Амдосцы: Дневник путешествия по Восточному Тибету

Продолжение. Начало – “Страна Амдо: дневник путешествия по Восточному Тибету”.

Амдосцы

Когда мы были в Сарнатхе, познакомились с женщиной-эмчи по имени Дадол, она в свое время была одной из докторов Его Святейшества Далай-ламы. Очень образованная аристократичная тибетка, родом из Центрального Тибета. Нас вместе кормили в столовой Института высших тибетологических исследований, и мы с ней общались во время трапез. Она сказала, что мы (буряты) похожи на амдосцев. Мы подумали, что это вполне естественно, так как амдосцы нам ближе всех тибетцев как территориально, так и культурно. Наши хувараки в первую очередь ездили в Амдо учиться буддизму, буддизм привнесли в Бурятию амдосские и монгольские ламы и т.д.

Еще она сказала, что среди тибетцев амдосцы считаются самыми красивыми. Так вот, глядя на здешних тибетцев, в принципе можно сказать, что они похожи на нас, но красивыми их назвать, на мой взгляд, трудно, как, впрочем, и бурят.

По сравнению с тибетцами-кхампа у них более монголоидный вид, более светлая кожа. Но в общей массе они производят впечатление экзотических туземцев, не в обиду им будет сказано, типа индейцев. Сейчас в Лхасе, Кхаме тибетцы ничем не отличаются от других современных азиатов. Здесь будто время остановилось, сельское население вызывает в памяти старые фильмы о Тибете. В своей массе амдова создают впечатление очень закрытого народа, абсолютно равнодушного к внешнему миру.

Тибетцы и мусульмане-хуэй вкупе с ханьцами как масло и вода, живут ничем не соприкасаясь. Большая часть амдосцев ни слова не понимает по-китайски. Дома, городки, улицы – все выглядит намного захолустнее, чем в Кхаме или Центральном Тибете. Все эти городки и поселки в степи без единого деревца, пыльные, замусоренные, с постоянным строительством производят тяжелое впечатление. Весь мелкий бизнес в них захвачен мусульманами, так что тибетцы в них как инородное тело.

В отличие от несуразных городков Амдо их великолепная степь с огромными стадами яков и овец (или баранов? с загнутыми рогами) просто прекрасна. В принципе она практически такая же, как в Монголии, только высота выше – свыше 3000 м.

Горы потрясающие. Что стоит только священная Амнье Мачен.

А великое озеро Кукунор (синее море)?

Видно, у кочевников материальная культура бедна по определению, поэтому городская жизнь практически полностью копирует китайскую, поскольку своей городской культуры у них никогда не было. Возможно также, что народ выглядит таким провинциальным, потому что эта ужасная глушь, и так бывает во всех странах. Монголы-араты или наши деревенские буряты, или какие-нибудь кавказские горцы, наверное, кажутся приезжим такими же инопланетянами.

 

Амдова по описаниям

Амдо справедливо занимает исключительное место в истории буддизма. Цзонхава, перерождения Жамьяна Шадпы, Далай-лама XIV, Панчен-лама X, перерождения Гунтана Ринпоче – имена этих великих личностей возглавляют список выдающихся религиозных деятелей, выходцев из Амдо. Знаменитые гелукпинские монастыри Амдо – Лавран, Кумбум, Кирти не уступают по своей значимости трем великим монастырям Лхасы – Сэра, Ганден и Дрепунгу.

Удивительно, а быть может, закономерно, что такая способность к постижению глубин буддийской религии отличает народ, знаменитый своей свирепой воинственностью, казалось бы, несовместимой с мирной проповедью Будды Шакьямуни.

Амдоский кочевник по литературе представлял собой крупного статного воина с длинными волосами, заплетенными в косы, с длинной серьгой в ухе. Баранья чупа надевалась на голое тело, подпоясывалась кушаком так, чтобы сверху оставался большой запас, служащий вместилищем для вещей. Б. Барадин пишет:

Тангуты… целые бараньи стегна или масло в пузырях носили за своими вместительными пазухами, служащими для них вместо мешка, прямо на голом теле. При этом вместе с этими вещами свободно помещался иногда голый ребенок.

Мне самой доводилось видеть таких паломников из кочевников в Лхасе зимой 1986 г.

Непременным атрибутом амдосца была огромная сабля и ружье.

Мои спутники всегда с одинаковым восхищением наблюдали тангутских всадников, зачастую мчавшихся по улице в карьер в полном вооружении. Гордые, надменные степняки ничего и никого не боятся, наоборот, скорее вселяют страх и приниженность у местных китайцев, - пишет П.К. Козлов.

Как женщины гордятся своими бусами и серебром, так одинаково, если не больше, гордятся мужчины своими воинскими доспехами, в особенности ружьем и саблей, на украшение которых серебром и цветными камнями тратится немало денег. Боевым видом, молодечеством, удалью в Амдо, как и вообще в Центральной Азии, главным образом и оцениваются достоинства людей, способных быть начальниками или предводителями. Резвые кони с хорошим убранством уже издали привлекают внимание придорожного населения или каравана, - пишет в другом месте ученый.

Описания практически всех путешественников по Амдо изобилуют рассказами о набегах, грабежах и убийствах, совершаемых тангутами, как называли в прошлом амдоских кочевников, наводивших ужас не только на китайцев, мусульман и монголов, но и на жителей Центрального Тибета (Уй-Цзан). Особенно свирепым считалось племя голоков. Амдосские племена проводили время в бесконечных войнах между собой, а между делом грабили и убивали всех проходящих по их территории пришельцев, если они не были защищены, как следует.

Монгольские караваны, идущие в Лхасу, китайские и мусульманские торговцы, научные экспедиции, простые паломники никогда не осмеливались идти по Амдо или Кхаму без оружия и военного эскорта. Экспедиция П.К. Козлова на протяжении всего своего пути по Амдо отбивалась от нападений со стороны амдосцев, и только передовое оружие спасало участников экспедиции от неминуемой смерти в чужом далеком краю. П.К. Козлов пишет:

Не трудно допустить, с какой завистью амдосцы посматривали на наш караван, на наши вьюки, на наше однообразное вооружение. Я положительно убежден, что ничто другое не соблазнило, не толкнуло амдосцев решительно броситься на нас, как только наши винтовки, прелесть и превосходное качество которых они уже успели оценить по своим ружьям европейских образцов. Не даром же китайцы так сильно протестовали против моего намерения двинуться в Амдо: им хорошо была известна страсть этих кочевых обитателей убивать и грабить.

Отряд П.К. Козлова в состоянии не прекращавшегося террора со стороны амдосцев пробирался к Лаврану, когда, наконец в местности Люйцюй (княжества Луцца по П.К. Козлову), как раз лежащего на пути нашего с Юмжаной следования из Ламусы к Лаврану, на них не напала конница тангутов. Ученый пишет:

Прошла минута или две, и мы выскочили из палаток, конечно, кто в чем был, с ружьями в руках, но уже никого не видели, слышен был только резкий топот быстро скакавших коней. Едва мы успели одеться, полностью вооружиться и встать в боевую позицию, как с той же западной стороны, куда ускакал разъезд, заслышали новый топот копыт, постепенно усиливающийся, и вместе с тем завидели черное пятно, выраставшее по мере приближения тангутов к нашему лагерю… Темная, январская ночь была единственная свидетельница всего того, что произошло между маленькой горстью русских и сотенным отрядом диких номадов, мчавшихся в карьер с пиками наперевес на маленький лагерь иностранцев, открывших огонь шагов на 400-500 навстречу атаковавшим. Огонь восьми наших винтовок описывал непрерывную огненную змейку, ярко сверкавшую в темноте ночи. Разбойники не выдержали, не доскакали какой-нибудь сотни шагов, вероятно и того менее, круто повернули в северную сторону и тотчас скрылись в глубокой лощине…

Много времени прошло с тех пор, но зимнюю экскурсию в Амдо я помню как сейчас и живо чувствую ее кошмарный ужас, словно переживаю снова самое путешествие в этой угрюмой и неприветливой стране…

Б. Барадин в своем дневнике описал сцену зверского убийства, когда один уважаемый лавранец прямо в стенах монастыря был изрублен его врагами в день религиозного празднества с представлением Гонбо Дорчжэ цама. Он пишет:

Описанное нами убийство, совершенное среди белого дня, в черте буддийского монастыря и в такой день как сегодняшнее 8 число, когда каждый правоверный буддист должен только возносить свои молитвы Будде, представляло неслыханное дело для современных монголов и бурят. Оно, как довольно обычное явление в этой стране, лишний раз показывает, насколько тангуты, несмотря на общность религии с монголами и бурятами, бесконечно отличаются от последних своей кровожадностью и отвагой.

Здесь снова подтверждается раньше высказанное нами мнение, что причину бесконечного миролюбия монголов-халхасцев, доходящего до бесхарактерности и трусости, не нужно искать в усвоении народом миролюбивых идей Будды, а нужно искать в совершенно других источниках, как-то политическое рабство, измельчание и т.п.

В настоящее время все изменилось. Амдосцы и кхампасцы уже не убивают и не грабят, во всяком случае не так, как прежде. Большое влияние на смягчение нравов оказывают их религиозные деятели, благодаря которым они к тому же перестали пить, а многие вообще перешли на вегетарианство. Однако сила духа, отвага и решительность по-прежнему отличают жителей Восточного Тибета. Она проявляется в их приверженности своему образу жизни, неприятии китайского господства, решительному сопротивлению всем мерам, навязываемым им властями, вплоть до таких ужасных проявлений, как самосожжения.

Продолжение следует...