголии и России, если они действительно окажут широкомасштабное сопротивление этим проектам, то вероятность реализации этого проекта будет намного ниже. 

А какая ситуация в Монголии?  

В Монголии с осени прошлого года идет очень сильная кампания за эти ГЭС, с патриотическими лозунгами. Если ты патриот, то не можешь быть против строительства плотин. Якобы строительство ГЭС – это залог процветания и независимости Монголии. При этом не учитываются другие альтернативные источники электроэнергии.

Россия и Китай – это два основных поставщика электроэнергии Монголии. У нас есть возможность сделать двух-трехсторонние межгосударственные соглашения по тарифам. Лично я считаю, что цены на электроэнергию с российской стороны завышены для Монголии. 

Есть проект «Гоби ТЭК» который предполагается реализовать в пустыне Гоби, используя солнечную энергию. Расчеты показывают, что сейчас возможно это реализовать и мощности там исчисляются гигаваттами. И для того чтоб сглаживать пики нагрузок, предполагается создание «Азиатского суперкольца», где разные источники электроэнергии связаны воедино. Там могут быть ветряки, солнечные батареи, уголь, атомные станции и пр.  Конечно, этот проект может стать условием, когда нашим странам не надо строить плотины, отдельные атомные станции. Они могут распределять перетоками электроэнергию.

Все это обсуждается, есть геополитические, политические факторы, пусть там договариваются на самом высоком уровне. 

Река Селенга, Бурятия , май 2015 г. Фото Александр Колотов

Наша основная цель – оставить место обитания человека пригодной для жизни будущим поколениям – детям, внукам. 

Сейчас никто из ученых не может предсказать, узнать – каким образом все это отразиться на озере Байкал, на его биологической системе очистки, фильтрации воды. Который делает из него крупнейший мировой резервуар чистой воды. Этот механизм адаптировался за многие миллионы лет. Никто не знает последствий, и мы это отметили в своей жалобе. 

Те доступные материалы, которые мы буквально клещами вытаскивали из руководства этого проекта ГЭС – они низкого качества. Там все экологические риски описываются несколькими предложениями – «да, что-то есть, но все под контролем, и мы это решим». И все! И вот, под таким обоснованием они хотят строить эти плотины.  

А просчитывается экономическая целесообразность этих проектов?

У ГЭС очень большие первоначальные вложения, и, естественно, все берут долгосрочные кредиты на эти цели. После строительства себестоимость выработки электроэнергии одна из самых низких, потому что эксплуатировать ГЭС незатратное дело.

Есть последний пример – Богучанская ГЭС. Она строилась с советских времен. На то, чтоб его достроить, взяли кредит в наших банках. Потом, когда достроили – начали вырабатывать ток, они поняли, что не могут расплатиться по этим кредитам. Ситуация на грани дефолта, банкротства. И тут они вышли на правительство России, которое разрешило им, в виде исключения, не подчиняться законодательству для всех ГЭС, для того чтоб более выгодно продавать свою дешевую электроэнергию на оптовом рынке. 

И я не думаю, что в Монголии ситуация будет другая. Сколько лет они будут расплачиваться за эту ГЭС?

А что, никто заранее не просчитывают экономические показатели? 

Давайте посмотрим на уровне технико-экономического обоснования? Где должно быть обосновано – эту ГЭС экономически строить выгодно. Российская сторона исключена из этого процесса, мы не можем получить все эти цифры, отчеты, расчеты. Для того чтобы привлечь независимых экспертов, сказать: ребята посчитайте эти цифры, сопоставьте с их данными. 

А как должны регулироваться такие межгосударственные процессы?

В этом плане интересная ситуация России с Монголией. Есть такая «Конвенция об оценке воздействия на окружающую среду в трансграничном пространстве» – Конвенция СПОО 1921 года. Наша страна и Монголия эту конвенцию не ратифицировали. Если бы это было сделано, то у нас был бы юридический документ, по которому мы решали бы такие задачи. В этом документе прописаны все моменты взаимодействия сторон. В том числе, по доступу к документации проекта, общественное участие на затрагиваемых территориях.  

В 2008 году в Улан-Баторе было межправительственное совещание Россия – Монголия. Договорились о том, чтобы  в четвертом квартале 2008 года создать экспертную группу, которая выработала бы какой-то документ на принципах этой конвенции. Не знаю, почему, но это решение не было претворено в жизнь.

С моей точки зрения, монгольская сторона использует разнообразные приемы, чтоб свести к нулю эффективность спасения экосистем от плотин. Этому пример – последнее заседание, которое было между нашими странами, 30-31 марта 2015 года в Улан-Баторе. Я читал протокол, где говорится – «давайте разработаем единую концепцию между странами». Эта концепция не будет работать в полной мере для того, чтоб защитить наши экосистемы от тех ошибок, которые в будущем, возможно, сделают правительства России и Монголии.

Зачем изобретать велосипед, когда можно просто ратифицировать эту конвенцию и работать в рамках этой оболочки? 

Мы – общественные организации, со стороны России и Монголии не имеем никакого юридического права голоса для того, чтобы влиять на этот проект. Наше мнение и позиция тут вообще не учитываются. Можно сказать, мы от безысходности написали эту жалобу во Всемирный банк. 

Александр Колотов

Как объясняют наши чиновники то, что до сих пор не ратифицировали «Конвенцию СПОО»?

Все последние годы российское экологическое сообщество, когда мы собираемся на различные форумы, конференции, во всех наших резолюциях есть два пункта. Первое – мы призываем правительство России ратифицировать Конвенцию СПОО, и второй пункт – ратифицировать Орхусскую Конвенцию «О доступе к информации, участию общественности в принятии решений по вопросам, касающимся окружающей среды».

Россия до сих пор не может принять за основу природоохранного законодательства эти два документа. 

Нам чиновники кулуарно говорят: в случае ратификации этих конвенций очень много законов и нормативных актов придется переделывать в срочном порядке, потому что по Конституции международные соглашения имеют приоритет над национальным законодательством. Многие пункты в нашем природоохранном законодательстве противоречат положениям этим двух конвенций. Минприроды России в лице Донского говорит, что мы поддерживаем вас, работаем в этом направлении, стараемся, вот наши законопроекты и т.д. 

С другой стороны, в правительстве России, в Государственной Думе есть очень сильное бизнес-лобби. Принятие этих конвенций для бизнеса – это ограничение, которое заставляет их играть по жестко установленным правилам.

А нынешнее законодательство более лояльное и работает по принципу – «Закон что дышло, куда повернул туда и вышло». Например, сказано в законе проводить общественные слушания, а не сказано – где. Можно в райцентре, а можно в областном центре, за тысячи километров от места строительства, например, комбината. По закону будет все правильно. А по сути издевательство над здравым смыслом. 

Преследуют вас?

Я представляю экологическую коалицию «Реки без границ», и наша организация практически страдает от действий монгольских властей. Нашего международного координатора, Евгения Симонова, в прошлом году депортировали из Монголии. Он встречался с руководством этого проекта ГЭС, говорил с чиновниками о рисках этого проекта и в итоге стал там не въездным на 10 лет. За то, что он пытался распутать клубок этих проблем. 

Наша коалиция объединяет российские, китайские и монгольские экологические организации. У нас там порядка 30 экологических групп, и наша организация официально зарегистрирована в Улан-Баторе. 

А не боитесь, что вас там скоро прикроют?

Прикрыть можно юридическую организацию. Людям заткнуть рот труднее, разве что только посадить в тюрьму. Но и это им не поможет, потому что общественную идею прикрыть невозможно. 

Фото Александр Колотов