Чей «Гэсэр» - китайский или российский?

В 2009 года ООН включила тибетский эпос о «короле Гезаре» в список нематериального культурного наследия ЮНЕСКО под следующим названием: «Гезар: эпическая традиция». Сможет ли Россия с ее уникальными  бурятскими улигерами о небесном воине Гэсэре поколебать признанный ООН приоритет Китая в этом вопросе?

«Олонхо» в списке, «Гэсэр» нет

В России не раз предпринимались попытки подготовить и продвинуть на международном уровне заявку в ООН (от России или другой страны) о придании бурятскому героическому эпосу «Гэсэр» статуса нематериального культурного наследия человечества. Список таких объектов культуры ЮНЕСКО (культурная организация ООН)  составляет с 2003 года по аналогии со Списком объектов всемирного наследия. Среди этих материальных объектов, например, озеро Байкал.

В настоящее время в списке объектов культурного наследия, нуждающихся в срочной охране со стороны международного сообщества, Китай представлен 31 объектами, Монголия – 6 объектами, Казахстан – 3 объектами, Кыргызстан – 3 объектами, Россия – всего 2 объектами. Это «культурное пространство и устное творчество семейских – староверов Забайкалья» и «якутский героический эпос «Олонхо».

на фото: памятник Гезару в провинции Сычуань (КНР)

Интересно, что эпос «Манас»  в этом списке есть как среди объектов от КНР («Киргизский эпос о Манасе»), так и среди объектов от Кыргызстана («Кыргызский эпос-трилогия «Манас, Семетей, Сейтек»). Поэтому попытки России при помощи специалистов по фольклору и истории бурят составить научно корректную заявку в ООН и добиться включения героического эпоса «Гэсэр» в список нематериального культурного наследия человечества могут иметь перспективу.

В связи с этим возникает два основных вопроса:

- насколько бурятский героический эпос «Гэсэр» собственно является российским, а не монгольским или китайским (тибетским)?

- что конкретно может быть признано «нематериальным культурным наследием человечества»: какой-то один из десяти записанных учеными бурятских улигеров об Абай Гэсэре (от 2 до 50 тыс. стихов каждый) или все культурное пространство Гэсэриады? То есть, исполнительское искусство улигершинов  - пение, актерская игра, игра на музыкальных инструментах, -  обычаи и обряды, связанные с исполнением улигеров, передаваемые в эпосе духовные и материальные знания о природе и Вселенной? Или, может быть,  каждый из элементов этого культурного пространства в отдельности?

Ответить на эти вопросы довольно непросто.

Во-первых, наследие Гэсэриады до конца не изучено и, по сути, неизвестно широкому читателю ни в Бурятии, ни в России, ни в мире.

Во-вторых, оно само по себе настолько богато и разнообразно, что каждый из десяти наиболее известных западно-бурятских улигеров о Гэсэре может встать вровень с Илиадой, «Витязем в тигровой шкуре», «Давидом Сасунским», «Джангаром» или «Олонхо».

И, в-третьих, существуют и политические споры вокруг эпоса о Гэсэре, которые затрагивают проблемы в отношениях между Россией и Китаем.

Писатель Хоца Намсараев – гонитель «Гэсэра»

В истории изучения эпоса о Гэсэре немало поломанных жизней, научных и политических карьер. Журналист Максим Шулукшин стал главной жертвой политической борьбы вокруг эпоса о Гэсэре. В 1948 году Шулукшин был объявлен «буржуазным националистом» и посажен на 10 лет в Джидалагерь . В 1949 году он  был застрелен конвоем «при попытке к бегству».

- Одним из орудий в арсенале буржуазных националистов был феодально-ханский эпос «Гэсэр», отличающийся реакционным, космополитическим содержанием. Буржуазные националисты, занимаясь «Гэсэром», строго распределяли между собой функции, так называемую «сферу деятельности». Националист Шулукшин писал блудливые статьи, популяризируя космополитическое содержание «Гэсэра». Последний приводил в умиление и Санжиева, скандально известного своими идеологическими извращениями националистического характера в области истории. Бальбуров открыто восторгался кровавыми, грабительскими походами Чингис-хана, Бельгаев  и Зугеев брали на себя, главным образом, организационные вопросы, связанные с популяризацией «Гэсэра», - такую характеристику» дал коллегам по литературному цеху литературовед Михаил Хамаганов в первой книге альманаха «Байкал» (1).

  

на фото: публикация Михаила Хамаганова в литературном альманахе “Байкал”, кн. 1, Бурят-Монгольское государственное издательство, Улан-Удэ, 1949

Михаил Хамаганов, за которым закрепилось реноме главного в республике сталинского «инквизитора» в области литературы, был далеко не единственным гонителем бурятского народного эпоса. Достойную компанию ему составили литературовед Андрей Белоусов, а также живые «классики» бурятской советской литературы и театра, имена которых сегодня носят ведущие театры в столице Бурятии – драматург Гомбожап Цыдынжапов и писатель Хоца Намсараев.

- Мне кажется, «Гэсэриада» ни в коем случае не является истинно народным героическим эпосом, отражающим борьбу между людьми, или выросшим на основе ее, а наоборот, она представляется мне как антинародное произведение, как продукт религиозного вымысла или домысла лам и шаманов, которые ставили себе целью отвлечь внимание народа от его жизненных интересов, борьбы... Утверждения Шулукшина, Манжигеева и других о якобы самобытности и народности бурят-монгольского «Гэсэра» не имеют под собой никакой реальной почвы. Надо прямо сказать, что такие высказывания и выступления на страницах печати со стороны фашиста Поппе, националистов Шулукшина, Манжигеева, Бальбурова, под защитой и поддержкой Санжиева и др., скорее всего, граничат с панмонголизмом, с его платформой,  - говорил Хоца Намсараев на совещании по вопросу о Гэсэре а обкоме ВКП (б) 20 мая 1948 года (2).

Почему же советская пропаганда резко поменяла плюс на минус и эпический герой Гэсэр, с которым бурятские советские поэты во время Второй мировой войны сравнивали бойцов и командиров Красной Армии, стал вдруг «орудием идеологии панамериканизма и американского империализма»?

Зачем «Гэсэр» был нужен Сталину?

В конце 30-х годов в Бурят-Монголии врагом номер один был объявлен панмонголизм, переквалифицированный из «прогрессивного антиимпериалистического (антибританского) течения» в «буржуазно-националистическое движение на службе у японских империалистов». К этому времени закрепленная в первой советской Конституции доктрина об образовании «мировой республики Советов» (МССР), основанная на теории «перманентной революции» Льва Троцкого, уступила место другой, «ленинской» (на самом деле сталинской) теории «построения социализма в одной отдельно взятой стране» с опорой на собственные силы.

Таким образом, более частная доктрина об образовании Бурят-Монгольской ССР в составе СССР (с присоединением МНР и, возможно, Внутренней Монголии Китая) перестала быть доминирующей во внешней политике Советского Союза по отношению к Китаю и Монголии.

В это же время грандиозный ленинско-сталинский эксперимент по созданию новых национальных культур и идентичностей сопровождался в Бурят-Монголии созданием современного бурятского литературного языка, новой письменности для бурят на основе латинского алфавита (позже кириллицы), а не вертикального монгольского алфавита.

В такую концепцию отлично встраивался и бурятский героический эпос «Гэсэр», который решено было «раскрутить» на международном уровне как уникальное достояние бурятской социалистической нации. Благо, еще дореволюционные ученые Цыбен Жамцарано и Матвей Хангалов, а также советские фольклористы Сергей Балдаев и Илья Мадасон успели научно зафиксировать бесценный материал -  большое количество улигеров о Гэсэре.

В 1940 году при новом секретаре Бурят-Монгольского обкома ВКП (б) «варяге» Семене Игнатьеве в Москве была проведена Декада «самобытного бурят-монгольского искусства». Тогда же вышло постановление СНК СССР о подготовке сводного поэтического варианта героического эпоса «Гэсэр» для создания литературной версии эпоса на новой бурятской письменности. Зачем советскому правительству понадобился этот сводный текст «Гэсэра»?

Во-первых, издать все существующие версии эпоса по отдельности в научно корректном виде тогда просто не представлялось возможным, да и не считалось нужным. Во-вторых, письменная версия бурят-монгольского «Гэсэра» должна была «застолбить» советский приоритет над этим культурным наследием в пику претензиям Китая. И, в третьих, правительство СССР хотело продемонстрировать всему миру еще одну грань расцвета национальных культур малых народов СССР. 

В результате сегодня ни самим ученым, ни широкой читательской аудитории почти неизвестны подлинные тексты Гэсэриады, которая представляет собой минимум 10 самостоятельных, имеющих уникальную художественную и культурную ценность западно-бурятских улигеров об Абай Гэсэре.

Эти тексты были записаны у сказителей-улигершинов – Маншута Эмегенова, Пеохона Петрова, Николая Хангалова, Альфора Васильева, Петхоба и Папы Тушемиловых, Парамона Дмитриева, Бажея Жетухаева, Платона Степанова и Николая Иванова. Большая часть из этих улигеров (кроме улигеров М. Эмегенова , П. Петрова и А. Васильева) даже не введены в научный оборот.

До сих пор широкой общественности и большинству носителей новой бурятской культуры известен только искусственно созданный сводный текст эпоса «Гэсэр», составленный писателем Намжилом Балдано главным образом на основе улигеров Маншута Эмегенова (эхирит-булагатская версия «Гэсэра») и Пеохона Петрова (унгинская версия) по госзаказу к политически обусловленной юбилейной дате. 

Госзаказ на юбилей «Гэсэра»

Итак, в 1940 году после выхода постановления СНК СССР о создании сводной версии «Гэсэра», ученые и писатели начали работу по сбору и изучению всех известных улигеров об Абай Гэсэре. Весной 1941 года был создан общий свод материалов объемом в 115 тысяч стихотворных строк.

Перед самой войной, 6 мая 1941 года, Иосиф Сталин занял пост председателя Совета народных комиссаров (СНК) СССР.  Первым документом, подписанным предсовнаркома Сталиным 6 мая 1941 года, было постановление СНК СССР о проведении в ноябре 1942 года юбилея бурят-монгольского эпоса «Гэсэр». К этому времени ученые должны были назвать точный возраст эпоса, который в соответствии с госзаказом должен был превышать возраст изданного в Пекине в 1715 году монгольского варианта «Гэсэра», установив, таким образом, отечественный приоритет в плане принадлежности этого культурного наследия.

Кроме того, до юбилея от бурятских ученых требовалось определиться с тем, что нужно издать, то есть, с окончательным сводным текстом эпоса. Советские русские поэты должны были перевести сводный текст на русский язык, а издатели – выпустить в свет это историческое издание.

на фото: иллюстрация Ч. Шонхорова улигера “Абай Гэсэр Богдо хаан” (схватка небесного стрелка Хухэдэй-мэргена с демоном-мангадхаем Архан-шудхэром)

Напомним, что юбилей «Гэсэра» должен был продолжить начавшуюся в 30-е годы эпопею эпических юбилеев, демонстрировавших богатство «самобытных культур народов СССР». Началась эта эпопея с того, что в 1935 году в Советском Союзе отметили 100-летие первого издания карело-финской «Калевалы». Далее последовали 750-летие грузинского эпоса «Витязь в тигровой шкуре» (1936 год), 750-летие русской летописи «Слово о полку Игореве» (1938 год), 1000-летие армянского эпоса «Давид Сасунский» (1939 год), 500-летие калмыцкого эпоса «Джангар» (1940 год).

На очереди были  бурят-монгольский «Гэсэр», якутский «Олонхо», киргизский «Манас» и осетинские «Сказания о нартах».

О возрасте эпоса: Поппе vs Санжеев

По поводу возраста эпоса «Гэсэр» мнения ученых тогда разделились. Самый вызывающий вариант возраста эпоса в 1200 лет, что старше эпосов других народов СССР, предложил историк-монголовед Николай Поппе.

В своей специальной научной записке «О хронологии Гесера» Поппе сообщил политикам в Москву о том, что сказания о Гэсэре впервые были записаны монгольским алфавитом в 1630 году, и эти записи «были подвергнуты обработке со стороны лам». «Обработку» возглавил известный религиозный деятель Джанджа-хутухта, основатель этой линии перерождений буддистских иерархов в Монголии. В своей биографии Джанджа-хутухта упоминает, что обрабатывая Гэсэра, он счел нужным «выбросить из него все, что противоречит учению Будды». Именно этот вариант Гэсэра был издан указом китайского императора Канси в Пекине в 1715 году.

Николай Поппе сообщил, что сказания о Гэсэре были известны монголам задолго до издания этого эпоса китайцами. Он пишет, что эпос, несомненно, существовал в начале XIII века. Поскольку известно изречение одного из багатуров Чингисхана (около 1206 года) о качествах вина, в котором есть такое сравнение: «Когда оно попадет на язык, то кусает, как пчела, когда выпьешь лишнее, оно буйствует как Гэсэр» (3).

Эту самую раннюю дату известного науке упоминания об эпосе «Гэсэр» среди монголов Николай Поппе, как известно, взял из монгольской летописи «Алтан Тобчи». По мнению Поппе, дата упоминания не может быть признана датой возникновения, так как «сказания могли быть известны и ранее».

- Сохранившиеся упоминания в тибетских исторических сочинениях говорят, что Гесером назывался один великий герой, предводитель дружин, живший в VIII столетии нашей эры. Это же упоминание встречается и в историческом сочинении монгольского летописца Саган Сэцэна. Можно, не впадая в ошибку, считать, что в древнейших своих частях  Гесериада, восходя к VIII столетию, имеет 1200-летнюю давность, - писал монголовед Николай Поппе в записке, датированной 18 августа 1940 года (4).

В противовес Николаю Поппе ведущий в то время историк бурятского фольклора Гарма Санжеев предлагал советскому правительству два варианта. Либо отпраздновать чисто «бурятский юбилей» с датой не свыше 400-500 лет, либо совместно с братской МНР отметить общемонгольский юбилей с датой не свыше 750 лет. По мнению Санжеева, с большими датами можно было дискредитировать саму идею юбилея.

- Вообще при установлении примерной даты возникновении или оформления (что не одно и то же) эпоса стараются связать ее (дату) с каким-нибудь событием или периодом в жизни народа: 1000 лет «Давида Сасунского» - 1000 лет борьбы с арабами, 500 лет «Джангара» - 500 лет могущества ойратского союза. Таким образом, 500 лет какого-нибудь бурятского эпоса – 500 лет оформления, или что-нибудь в этом роде, бурятской народности. Но к какому историческому событию или периоду отнести 1000-летие или 1200-летие эпоса, если нам ничего не известно о бурятах 8-10 веков, которые, может быть, тогда, как отдельная народность, и не существовали? – писал Гарма Санжеев в научной записке, датированной 10 августа 1940 года (5).

Примечательно, что Гарма Санжеев не исключает того, что отмечать на всесоюзном уровне можно юбилей не «Гэсэра», а какого-нибудь другого, «чисто бурятского», эпоса – об Аламжи Мэргэне или о Шоно-баторе. По мнению историка, по своим художественным достоинствам, например, эпос об Аламжи Мэргэне «стоит выше Гесера», а в политическом плане он более удобен, поскольку «неоспоримо является произведением одного бурятского народа».

Помешала война

На фоне споров о юбилейной датировке и национальной принадлежности эпоса «Гэсэр» к делу создания его сводного текста подключился 32-летний писатель-драматург Намжил Балдано.

Однако начавшаяся в июне 1941 года Великая Отечественная война спутала все планы со строительством социалистических национальных культур, и юбилей бурят-монгольского героического эпоса был отложен на неопределенное время. Не определились тогда и с датой юбилея.

Тем не менее, работа над изданием эпоса продолжилась. В 1943 году у эпоса «Гэсэр» появился первый официально назначенный переводчик для издания на русском языке. Эта работа была поручена автору поэтического переложения на современный русский  язык «Слова о полку Игореве» (издано в 1938 году) советскому поэту-лирику Марку Тарловскому.

Сегодня результат работы Марка Тарловского неизвестен специалистам. Полностью первый перевод сводного текста «Гэсэра» так и не был издан в Советском Союзе. В 1958 году в журнале "Свет над Байкалом" вышли лишь следующие фрагменты этого перевода: "Победа над Архын Шудхыром" (в № 1), "Победа над Гал Нурманом" (в № 2), "Победа над Лобсоголдоем" (в № 3). Отрывки 4-ой ветви "Победа над Гал Нурманом" в более полном объеме были опубликованы в 1959 году в "Антологии бурятской поэзии". 

Сам же сводный текст Намжил Балдано закончил в 1946 году, представив на суд властей искусственно созданную литературную конструкцию в виде текста в 25 тысяч стихотворных строк. Основой сводного текста были, напомним, два улигера - «Абай Гэсэр хубуун» Маншута Эмегенова и «Абай Гэсэр» Пеохона Петрова. 

Однако после войны уже ни о каком большом эпическом юбилее в Бурят-Монголии речи не было. Издание сводного текста «Гэсэра» застопорилось, а инициаторы издания эпоса и его популяризаторы вскоре были объявлены с партийной трибуны «националистами» и «космополитами».

«Злой нойон» Кудрявцев

Инициатором кампании против народного эпоса стал тогдашний лидер республики, первый секретарь Бурят-Монгольского обкома ВКП (б) Александр Кудрявцев, пришедший на этот пост в марте 1943 года после Семена Игнатьева. Время правления в республике Кудрявцева осталось в истории временем обид, нанесенных бурятам, периодом гонений на эпос «Гэсэр» и притеснений национальной научной и культурной интеллигенции.

В качестве орудия репрессий Александр Кудрявцев выбрал, во-первых, проверенное в практике репрессий 1937 года пугало «панмонголизма» и, во-вторых, становящийся модным ярлык «космополитизма». Главными объектами его атаки стали начавшая подниматься при Игнатьеве вторая волна советской бурятской элиты, местная еврейская научная и художественная интеллигенция, и, наконец, героический эпос «Гэсэр». 

Готовые клише для вражеских ярлыков Кудрявцев не выдумал сам, а взял из постановления ЦК ВКП (б) «О состоянии и мерах улучшения политической и идеологической работы в Татарской партийной организации» 1944 года. В этом постановлении говорилось о «приукрашивании Золотой Орды в ханско-феодальном эпосе о Едигее».

В 1946 году гонениям подверглись ученые и творческие работники, занимавшиеся изучением эпосов. Кроме татарского «Едигея» «пережитками прошлого» тогда были объявлены казахский «Алпамыс», киргизский «Манас», каракалпакский «Кырк Кыз» и огузский «Китаб-и дэдэм Коркут».

Открытая атака на эпос «Гэсэр» началась весной 1948 года. 20-21 мая в Бурят-Монгольском обкоме ВКП (б) на историческом совещании по вопросу о Гэсэриаде с участием партийных бонз, ученых, писателей и журналистов сам Александр Кудрявцев представил «линию партии». Неблаговидную роль тогда сыграли ведущие бурятские деятели искусства и культуры, выступившие помощниками Александра Кудрявцева в преследовании «Гэсэра».

на фото: Гомбожап Цыдынжапов, художественный руководитель Бурят-Монгольского музыкально-драматического театра

- Я лично склонен думать, что идейное содержание поэмы «Гэсэр» не является ценностью и это произведение нашему народу не только ненужное, но даже вредное. В этом произведении олицетворяется шаманство, ламство, рассказывается о борьбе бурятского народа против русского народа. Мангадхай, по-моему, составлен из двух слов: мангад – русский, аха – старший брат. Если это так, то получается, что бурятский народ под руководством Гэсэра борется против мангадхая, т.е. русского брата! Как это можно популяризировать?  - сказал худрук Бурят-Монгольского музыкально-драматического театра Гомбожап Цыдынжапов (6).

- Националисты Санжиев, Шулукшин, Манжигеев, Бальбуров, Балдаев, а также Зугеев и Бельбаев требовали, чтобы сводный текст «Гэсэра» был именно бурятский. Они доказывали, что монголы заимствовали «Гэсэр» у бурят. Я поддался их требованиям и весь свод строил именно на Унгинском и Кудинском вариантах, как не подверженных ламской обработке. Теперь я вижу, что все это не случайно, Оказывается, эти проходимцы ставили определенную цель… Прихожу к глубокому убеждению, что это произведение  ни больше ни меньше как отражение чингисовой эпохи и нашествия проклятого Батыя, - заявил писатель Намжил Балдано, составитель сводного текста «Гэсэра» (7).  

По итогам совещания Александр Кудрявцев объявил эпос  о Гэсэре «феодально-ханским эпосом, никогда не бытовавшим в бурятском народе». Научные и творческие работники, занимавшиеся изучением эпоса и подготовкой к изданию, были поделены на две категории неблагонадежных. Наиболее активные из них стали «буржуазными националистами», а менее активные - «слепым орудием националистов».

Через год, в связи с объявлением в 1949 году борьбы с космополитами, эта иезуитская классификация была усовершенствована, и к двум названным категориям была добавлена третья - «безродные космополиты». К ней отнесли евреев - исследователей Гэсэриады и поэтов-переводчиков. Соответственно, неблагонадежные, относившиеся ко второй категории, стали называться «слепым орудием националистов и космополитов».

- Доказано, что этот эпос имеет феодально-ханское происхождение и посвящен воспеванию кровавых злодеяний Чингис-хана и его орд…. Чтобы убедиться в этом, достаточно проследить за содержанием эпоса “Гэсэр-хан”. В нем пропагандируется человеконенавистническая идеология, варварская жестокость, звериные инстинкты Гэсэр-хана, - писали в редакцию журнала «Культура и жизнь» театральный деятель Гомбожап Цыдынжапов, писатель Хоца Намсараев, поэт Цыден Галсанов и председатель президиума Верховного Совета БМАССР Доржи Цыремпилон (8).

на фото: гонимый и гонитель (слева литературовед Алексей Уланов, справа писатель Хоца Намсараев)

Главными мишенями в кампании против эпоса «Гэсэр» среди «националистов» и «панмонголистов» стали писатель Африкан Бальбуров, литературоведы Максим Шулукшин и Алексей Уланов. К лагерю «космополитов» отнесли фольклориста Иоганна Альтмана, критика Федора Левина, писателей Лазаря Элиасова, Семена Метелицу (Ицковича) и переводчицу бурятских поэтов Татьяну Стрешневу (Сальманович). 

«Добрый нойон» Игнатьев и реабилитация «Гэсэра»

К счастью, кампания против эпоса «Гэсэр» продолжалась недолго и до массовых репрессий дело так и не дошло. В 1951 году ряд бурятских деятелей обратились с письмом Семену Игнатьеву с просьбой защитить бурят от Кудрявцева. К тому времени Игнатьев возглавлял отдел партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК ВКП (б) и контролировал всю советскую номенклатуру. В том же году, сохранив за собой этот партийный пост, Семен Игнатьев стал еще и министром государственной безопасности СССР. Чуть позже он, оставаясь главой МГБ, был выбран секретарем ЦК.

В марте 1951 года 45-летнего Александра Кудрявцева сняли с должности первого секретаря Бурят-Монгольского обкома ВКП (б), а еще через два года отправили в отставку. Новым лидером республики стал «игнатьевский кадр» Александр Хахалов, который при Игнатьеве был вторым секретарем обкома, а с приходом к власти Кудрявцева был отправлен в Москву «на учебу».

При Хахалове эпос был политически реабилитирован и перешел из разряда «феодально-ханского» в статус «народного». А самое главное, был, наконец-то, издан. Случилось это в 1959 году к юбилею 300-летия «добровольного вхождения Бурятии в состав Российского государства» на волне новой хрущевской моды на проведение  юбилеев «добровольных вхождений». Такие юбилеи проводились в порядке очередности в национальных республиках СССР (союзных и автономных).

К этому времени Алексеем Улановым, который вернулся в республику из изгнания, был сделан построчный перевод сводного текста, а влиятельный московский поэт Семен Липкин руками своих «литературных рабов» сделал поэтический перевод текста эпоса на русский язык. Именно этот русский перевод искусственного созданного «сводного текста», изданный в 1959 году, и стал известен всему миру как «Бурятский героический эпос «Гэсэр». 

Улигеры о «Гэсэре» похоронены в хранилищах

Позже Алексей Уланов издал один из подлинных текстов улигеров о Гэсэре. Речь идет об улигере сказителя Пеохона Петрова «Абай Гэсэр» (т.н. «унгинская версия» эпоса). Он был издан на бурятском языке с переводом и комментариями Алексея Уланова в 1960 году, еще при Хахалове.

на фото: фольклорист Алексей Уланов (справа) со своей супругой Мыдыгмой Улановой (вторая слева) и писателем Балданом Санжиным (слева) на Декаде искусства и литературы Бурятии в Москве в 1959 году

Через год в Улан-Удэ издали улигер Маншута Эмегенова «Абай Гэсэр хубуун» («эхирит-булагатская версия») с переводом и примечаниями исследователя Михаила Хомонова. Улигер был записан Цыбеном Жамцарано в конце XIX века. Казалось, что скоро все богатство Гэсэриады выйдет на свет из хранилищ, и весь мир сможет воочию оценить грандиозность культурного наследия бурят. Однако этого не произошло.

С начала 60-х годов дело издания и введения в научный оборот бурятских улигеров о Гэсэре почти не сдвинулось с места. В 80-е годы вышло два издания (в Улан-Удэ и Москве) нового русского перевода все того же «сводного текста» Гэсэра, сделанного московским поэтом Владимиром Солоухиным. А в 1995 году Институт мировой литературы РАН издал книгу под редакцией член-корреспондента РАН Александра Соктоева. «Абай Гэсэр могучий». Это был новый научный перевод уже издававшегося улигера Маншута Эмегенова «Абай Гэсэр хубуун».

Остальные бурятские улигеры о Гэсэре неизвестны читателям. В том числе, и самый объемный из них улигер сказителя Альфора Васильева «Абай Гэсэр Богдо хаан» (48 тысяч стихов). Он содержит самое подробное из сохранившихся описаний жизни небесных богов-тэнгри. Этот источник более других отражает добуддистские религиозные представления бурят. В нем наиболее полно описан пантеон богов национальной религии бурят.

на фото: иллюстрация Ч. Шонхорова улигера “Абай Гэсэр Богдо хаан” (схватка мальчика Гэсэра с демоном-мангадхаем Архан Шудхэром)

Кстати, улигер Альфора Васильева был все-таки издан Бурятским научным центром СО РАН (подготовил к изданию Михаил Тулохонов) в 1995 году к 1000-летию Гэсэра. К сожалению, издание вышло малым тиражом, без перевода на русский язык.

Таким образом, большинство подлинных текстов эпоса не переведены на международные языки (в том числе, на русский язык), не изданы корректным научным способом, лежат мертвым грузом в отделе памятников письменности Востока БНЦ СО РАН. Этот материал (около 150 тысяч стихов) иногда используется для научных статей и диссертаций, неизвестных широкому читателю.

Спор за культурное наследие

Есть еще одна серьезная проблема, связанная с претензиями Китая на эпос, общий для народов Центральной Азии. В 2009 году тибетский эпос «Гезар» включен в список нематериального культурного наследия ЮНЕСКО от КНР.

В споре за приоритет над эпосом у Китая имеются серьезные аргументы. Письменная версия эпоса на монгольском языке действительно была впервые издана в Пекине. Кроме того, в провинции Цинхай на границе с Тибетом построен Музей Гезара с его «гробницей» и памятником.

на видео: презентация объекта культурного наследия человечества “Гезар: эпическая традиция” в КНР

В заявке эпос определяется исключительно как достояние этой страны. Сейчас в Китае тибетский и монгольский эпос рассматривается как «великое культурное наследие братских народов, членов семьи Родины-Матери – Китайской Народной Республики».

Российские аргументы в этом споре: в своей самой архаичной форме, свободной от более позднего влияния буддизма, этот великий эпос сохранился именно в культурной и религиозной традиции западных бурят. Эпос бытовал у бурят до середины 20 века в устной фольклорной традиции.

на фото: памятник Гэсэру в Улан-Удэ

Напомним, Цыбен Жамцарано записал у улигершина Маншута Эмегенова эпос «Абай Гэсэр хубуун», который отражает архаичную жизнь и быт людей, которые были даже не скотоводами, а охотниками. По мнению многих ученых, это свидетельствует о том, что эпос «Гэсэр» бытовал у людей, живущих возле Байкала, еще в глубокой древности.

Чем же закончится этот политический спор и сможет ли Россия руками бурят поколебать уже заявленный китайский приоритет над древним эпосом?

Какое же из эпических произведений фольклора бурят может быть признано «нематериальным культурным наследием человечества»?

Список использованной литературы:

1. Хамаганов М.П.  Против космополитизма, за большевистскую партийность в литературе. - «Байкал», литературно-художественный альманах, кн. 1, Бурмонгиз, Улан-Удэ, 1949, С. 161

2.  Гэсэриада. Архивные материалы 1948-1951 гг. о подготовке к празднованию юбилея эпоса. – «Байкал», литературно-художественный и общественно-политический журнал, № 4, 2018, С. 111

3. Поппе. Н.Н. О хронологии Гесера. – Отдел памятников письменности Востока ИМБиТ БНЦ СО РАН, ф. 15, оп. 1, д. 6, с. 1.

4. Там же, стр. 2.

5. Санжеев Г.Д. О бурятском эпосе. - Отдел памятников письменности Востока ИМБиТ БНЦ СО РАН, ф. 15, оп. 1, д. 924, с. 2.

6. Гэсэриада. Архивные материалы 1948-1951 гг. о подготовке к празднованию юбилея эпоса. – «Байкал», литературно-художественный и общественно-политический журнал, № 4, 2018, С. 117

7. Гэсэриада. Архивные материалы 1948-1951 гг. о подготовке к празднованию юбилея эпоса. – «Байкал», литературно-художественный и общественно-политический журнал, № 5, 2018, С. 103

8. Цыремпилон Д.Ц., Цыдынжапов Г.Ц., Намсараев Х.Н., Галсанов Ц.Г. О реакционной сущности эпоса “Гэсэр-хан”. - РГАСПИ, ф. 17, оп. 132, д. 451, л. 79